Глава 5

Ночь прошла, а день приблизился, итак, отвергнем дела тьмы и облечёмся в оружия света! Лена обняла полковника. Если ты слаб, ты не прав.

- Ты знаешь, мама сказала «нет»! Я сказала за нас с тобой. Я её упросила. – Она сделала хитрые глаза. – Вернее, объяснила. Главное, чтобы у него были деньги. 

Лена сняла с себя майку, потом лифчик, потом юбку, и всё это спонтанно, без усилий.  Оставшись в одних трусиках, она несколько секунд повертелась перед полковником, как говорится, босичком. Потом пошла в ванную.

Кто старше, тот мудрее, кто мудрее, тот уступит, подумал дон. Потом, настоящий мужчина разве может оттолкнуть женщину? Этим он её обидит. После секса без презерватива Лена надела его рубашку. Только белая рубашка, и всё. Всем хочется, чтобы их любили. Девочка вырастает, становится женщиной.

- Покажи мне свою жену? – Полковник показал ей фото. Наталья, он, сзади горы.

- Герат…Потом жили в Баграме в гарнизоне. Потом в Хумри. – «Пули Хумри, хоть пыли» – а лучше! – «хоть умри», смерть второе рождение. Мать полковника ездила в паломничество в Израиль.

- Дьявол всесилен, а Господь всемогущ, разница. - Несмотря на то, что полковник с Шахом одного убили, русская сторона вернула Массариху всех. Он обнял племянника, который учился в медресе.

- Фарид! Этого оставь? – Гараид показал на Шаха, у полковника был позывной «Фарид». – Волшебные ноги, алладин!  Будет в личке? – Полевой командир на русском говорил как на родном, ещё пушту, дари и фарси. Само собой французский, английский, учился в Лондоне. По национальности таджик, горный Бадахшан. Там ребята резкие.

- Ты и так мне должен, - приходя в себя, проворчал полковник. – Фарид…Вечером в Пенджаб! – Массарих покачал рукой, снимемся, дорогой!  200 сабель против ваших пушек. Официально 200.

- Второй раз родился, - Шаху хотелось отоспаться на татами как перед соревнованиями. Слава вещь такая…Он старался, чтобы о его мастерстве вообще никто не знал, и том, и том. Киллер попал в плен из-за полковника. Дал себя схватить.

- Красивая, - сказала Лена. – И крутая!

- Любит пить водку, - сказал полковник. Он дал горячего девке по ягодицам, шлёп. – Пока любовницей, дорогая!

- Я тебе рожу!  - Оба склонились над картой Забайкалья.

Главное — это оставаться самим собой, не бояться быть самим собой, думал профессор. Страх у Сергея, конечно, был, и это нормально, важно было не идти у него на поводу. Что именно означало «оставаться самим собой», чтобы это не было для тебя красивыми словами, а осмысленным, прочувствованным действием, в девяностых и начале нулевых каждый решал сам.
 
- Ты определись! - Народ определялся кто куда. Кто на Ваганьковское, кто на погост на Пискарёвское в Питере. Были и такие, которых закатывали в бочку или в леса. Москва Чикаго 30х годов? Да нет, круче. И сложнее, итальянцы бы не смогли жить по воровским понятиям. Для этого нужна вера. В канун наступления новой эпохи всё человечество разделится на два пути. Одни пойдут во тьму, другие к свету. Джем объединял людей по моральным и нравственным принципам, основное честность. Так были коронованы Лепёха и Пенсионер. Профессор понял, делай как вся братва, и все будет нормально. Они же не маньяки, а киллеры.
 
- Ничего личного! - Профессор нашёл себя в преступной группировке. И не просто группировке, а группировке киллеров. И не просто киллеров, а бывших уголовников и военных. И не просто военных, а афганцев. Было как в анекдоте, и не выиграл, а проиграл, и не в карты, а в домино, и не сто рублей. Себя профессор в новой жизни опускать не давал, выше других не ставил. Мнение его под сомнение тоже никто не подставлял. Всё-таки высшее образование!
 
- Ты килллеррр, - промурчала ему Оксана. Они быстро оказались в одной постели. Вернее, на крыше, Ляпа там делал йогу. Профессор поднялся к нему подышать после тренировки, главная мышца в организме диафрагма. Шах предательски лягнул его через себя в спину, на миг отказали лёгкие. Великий мастер, в бою хитрый и очень противный. Шах применял к нему много не лихих приёмов, а болезненных.
 
- Поймай собаку голыми руками! - Северный Шаолинь. – Терпи, щас будем учить дзю-дзюцу.
 
Рядом с Ляпой в шезлонге лежала Оксана. Белая соломенная шляпа, чёрные очки. Она подвигала босой ногой словно зажимала мячик.
 
- Посмотри какие когти! - Когти были с кроваво-красным лаком.
 
- Какой я киллер, - смущённо пробормотал Сергей. - Так, убийца первой воды. Душегуб!
 
- Какая разница, - сказала Оксана, - первой, не первой? Первый душегуб или десятый, разницы нет!
 
- Ты не душегуб, - сказал Ляпа. Он пытался встать на голову в позе «лотос». - Души губит дьявол, ты чистильщик! - Разговор ему понравился. Масляными глазами он посмотрел на Оксану. Ещё минута, и из небытия начнёт восстанавливать свою искомую форму старый факел «втереть антихриста». Так сказать, заправить. Бывалый взял себя в руки.
 
- Хотел потренироваться, побольше растянешься, подольше проживёшь. Ладно, дуйтесь! Будет нужна помощь, зовите. - Бывший авторитет наклонился, не сгибая ноги в коленях, поза получилась довольно неприличная для каторжника, скатал коврик и ушёл. Цеховая солидарность.
 
