Королева гортанной поэзии

1.
О Фазу невозможно – прозой.
И стихами в ряд – невозможно.
Так, как пишется: розно и просто.
Только так о Фазу – возможно.

2.
Умолкло всё.
Мир изумлённо замер.
Он замер пред явлением ЕЯ.
И первым плачем,
Словно Первой Песней,
Была разбужена Вселенной
Тишина.
И с первых звуков своего рожденья,
Войдя в сей мир,
Как входят в Отчий дом,
Она звенящим криком возвестила
О драме жизненного бытия.
Тот плач насыщен был цветами так,
Как будто ночью среди звёзд горящих
Раскинулись семь радуг,
Полыхая
Своими красками, как языки зарниц.
А на руках у матери притихла…
Но фейерверк из красок не исчез,
А полыхал уже во взгляде странном
Двух глаз вишневых.
И голову так вскинула она,
Как вскидывает птица, чтоб взлететь.
И удивлённо мать произнесла:
«Фазу!..»
Вложила в это имя
Крылатость птиц и краски неземные,
Не ведая: в уста её вложил
Сам Бог для дивной крошки этой милой,
Как символ в мир вошедший
Чудной Песни,
Которой суждено при её жизни
Разлиться ручейками по аулам,
В горах греметь Хунзахским водопадом,
А в городе уподобляться волнам,
Взмывающим на Каспии родном.
И далее, все границы,
Летать по миру дагестанской птицей,
Которую народ зовёт – орлицей,
Сама же от рождения – Жар-Птица.

3.
Она ли выбрала время?
А, может, время – её?
Сумела посеять семя,
Сумела возрастить его.

И плодоносящим древом
Райского сада расцвёл
Талант дагестанской девочки
Из сердца рождённых слов.

Фазу много раз спрашивали, откуда она черпает
своё вдохновение. Она неизменно отвечает:
 «Родная земля, милый уголок высокогорного
 Дагестана, аул под названием Гиничутль».

Из колючек, из крапивы,
Из осколочных камней
Создаёт такое диво,
Словно жернова – в огне.

Девочка из Гиничутля,
Узнаешь теперь себя?
Это сбывшееся чудо –
По судьбе твоей резьба.

Словом – ты ведь так мечтала! –
Покорила Отчий край.
А потом за край взлетела
И за краем в новый край.

Возвращалась с новым блеском
И простой земной тоской.
Словом и поступком дерзкой,
Как крылатый певчий конь.

А потом голубкой кроткой
Льнула снова к очагу:
«Словом будут мучить – сколько?!
Боже! Больше не могу!

Буду просто жить и думать
О совсем простых вещах.
Не впущу иное в душу,
Не забудусь в грёзах, в снах».

Но в безмолвии весенним
Снова, снова грянет звук.
Не найти его вернее:
Тук-тук-тук…
 Тук-тук-тук…

Пробудилось в сердце Слово –
Музыка небес.
Снова Песней райской вольной
Ты чаруешь всех.

4.
Девушка из Гиничутля,
Помнишь стук колёс?
Поезд мчался: люди – кучей.
Он в Москву вас вёз.

И постукивал ритмично:
«Я везу, везу
На учение в столицу,
На везение в столицу
Девушку Фазу».

И открылись двери Храма
Нараспашку, вглубь.
Керосиновая лампа.
Шёпот многих губ.

Сопоэты – невозможны:
Каждый – юный Бог.
Разобраться в мире сложном
Каждый – ей помог.

И окрепший голос скажет,
Много лет спустя,
Что поэт – поэт однажды
Раз и навсегда:

«Я женщиной явилась и поэтом
На белый свет, - судьба решила так.
Поднесь напоминает мне об этом
Душа моя вся в шрамах и рубцах».

Или ещё:
«Давно не попусту поэтам
Увидеть в сумраке сплошном
То, что иные в мире этом
Напрасно ищут днём с огнём
И по лучу, по искре малой
Увиденное на веку,
Чтоб для любого зримым стало,
Вложить в крылатую строку».

Выдающийся русский поэт Василий Фёдоров
однажды признался: «Если бы среди миллионов
женщин я увидел Фазу, я бы сказал: «Она поэт,
 и всё, что творится в её душе,
можно прочитать в её горящих глазах».

5.
А помнишь ли сама, Фазу,
Те строки стройных лет,
Когда отчаянье – внизу,
Над головою – свет?

В огромном мегаполисе,
В сверкании столицы
Жизнь бритвой режет полосы:
Крах бездны! всплеск зарницы!

