Глава 15

— Это чередованье флейты и бубенца, это очарованье дудочки и скворца, - Сергей приседал, жал лёжа и подтягивался широким хватом до касания затылком перекладины. С этого начинали все крутые. - Музыка, свет не ближний, дождь, на воде круги!  Музыка, третий лишний!  Что же ты?  Ну, беги! - Сергей ставил Ченцова в наушники во время пробежки.

К кроссу прибавилось ежедневное чтение всех журналов в «Журнальном зале», сайте, на котором вывешивают стихи новые поэты. Он часами висел в нем сам, то же рекомендовал и студентам. Видя, как легко, почти одной рукой Синий снимает с грифа его веса, профессор умилялся. Такие самые верные!
 
- Ты агрегат!

Ни киллер, ни Ляпа, ни Сергей не знали, где живёт этот Голиаф. Он не говорил, а спрашивать в преступных кругах не принято. Спросят, ты что, следователь? С какой целью интересовался? Ляпа же – наоборот!  Радушно приглашал всех к себе на дачу. С местными ментами он порешал, а у Людей с большой «Л», то есть, Воров претензий к нему не было. У крупных по крайней мере, мелких он не боялся, Ляпа вообще был не из трусливых.  Трусов среди бродяг почти нет, он был и не злопамятный. Просто он был злой, и память у него была хорошая. Студент научил уркагана одной фразе, которую тот не знал:

- А в рот вам, сэр, не плюнуть жёваной морковкой? – Ляпа угорал:

- Сэээээр! Свобода — это рай! – Есть такая наколка. Женщина, которой волк кладёт голову на колени. – Морковкой, сука.  Жёваной! Ты садист. – Напрасно Сергей пытался объяснить, что выучил это ещё в пионерлагере. Фраза такая, шутка! Типа, только шнурки поглажу, ещё чего!

- Садист, - бодро сказал Ляпа, - и манерный, гладит шнурки.  – Мастер по рамсам, он мог за пять минут доказать, что чёрное это белое, а белое это чёрное. Только его никто не слушал.

- Шнурки белые? – Спросил боксёр из Киева. - Бить по щекам, а потом поить чёрным кофе, - сказал он, - а потом через пять минут опять.

- Под звуки классики, - сказал киллер.

- Нихт щисен, - сказал Синий, - я буду русский партизан!

- Заканчивайте, полковник услышит, даст нам «партизан»! «В лагере объявляется дискотека», — сказал Ляпа.  Ляпа к боксёру не подходил, бендеровцы. На малолетке напротив была их зона. Кроме хозяйки туда никто не заходил. Украина отделилась, колонию расформировали, досиживать срок тех отправили в Украину. Там им всем

дали условно-досрочное. Ляпа бы лучше сел за один стол с операми. Те свои! Сажают, когда выхода нет. Никаких «хайль Гитлер». По вечерам с фонариком, забравшись под одеяло, Сергей читал книги. Он вообще много читал. Учение свет, а не учение тьма. Тут ему нравился Владимир Ильич Ленин:
 
- Учиться, учиться и ещё раз учиться!

У профессора была всю жизнь одна задача, научиться скрывать свой интеллект. Добрыми намерениями устлан путь в ад, и шибко умными. Не всегда получалось! Убивать Сергея пока никто больше не просил, он спокойно ездил на работу в Литинститут и тренировался. Потом сам себе купит квартиру, заведёт аквариум. Надо будет ещё найти хакера, дать денег. Снести всем его врагам поэтические сайты. Все эти «Стихи.Ру». И «Прозу» снести, одни графоманы. Идея мирового господства в русской поэзии овладела профессором Арутюновым. Псих и киллер, вот кто настоящий поэт. Его следующая книга будет называться «Жизнь Ворам». Плевать, если посадят. Он был максималист, если грабить, то миллион. Профессору нравилась новая жизнь на острие бритвы. Раньше было существование.

Олю он почти забыл, и ему даже стали нравиться другие женщины. На женатых профессор как христианин даже не заглядывался. Он мечтал снова жениться, сделать выводы из своего первого брака и жить с новой молодой женой долго и счастливо. И как у Грина, умереть в один день! Онанизмом профессор тоже не занимался, то есть, он не дрочил. Берёг свою мужскую энергию. Девушка ему была нужна такая, чтобы дышала духами и туманами, вот уж он ей вставит! Но не Света.
 
