дань временам

От веселья до смеха почти что два года, и это,
несмотря ни на что, не сложить, как бывало, в одно.
Перепрелые листья нашли волнорез парапета,
их глотает ливнёвка, бросая на самое дно
антрацитовой ночи - она в это время седая,
точно так же, как мы, в ноябре ожидая звонка.
Видишь, сыплется снег, на проезжую часть оседая,
покрывая наш город, как вырванный лист дневника.
Что там было смешного? Скрипели вовсю карусели,
предлагая прохожим весь мир - если хочешь, владей!
Как же здорово было, какое же было веселье,
замыкая окружности, шпорить своих лошадей,
воздух йодистый пить, наблюдая, как воду морскую
волнорез рассекает на "было" и "будет потом"...
Вроде, смех и веселье, но смешивать я не рискую,
наблюдая сегодня за каждым плывущим листом.
Седина, седина... Это изморозь утром на крышах,
это холод, совсем не такой, как два года назад.
И в молчащих сегодня мы не узнаём говоривших,
и танцоров других принимает замёрзший горсад.
Ну, давай посмеёмся, узнав отражения в лужах,
веселиться не выйдет, почти что два года прошло.
Просто время к себе забирает всех лучших из лучших,
а без них и до моря дойти нам уже тяжело.
Но доходим зачем-то. Извечная часть променада -
ни веселья, ни смеха - привычная дань временам.
Помолчим, дорогая, нам слов бесполезных не надо,
потому, что смешно, только вовсе не весело нам.