«Нередко не чернилами – слезами
Я неподатливый писал стих!»
Тебе друзья твердили: «Ты же с нами!
С поэтами! Ты за чертой глухих!»

Выдающийся советский поэт и переводчик
Семён Липкин сказал: «Сердце Фазу, как губка,
впитывает в себя всё прекрасное, духовное».

Красночелкая Белла, Белочка
Ахмадулина: рядом-врозь.
Можно так назвать – Белым Светочем,
Можно так: … из шипов и роз.
А сказала она не тебе, Фазу,
А другой начертала – в кость! –
То, что я из её уст скажу,
Из «Уроков музыки» вкось:
«А ты – одна. Тебе – подмоги нет.
И музыке трудна твоя наука –
Не утруждая ранящий предмет,
Открыть себе кровотеченье звука».

Юнна Мориц – Юное Море
Жемчуга и кораллы мечты
Надевает на Музу короной.
Как сегодня, всё помнишь ты:
«То ляжет на палубу вьюга,
То взвизгнет за чёрным бортом –
Огромная белая кошка
Резвится, играя хвостом.
А жизнь на сияющих санках
Врывается – руки вразброс…»
Вот так обозначила «Свадьбу
Во льдах» океана в мороз.

Ну а с Инной совсем закрутило
Половодье захлестнувших чувств.
В том полёте крепчали крылья:
-       Что ты делаешь? – Я учусь!
Инна, Инна – горькая грусть:
«В жизни многошумной,
Где царит число,
Быть хотела умной,
Да не повезло.
В бытности короткой,
Где надменно зло,
Быть хотела кроткой,
Да не повезло.
В памяти столь дробной
Что произошло?
Быть хотела доброй,
Дане повезло.
В сфере разобщённой
Звёздное табло…
Быть бы мне прощённой,
Да не повезло».
Ах, Лиснянская! Что подвигло
Так внедряться в неведому ткань
И томительно ночью гибнуть,
Чтобы звук обрела гортань?
И дарить ожидающим истин,
Словно молнии блеск в грозу,
Перевода построчных писем
Стихотворных самой Фазу?

   6.
Гретта, переводчица двух её романов на шведский,
сказала о Фазу Алиевой: «…истинная дагестанка
 и много-много женщина».
 
О да! И поступь полёта,
И звон тяжёлых серег,
И страстно-женская нота,
И зыбкость земных дорог,

И вскид головы на сцене
До первого звука стиха,
И хрупкость вплетённая в гневность,
И равнодушие к духам.

Причёска – по-королевски:
По-детски игра в венец.
По-женски все доводы – вески
И тщащимся взвыть – конец.

Браслеты спадают с запястий,
Как метки потерь судьбы.
Послушай! Ты всё равно – здравствуй!
Всевышнего зри стопы!

Пусть платье каблук скрывает
И льётся, как шлейф, подол.
Пусть дни календарь скрывает
И не подсластишь соль.

А ты дерзновенно здравствуй,
Хранимая Музой всегда!
Жизнь – похороны и свадьба,
Трубы, огонь, вода…

Ты этому нас учила –
Тебе возвращаю твоё.
Твоя скалистая сила
И раненое крыло.

А взгляд грозовой и кроткий,
Дразнящий, но всё же простой.
И рядом с тобою робким
Становиться каждый: не тот…

И как это ты сказала
Про истинный патриархат?
Аплодисменты зала
И каждый звук нарасхват:

«Я против матриархата,
за крепкую власть мужчины,
За чувств его половодье,
сломавшее все плотины.
Я - против матриархата,
За грозную страсть мужскую,
Без власти его объятий
всегда я томлюсь-тоскую.
Я - против матриархата,
я требую от мужчины,
Чтоб стал и беды, и счастья,
и песен моих причиной.
Но с виду алмаз я твёрдый,
алмаз ледяной, дразнящий, -
Расплавь его, если вправду
мужчина ты настоящий!..»

7.
В качестве председателя Дагестанского
отделения фонда мира и председателя
Союза женщин Дагестана Фазу Алиева
посетила с благородной миссией множество
стран: страны Европы, Индию, Малайзию,
Австралию, США, Аргентину, Бразилию…

Ездит Фазу по миру,
Видит множество стран
Вестницей-Птицей Мира:
Следом – стихов фонтан!

Впрочем, ипоставлю Лестницу
Снова в горизонталь.
Она, конечно же, вестница,
Только оставим даль…

На пантеоне поэзии –
Как мировой – дагестанской
Женщины суть прозрение,
Суть излучение красок

В миру никому неведомых,
Сокрытых от глаз мужчинских.
Женщины – светлыми ведьмами
Струны мужские чинят.