- Ты уверена, что деньги в сейфе? – спросил её киллер. Речь шла о бывшем муже.

- А он, что он, сука, ещё живой? – Когда говорят о бывших, женщины иногда используют разные слова. Конечно, по Сергею она скучала! Шах вообще не читал книг. Она бы даже с ним встретилась.

- Ещё как живой, - ответила Света, - и неплохо себя ощущает! Знаешь, где живёт? Дом купил в посёлке художников на «Соколе», индивидуальный проект ЦК КПСС. «Им можно, а нам нельзя» рядом с домом Церетели. Там рядом жил Ролан Быков, который вывез в Америку Япончика.

- Большой дом? – спросил киллер.

- Не такой большой, но кучерявый! – охотно ответила Светлана. Её бывший работал кем-то в Совете федерации. В кадр попал случайно, организовывал охоту разным чинам в Завидово, от слова «член», и пикники. Его они считали быдлом, но помогли обустроиться.

Инна сказала:

- Поднялся!

- Давай его убьём? - спросила Оля. Инна, Шах знаком её остановил. Он был не романтик. Не надо «автосервисов на крови».

- На хер он нам сдался, у него простатит! – Миловидные бандитки залились смехом. Теперь их было трое. – Вовремя ты развелась с ним! - Кому он нужен, всем нужны его деньги. Бабло побеждает зло, иногда насовсем. Больные есть? Мы доктора! Лекарство вам несём! Развести пожиже.

- Сколько там? – спросил киллер.

- Много! Он богатенький. Во всём мире норку поделили, а у них в охотхозяйстве нет! Шах, сделай? Я тебя прошу! Сколько бы там ни было! Дверь там плёвая! Не вставил железную дверь. Я с тобой сяду рядом в машину. – Деловая!

- Я рядом, - сказала Оля. – Ты на заднее сиденье. Оттуда будешь показывать, у тебя не слипнется!

- Сейф отвезём к профессору, - сказал киллер.

- Он рядом живёт, - объяснила Оля Свете. – Ближе к центру. - Ага, подумала, Света, значит, есть деньги! Там квартиры дорогие.

- Ты не судима? - спросил Киллер.

- А что? – скривила губы Оля. Мастер первого класса по модельной стрижке.

- Да так, - сказал Шах, больше он эту тему не поднимал. Решили так решили. Мужчина решает один раз, киллер никогда не менял принятых решений. Оля с Инной туда поедут первыми за домом последить, в дверь позвонят, если что, скажут, ищут Свету, он их вспомнит. Если свет не горит, никого дома нет, к воротам подъедет сам киллер, дом не квартира, зашёл и вышел. Если кто дома, всё, отбой. Не нужных жертв Шах не любил. Женщины в банде или нет, всё равно. Наложницы помогали самому Гаруну аль-Рашиду.

- Шах, отвези меня домой, а? Отвезёшь? – Света жила на «Автозаводской» рядом с Домом культуры в сталинке, спасибо родителям. Жить ей вообще оставалось две недели, Инне меньше. Жили бы спокойно, всем было бы хорошо! Шах согласился. За рулём он обычно сам не ездил, брал машину или такси. Поймали частника. Света завела киллера к себе, расстегнула ему ремень, спустила штаны. Сама встала на колени. В её позе было что-то грациозное. Изгиб бедра и полные икры, туфли она сняла в прихожей. Простота необходимое условие прекрасного.

- Даёте мусолить член ваш сладкий, вкусный всяким проституткам, - бормотала изголодавшаяся по мужчине женщина, - этот факел жизни! – Чертовка знала, что надо от женщины мужчине! Киллеру было трудно удержаться. Два верхних и два нижних резца у Светы выступали, они были похожи на клыки.

- Чёрт, - сказала она, - давно не брала! Целиком не могу! – Она встала, вышла в ванную, сплюнула. Прополоскала, вытерла рот полотенцем. Свет она не зажигала, в соседней комнате ребёнок. – Останешься? – Шах отрицательно покачал головой.

- Не могу! – Он мог, но не стал. Его жёны почикают.

- Знаешь теперь, где живу, - прошептала она киллеру. Встала на цыпочки, ткнулась носом в шею. – Приходи ко мне стричься. До завтра!

Завтра вечером вся компания была на улице Алабяна. Из машины Шах долго смотрел на крыши домов через подзорную трубу. В доме жертвы нигде не горел свет, все окна были чёрные. Получилось так, что все уехали? На охоту? Не засада точно, знать об их намерениях жертвы не могли. Скоро они станут потерпевшими.

