105. Кто его жалел, а кто осуждал

Изложение на тему: "О тех, кого нет с нами рядом по причине употребления алкоголя и табака", написано слушателем курса "Формирование сознательной трезвости" и опубликовано без правки:

          "Жив человек до тех пор, пока о нем помнят. А помнят за то, сколько добра или зла он сделал при жизни. Но добро, оно видимо сильнее, нужнее, чище и помнится дольше всеми. Вот от того и говорят: "А помнишь..." И я помню хорошего человека без времени погасшего через пьянство.
           Это было в далеком прекрасном детстве. Жили мы тогда на Алтае, в горном районе в селе Чоя. Семья наша тогда состояла из меня, мамы, бабы Захаровны, и ее сына Паши. Баба Захаровна имела много детей, но со временем кто-то умер, кто-то на войне погиб, а кто-то пропал без вести. После войны у нее остались сын Павел, дочь Татьяна и трое внуков - сирот: моя мама ее брат и сестра.
           Павлик с фронта пришел весь измученый, левая нога перебита ниже колена, разрывной пулей пробита справа грудь и на вылете в спине вырват кусок тела. Молод был, оклемался, стал учиться на комбайнера, потом добывал пушнину, тем и жили.
           Занялся резбой по дереву, делал прекрасные буфеты, модные в то время круглые столы, стулья и все это обязательно украшал резьбой: то цветы, то фигурки животных, а уж если буфет, до дверцы обязательно из разноцветных стеклышек. Любил он свое дело - ведь это же талант - красоту создавать и все по-разному, одинаковой вещицы нет. Талант то талант, да вот люди ради уважения рюмочку подносили. Друзья его с получки за собой тащили: "Идем, Павел Иванович, уваж ради Бога!" И он уважал их. В деревне, известное дело, если какой праздник: Троица, Масленица, Рождество, Пасха гуляли дружно, все вместе. Начинают с одного конца деревни и доходят до другого. Позором считалось, если обойдут твой дом, вот и старались, кто как мог к себе заманить кампанию. Как положено, столы ломились от еды. Ну а после таких праздников - тяжелое похмелье.
            Баба Захаровна, сама непьющая, верующая ругала Павлика: "Антихрист окаянный, налыкался как та свинья, на вот попей рассола, а то башка то треснет ненароком." Он выпивал и все равно просил дать ему что-нибудь от головы. Баба сжалится, нальет чего-нибудь покрепче, а порой и таблетками останавливали.
            Однажды, для смеха, внучата пуговицу от кальсон открутили, да заместо таблетки Павлику и подсунули, а сами со смеху помирают. Наш больной выпил и немного погодя говорит, что мол немного полегчало. Вот так и жили год за годом.
            Дядя женился, двух дочек заимел, а с пьянством не завязал.
            Потом, ясное дело, развод. Жена его шустрая была, кроме алиментов постоянно его пьяного обшаривала и оставляла без денег. Ну а он опять шабашил, опять зарабатывал, и опять друзья вокруг него роем и все пропивалось.
            Но когда небыло денег и он был пьян, некому его было поднять из-под забора, вот так и валялся, где придется, затем простыл, заболел туберкулезом и стал жить с нами.
            Мама очень боялась, чтобы мы, дети, от него не заболели.
            Бывало Павлик придет пьяным и начинает громко кричать, высказывать обиду на жизнь, говорит: "Всех прирежу!" А на самом деле то он и мухи не обидет.
            Остановить от алкоголя мы его немогли.
            А он постепенно сгорал, простреленное легкое свистело на разные голоса. Пролежал в больнице недолго и на 7 ноября умер.
            Народу пришло хоронить его много. Кто его жалел, а кто осуждал.

            Н.Наталья Александровна              1989 год."