Голосу нужно мужество.
Женскому то же – стократ.
Кто же на солнце жмурится?
Тот, кто ему не рад.

Пусть субъективно мнение,
Всё же скажу: их пятеро
У Дагестана гениев
Женских голос на паперти.

8.
Первый голос

Кто же из нас не болел
Кровью запёкшихся губ,
Сшитых жгутом? И тлел,
Чтоб загореться вдруг,

Через века внеся
Гордую страсть Анхил
В Песню сквозь небеса.
Нежный цветок Марин –
Красавица из Ругуджа:

«Нам, видно, мой сокол, расстаться пора.
Давай предадим наши клятвы забвенью.
Погасим любовь, словно пламя костра.
Базарного люда мы стали мишенью.

Шипящие гадины, долго иль нет
Вонзать в моё имя вы будете жало?
Пусть пальцами тычет в меня хоть весь свет,
Пройду не сутулясь: кремневой я стала».

9.
Второй Голос
 
Как эхо вторит печаль
Гордой горянки вновь:
Из-за хребта-плеча
Курклинской Щазы любовь.

Если радость, то пели
Тихо у родника.
Песня-горе, ты въелась
В нежное сердце газели
Чёрной сталью клинка:

«Зачем к бесплодным скалам
спешит весенний дождь?
Ах, если бы я знала,
Что мимо ты пройдёшь!»

Но только забота поэта –
Хоть женская его суть,
Хоть горя земного жуть –
Музы его Заветы,
В Вечности их путь:

«Если в горести великой
Я скончаюсь средь забот –
Кто из рук у горемыки
Резвое перо возьмет?..
Коль помру в такой недоле,
Мне в могилу не войти, -
Лестница под грузом боли
Поломается в пути».


10.
Третий Голос

Как же так, Терекли-Мектеб?
Как же так
Птицу Певчую, Ясный свет-
В злобный мрак?..

«Юность моя над поломанной веткой
Плакала, гладя ореховый куст,
Знать не желая, что слышен над веком
Сотен поломанных веточек хруст».

И во мне твой цветущий куст,
Кадрия, чаровница и быль,
Издаёт много лет этот хруст –
Хруст твоих опалённых крыл.

И слова, что манили тебя
Благозвучьем гармонии в мраке,
Звоном чистго серебра,
Ключевою водою сладкой
Возвещают, что из Ребра:

«Не замечая ни земли, ни неба,
Опережая собственную тень,
Неодолимо, одержимо, слепо
Я к людям шла
Сквозь быстротечный день.
И впереди меня,
Быстрее ветра,
Готовое озвучить бытие,
Послом моей любви,
Надежды, веры
Летело слово дерзкое моё…»

11.
Четвёртый Голос

Полвека звучит в полную мощь
звенящий и страстный голос поэтессы,
которую ещё в 70-х годах прошлого столетия
 выдающийся мастер русской поэзии
Николай Тихонов назвал «молодой орлицей
 дагестанской лирики». Полёт и песня Фазу
прошли через все радости и напасти судьбы,
крепчая и набирая высоту из года в год.
 И в отличие от своих предшественниц
 Поэтического Пантеона она блестяще
владеет жанровым разнообразием как писатель
 и публицист, как оратор и общественный деятель.
Она – первооткрывательница нового места
женщины горянки в традиционной модели
 её дагестанского бытия. Не только творчеством,
но и своею жизнью она утверждала и утверждает
 высокую честь быть женщиной на земле:
 Фазу родила и вырастила четверых сыновей.
Чёрным горящим факелом можно назвать
 и выделить в её творчестве книгу о сыне,
погибшем в автомобильной катастрофе
в расцвете лет: «Сейчас я даже не могу вспомнить,
как случилось, что моя непереносимая боль
 стала переливаться в строчки, превращаться
 в стихи, - скажет позднее Фазу.-
Знаю только, что ели бы я не вскрыла
 в этих стихах своего сердца,
то, быть может, вскрыла бы себе вены…».

И тогда ты по воле жестокого рока
Из поэтов, седлавших грозу,
Обнимая беду вместо тела ребёнка,
Музой Плача ты стала Фазу:

«Сказали мне уже потом,
Что в этот час, привстав с трудом,
Ты звал меня со дна ущелья,
Когда среди пустынных скал
Горячей кровью истекал
И от судьбы не ждал прощенья…
… … … … … … … … … … … … ..
Когда бы ведать наперед,
Что в эту пору сына ждет, -
Я кинулась бы вслед тебе
И встала б на твоей дороге,
Вросла бы в землю, как скала,
Лицом к тебе, спиной к теснине,
И ни за что бы не дала
Упасть буксующей машине!..»


