Дружить с Господом

Я выбрал внутренний мир, прозрение,
Духовность, силу и убрать слова.
Совсем перестало хватать терпения,
И, кажется, начал сходить с ума.



У меня в квартире кричит пустота.
Не искал я проблем за порогом,
В душе иллюзия мира и чистота,
И я познакомился с Богом.

Ни как в стихе «в штате Висконсин»,
А валяясь на ледяной простыне.
Курил в кровати, окурок в форточку бросил;
Отец мой небесный сидел на окне.



Сшиб с подоконника все мои фикусы,
Стучал, как дитя, по батарее ногами;
Потом огляделся, назад откинулся
И вдруг залился слезами.

Уходить собрался, я поймал его руку:
«Уважаемый, постой, погоди.
Что стряслось?». Он ответил такую штуку:
«Устал, не знаю куда идти».

На плече его зияла огромная ссадина,
Которая не переставала кровить.
Щёки назвал бы я синими впадинами.
Думаю: «Ему б водички попить».



Вечер. Превращает воду в вино,
Мне жутко нравится эта опция.
Он приговаривает мне всё время одно:
«Пьянит только лишняя порция».

Уложил его в соседней комнате спать,
Сказал я, что с утра на работу.
Он уснул быстро, рана начала заживать.
Не знал, что проживём так полгода.

Утро. Проснулся, а он спал ещё,
Будить не стал, собрался, вышел.
Знает ли он, что я не крещён?
Эх, хоть бы Он не услышал.

Напротив в вагоне едет девчонка,
Локоны по сквозняку и сопит,
Моргает и грызёт, как бельчонок,
Огромное яблоко «Грэнни Смит».



На работе не сказал ни одной душе,
Что стряслось со мной этим вечером.
Меня б за психа приняли! Или уже…
Готовьте палату! Тащите аптечку!

Телефон звонит. Что за номерок?
Поднимаю трубку, отвечаю, слушаю.
Верите, на том конце провода Бог?
Говорит: «Можно сосиску скушаю?».

Не хотелось ни с кем вести диалог,
Слагал только через творчество.
С ним говорить я конечно же мог,
Не познавая что есть одиночество.

Да, не скажите, похоже на бред,
Или даже это бредом является,
Но как человеку, ему нужен совет,
Нужно есть, и он так же стесняется.



Я вернулся домой поздно ночью —
Он встретил меня с улыбкой.
Теперь мне вдруг стало «не очень»,
И я принялся за бутылку.

Бог сказал, что ему уж пора,
И что за то время непочатых дел
У него большая скопилась гора.
Я его отпускать не хотел.

Теперь он только пишет мне письма
И опять говорит, что заглянет.
Мне нравилось, что он был не капризен.
Когда-то наша дружба завянет.



Я помню тогда… лет в двенадцать,
Было также и с Дедом Морозом.
В то время я ещё умел удивляться,
И вот я стал взрослым.