- Жену свою дуй, козел старый, наворовал! - Одесситка надула губки бантиком. – «Нужна помощь!» Я с таким срать не сяду. Киса, пойдём! «Я точно знаю, хочешь, но молчишь». - Она увела Сергея в тень, опустилась на колени.
 
Ну какой русский поэт устоит перед тем, как быть обласканным музой? Особенно если она сама приходит? Великий босяк Сергей Есенин истекал половой истомою, бродя по ресторанам. Сергей был тоже московским озорным гулякой. Иногда он спал даже со студентками! Особенно со студентками, Оля не знала. Жена это друг, друзей не трахают.
 
- Все кроме куннилингуса, - прошептал он Оксане. – Любовь!
 
- Почему? - Ведьма посмотрела на него снизу вверх, её руки впились в мужские ягодицы, она была ведьма, «панночка помёрла». В Украине многие ведьмы, и в Молдавии. У профессора нестерпимо больно заболело внизу. Сейчас он плеснёт! Пробивает, Сергей понял. Проверяет, то есть. Хочет уболтать. В камере узнают, сразу в петушатник.
 
- Потому что, - Оксана ласкала его член, как, вы знаете, кто выдержит, - вам… - Дыхание у Сергея спёрло. - Вам можно…Нам нельзя! - Она приняла все в себя, кровь бросилась ей в голову. Профессор медленно протрезвел, лехаим.
 
- Нельзя и всё! Не положено. Давай поженимся? - Сергей поднял Оксану с колен, чтобы быть на равных. Оксана кивнула, близко она боялась подходить. Легко обидеть девушку.
 
- Тогда больше никому не делай! Этими губами ты будешь целовать моих детей. – Профессору было все равно. Оля с Шахом тоже, наверное, поженятся. Потом, ему всегда в душе нравились воровайки, пацанки, блатные девушки, были такие мысли. Простые как две копейки и преданные! Культура в женщине была ему не нужна, жена должна сидеть дома, хорошо готовить, воспитывать детей. Конечно, пусть работает, если хочет, даже по-воровски, «я замерзаю…». Свободу! Всем надо дать шанс, путёвку в жизнь.
 
- Хорошо, - серьёзно сказала Оксана, она ждала этот момент, женщина может перестать делать минет, если её попросит об этом любимый мужчина, и наоборот. Она была Маргарита, сейчас можно отложить метлу в сторону. Ксюша помогла Сергею одеться, потом пошла в туалет на крыше, присела по-собачьи, опустошилась. Пустота самое главное в голове, иначе как в ней могут начать появляться мысли! Мебель
можно поставить в дом только если он пустой.

Было слышно, как она полощет рот. Не фраер? Тем лучше! Оксана не любила фраеров. Без лоха жизнь плоха? Устала она с лохами. Такие у неё в списке на замужество были первыми, не один не клюнул. Хитрые, гады! Москвичку вам подавай. Все, кроме Шаха, она знала, при малейшем подозрении в измене её убьё, и всё правильно обставит, потом поставит в курс полковника, Оксану не пугали, Москва слезами не верит. Даже Сидор, они с Наташей были друзьями.

- Паеду в Маскву разгонять таску! - Когда вернётся полковник, решили сыграть свадьбу, Оксана подарила Сержу печатку.

- Золотая. - Шах одобрил.

- Бывшие проститутки самые верные жёны! – Хотя по мнению Сергея Оксана скорее была проституткой не состоявшейся, слишком умна для этого, недавно сказала:

- Изменишь, отрублю ночью голову топором! – Голова Гонгадзе. Танцор тоже предупредил:

- Смотри, чтобы не узнала! – И улыбнулся одной из тех самых своих жутких улыбок, от которых падали в обморок сомосовцы в Никарагуа. – Яду тебе подсыплет в бокал.

Скоро поэт представил её хозяйке, утомлённую и гибкую, отвёз к себе в комнату. Из своей съёмной квартиры украинка перевезла к нему телевизор. Она постирала занавески, поменяла постельное белье, протёрла пыл с гирь и турников, которыми Сергей обвесил свою комнату, которая после этого засияла, помыла полы и сказала:
 
- Тренируйся только в зале, хорошо, здесь будет пахнуть. – Один раз профессор в приступе вдохновения забыл спустить за собой воду в туалете. - Воняешь как хорёк! - Стелила Оксана мягко. Спать с ней было жёстко! И это было как раз то самое, в чем так долго нуждался профессор. Встретить ту, которая бы всё из него выжала. И он, измождённый, тут же бы засыпал. То же самое и Оля, настоящее наслаждение она получила только в руках Шаха, так бывает. Она вдруг стала пластилином, властелином он.
 
Это все было хорошо. Плохо было другое, никто пока больше профессору ничего не поручал, никаких заказов, а деньги были нужны, они заканчивались.

- Со стороны надо брать, - подсказала Оксана.

Да и войны никакой в масштабах их личностей! После убийства Синего никто к ним не приходил, на офис не наезжал. Потихоньку страшная группа поддержки из бывших арестантов разъехалась кто куда, пацаны осторожно стали выходить прогуляться по Арбату. Некоторые попросили забрать их обратно «на раён» в свои семьи. Внезапно Шаху позвонил Боцман.

- Всем привет! Ара, это ты? - Вопросы свои решал кардинально никого не хотел рядом с собой видеть.

- Чё надо, - сказал Шах.

- Слушай, - иезуитству палача не было конца. - Кто убил спортсмена? Найдёте, сообщите, рвать будем вместе.

- Узнаю, маякну, - сказал Шах.

Конец пятой главы