12.
Пятый Голос

Об этом голосе я умолчу –
Время его назовет.
Просто скажите «Счастливо!» ручью:
К Морю он сейчас течет,
Не торопясь он течет.


13.
Вещий Голос

Может быть, Жар-Птица
В зазеркалье – Феникс?
Значит, объяснится
Твое слово-вестник.

В Зеркале хранятся
Все твои секреты:
В Зеркало глядятся
Люди всей планеты.

Ты привычно скажешь:
«Что же? Знаменита…»
И продолжишь дальше
Путь, беседу, ритмы…

Поступью крылатой
Попадаешь в рифму.
Словно по канату,
По подводным рифам
Твой плывет корабль:

«Родина!
Скажи мне кто впервые
Научил меня любви такой,
Кто вписал мне в сердце твое имя,
Что всегда стучало под рукой?

Может, птица - вестница апреля
С голубою брошкой на груди
Мне над колыбелькою пропела
Про твои высокие пути.

Может быть, пробив под снегом землю
Тем зеленым тоненьким копьем,
Рассказал мне рыцарь твой -
Твой стебель -
О прекрасном образе твоем.

Может быть, мне солнце постучало
На заре в оконное стекло
И, обняв лучами, рассказало
Про твое лучистое тепло.
Может быть, царь-месяц до рассвета
Простоял со мною у дверей
И своим голубоватым светом
Говорил о нежности твоей.

Может быть, беря меня на улицу,
Мой отец, с нелегкою судьбой,
Закаленный в битвах революции,
Завещал мне дорожить тобой.

Может, мать качала вечерами
Колыбель в затейливой резьбе
И своими добрыми руками
Мне передала любовь к тебе.
Может быть, и тучи грозовые
Проиграли на своей трубе…

Родина,
Да кто ж это впервые
Научил меня любви к тебе?

Я еще не вымолвила «мама» -
Это слово первое в судьбе,
А уже тогда
Из сердца прямо
Проросло зерно любви к тебе.

Я давно уже опора маме,
И сама я – мама, и теперь
Держит душу крепкими корнями
Дерево любви моей к тебе.
Я держу плоды на нежных ветках,
Корни все – под левою рукой…

Родина,
Скажи мне, кто же это
Научил меня любви такой?!»

В октябре 2001 года в беседе у моего «Камина»
я спросила Фазу: «В последние годы слово «огонь»
навевает на тревожные мысли о войне.  Как, на Ваш взгляд,
можно вернуть обществу ощущение тепла и света
 от этого слова?» - «Ощущение тепла и света обществу
 можно вернуть только добром. В каждом человеке
есть неисчерпаемый потенциал добра, и задача
 художников, поэтов, мыслителей пробуждать
в человеке лучшее. Добро может произрасти
 в душе человека из любви к родной земле.
 Самые добрые люди в мире - это простые пахари:
 кто сам жал хлеб, тот его сжигать не будет.
Главное предназначение камина - определять
границы огня. Если огонь переходит границы,
он все разрушает. Если же огонь горит в камине,
он исцеляет душу человека лучше любого бальзама».


14.
Мы с тобой скованы словом,
Окованы, околдованы.
Я утопаю в твоем улове,
В словесном улове бездонном.

И как в шкатулках закрытых,
Вижу прообразы образов.
Вижу тебя славно тихой
В жизни вулканообразной.

И в голосе звонком трибунном
Слышу я тишину.
Все о тебе – о бурной.
А я – уходящей ко сну…

И в кремне стройного стана –
Чем восхищаешь всех! –
Я вижу усталость от раны,
Я слышу надтреснутый смех.

Но – как и все – я вижу
Сто женщин в тебе одной:
Живую и вечностно книжную
С достоинством стати земной.

Иди и веди нас дорогой
Заветов твоих стихов.
Да будет дорога долгой
До отпущенья грехов!

Да будем мы скованы словом –
 И больше ничем не скованы!
Да будет и Божья воля
На то, что мы - околдованы!

15.
Не смогла о тебе я – прозой.
И стихами в ряд – не смогла.
Звук небесный нашла у розы:
Лепесток – моя игла.

16.
Радугой держишь цветастый веер
И держишь перо в руках, как грозу.
Гортанной поэзии королева,
Живая легенда, Созвездье Фазу.