Из всех жильцов небольшого уютного коммунизма за забором, на который глядел Шах, был, наверное, только сам Алабян, его призрак. Друг Микояна, которого чуть не погубил Лаврентий Павлович. Оля с Инной вышли из машины, пешком пошли посмотреть. Вернулись через час, стучали, никого нет. Пока они ходили, Света ещё раз сделала его счастливым, пересела на переднее сиденье. На этот раз сплёвывать было некуда. Не оставлять же следы!

Заезжали с улицы Сурикова, въехали в посёлок. Я тоже художник, подумал киллер, крашу светом. Свет такая вещь, кисточку эту сможет держать не всякий. Этот свет. Инна с Олей оставались в машине, за руль села Инна. Поставленным ударом вперёд киллер ногой сразу снял с петель старую деревянную дверь, она упала назад плашмя и – странно! – почти беззвучно. В частных домах вокруг горели огни, в некоторых слышалась иностранная речь, люди внутри были счастливы и веселы, во многих дворах стояли хорошие машины.

- Генералы песчаных карьеров, - сказала Оля. Киллер сразу подъехал к воротам задом. Он взял у профессора его «девятку», сам заправил. Загнал на подъёмник, посмотрел осевую. Добавил в шины давления, сделал сход-развал. Смазал коробку передач.

- Масло даже не поменял, - отругал он друга. – Ты сам должен быть мастер! – Сергей отшатнулся от него в испуге.

- Я? Гайки-винтики? Как?

- Потом взрывное дело будем учить, - сказал киллер. – Надо будет разбираться в двигателях внутреннего сгорания! – В нём нет ничего святого, подумал Сергей, киллер! Хорошо Саша Солдат, не воевал.

- Взять бы всем им эти дома и сжечь! – сказала Инна.

- Лучше гранату! Киллер сказал, потом поедем на пикник шашлыки делать. Будет учить стрелять!

- Бам, бам, бэмс! – Инна сымитировала из двух рук автомат. Среди трёх подруг она была физически самой сильной. – Бум! Всех бы положила…

- Отпетая! – сказала Оля. – Тюрьма по тебе плачет.

- Виселица.

Через десять минут из проёма в двери показалась спина киллера, потом Светы. На канатах, свёрнутых из содранных с окон особняка штор, они тащили к «девятке» сейф. При свете фонарей он отсвечивал серебряным. Большой пузатый ящик на ножках. Инна вышла, открыла багажник, втроём они сравнительно легко погрузили карапуза в машину. Оля плавно тронулась с места, включила фары, собираясь повернуть налево на Ленинградку.

- Решила нас прокатить до Кремля, - улыбнулся киллер, он сидел рядом с ней. На потолке стали появляться блики от проезжающих машин. - Через дворы! – Немного поплутав в темноте по Поленова до проспекта, который они пересекли по встречной напротив движения, соратники по преступному ремеслу погнали по Балтийской. Скоро «девятка» была у подъезда на улице Черняховского. Кража удалась!

Поколдовав над замком, киллер открыл сначала дверь квартиры, в которой снимал комнату Сергей, потом саму комнату.

- Бардельеро!

Оставив двери открытыми, он вызвал лифт. Киллер спустился, попросил Олю подержать его ногой на первом этаже, через короткий промежуток времени «банда четырёх» затащила сейф к поэту. Сам Сергей был на пробежке, его не было дома. Что принесут сейф, он знал, сегодня. Не сказали, да и не могли сказать точно когда. Шах развёз девушек по адресам, вернулся к метро «Аэропорт». Там купил две бутылки водки в магазине и сыра, без которого он не представлял себе хороший ужин. Чужое имущество украли в посёлке художников, привезли в дом писателей! Невербальное искусство проиграло вербальному, жизнь иронична. Если бы Шах сам умел писать, он вполне бы мог сочинить трактат «Похищение сейфа как жанр творчества». В скромном окне поэта горел свет, значит, он вернулся. Сейф надо было вскрывать.

Поэт сказал:

- И будешь ты волков плодить, учить вилять хвостом, а что придётся им платить, так это ты потом! – Всё, что мы делаем другим, потом придётся пережить нам самим. Таков закон. В том числе и в мире воров. Попался, не колись. Раскололся, не подписывай. Подписал, не обижайся!

Конец пятнадцатой главы