Петербург

«Я всегда был фантазером и мистиком, и, признаюсь вам, Петербург, не знаю почему, для меня всегда казался какою-то тайною. Я ходил по улицам, присматривался к иным, совсем незнакомым прохожим, изучал их лица и угадывал, кто они, как живут, чем занимаются и что особенно их в эту минуту интересует… И многие лица мне казались какими-то странными… Это город полусумасшедших.., и это действительно так!»
(Ф. М. Достоевский)

«Петербург, я ещё не хочу умирать:
У тебя телефонов моих номера.
Петербург, у меня ещё есть адреса,
По которым найду мертвецов голоса»
(О. И. Мандельштам)


Петербург, ты плачевной юдолью
Был мне явлен в премрачной красе.
В томных лужах Подьяческой болью
Резал глаз образ страшный твой мне,

Где блуждают покойники скопом,
Где безумцев извечный приют,
Морфий где мне впервые был продан,
Где впервые введён был под спуд;

Невским где я, свой слог препиная,
Не по-щёгольски вздумал хилять;
До Петровского острова — рая —
Не по-бродски где бёг умирать...

На Сенной жёлтых зданий проклятых
Вид царапал меня до крови...
И мольбы «по-билетных» распятых
На Казанской меня стерегли…

Каждый шаг мой отслежен был, выждан —
Ото выстрелов в Рюмочной гнул:
Столько Царской я, стывши, там выжрал,
Что на Думе никто не хлебнул...

Помню, в грязной как Мойке умылся
Да с похмелья как клял Летний сад;
Статуй рой как оживших толпился
Близ меня — хором пришлых цитат…

Помню пьяные белые ночи —
Кокаиновый помню туман:
Как стишочки в угаре что мочи
Я бандюгам и шлюхам читал!

Не забыть тот притон во Столярном —
Тех визжаний, той правды «другой»,
Тот экстаз в забытьи лапидарном —
Вакханалии под кислотой…

А наутро тогда задымили —
Не забыть конопли той мне смак…
И того, что за нас посадили;
И того, что отныне мертвяк…

Помню, как я у Марсова поля
С профурсетками хрябал Кацо;
Как резвился в кустах там с одною,
Как у ней побелело лицо...;

Как купался в канаве вонючей
С юной ратью резвых гримас —
Сквернословны поэмки метущей,
И что был среди них — педераст.

Как в «гусарку» игрался с запиской —
Декадентский где дух почивал,
Анархизму подполье — «прописка» —
Там мечтатель врата растворял…

Как влачился к шальной я гетере —
В кабаре развесёло-прегрустном:
Разухабистый гром офицеров,
Бред бичей Конституции куцый.

Ах, гетера в корсете-подлоге,
Словно порох в бокале с абсентом,
Мне шепнула про ночь мимоходом,
Про масонов и звёзды над Светом.

Александр Сергеевич, милый,
Чёрна речка явила Вас кротко —
Я ронял Вам поклон свой постылый,
Вашим именем звану лил в глотку…

На Литейном глядел на иголки,
Били рифмы в виски из кавычных,
В коих были сплошные разломки —
Саломеи для лиц всех опричных…

Как засим на парадном пороге
Я всплакнул под истошный баян…
Ах, какие потешные боги
Пели мне свой бутылочный план!..

Философские трёпы с бомжами.
Обнажённый у Лавры урод.
Сладкий дрём на земле под царями.   
Под БГ на Крестовском восход.

Город мёртвых. Город простуды.
Город падших. Город святых.
Город речи. Город абсурдных.
Город младости. Город живых.