Легенда из записки, что хранит выцветший мундир

Борт затонул… корабль зря шёл навстречу:
Два галеона бились и корвет,
А он удар нанёс - штормило в вечер
И «тридцать первый» МИг ‘пробил’ в ответ.

Летел обычно - в порт сирийский Тартус,
Уж по приборам был невдалеке,
Но что-то наискось прошило карту,
Как в детства молния кораблик на реке.

…И залп из пушек(он в пике) - корёжит плоскость -
Так быть не может - паруса и галеон?
Пиратский «череп», поднятый как гордость?
Корвет с Андреевским в огне - да вот же он!

И отбомбился(пятисотки-бомбы),
А по второму выпустил «Кинжал»,
Но поменялися в глазах круги на ромбы
И вспомнил: так ещё не умирал…

Заглохли двигатели - сесть куда на море?
Он с парашютом вверх ушёл один
И видел как познал его борт горе,
А он упал среди лихих годин.

Подняли по концу(был сброшен в волны),
‘Спасибо’ прохрипел и выпил ром
И в робе грубой сказывал про «горны»,
Что сбросил на врагов, пустив и гром.

А дальше капитанская каюта -
-‘Откуда родом?’  =‘Город Ленинград’.
-‘..?’  =‘(Кронштадт вернее)’ …Поняли, уюта
Добавив, Кэп ему ответил: ‘Рад!’

Неважно остальное: быль ли нЕбыль,
Пилот обычный Николай, «корнет Петров»
В боях сражался, не зря кормлен хлебом,
Отмечен(тоже всё без дураков).

Об авиации конечно речи нет(у),
Но шлюпом стал командовать готов,
Когда в Кронштадт дошли(примерно к лету),
Врагов побив, не убоявшись и ветрОв.

Присягой честно послужил России,
Про первый орден на мундире не вопрос:
За галеоны те им наградили,
Смеялся Пётр: -‘хитёр, мол, с@чий хвост!’

Рассказывал: =‘призвал, конечно Бога;
Сам на баркасе плыл у «жалких англичан»,
Стрелял с мортиры их, да не убого!
Баркас потоплен был: «дырявый чан»

-‘А молния?’  =Ну то призвал пророка…’
-‘Магомеметанин что ль?’  =‘Да нет, Илью!’
-‘Тогда достоин, кубок вот… вне срока
Пожалован! …Постой, ещё налью…’

Стал сразу лейтенантом, да гвардейским,
Пока, конечно, напервОе дали шлюп
И с жалованьем прочим офицерским…
Привык чуть позже: МурмАн - дальний крюк.

Служил на Балтике, успешно бился с «шведом»,
Стрелял отлично(эх, бы прежний пистолет…( ),
К Петру приближен был, стал позже дедом,
И, уходя, просил чтоб ‘без примет’…

А дома «Мужество» жене его вручили,
Удачно замуж вышла …Пару лет
Спустя всего, «уход» как был и обручили,
Ведь её первый сгиб не в склоне лет.

В Адмиралтействе же мундир хранился
И ордена… плюс старый лётный шлем,
Которому никто не удивился:
Чрез триста лет хватило ратных тем.

Записка с ятями: «Я помню тЕбя, ЛЕна,
Скажи СерЕжЕ и Валюше - нЕ погiбЪ
И жiлЪ достойно; папа, скажи: смЕлый;
‘лЕталка’ лiшь Его и кормiтЪ рыбЪ»

На Петроградской стороне табличку
В семнадцатом сбил боком броневик,
Не мог же графЪ ПетровЪ писать ей в «личку»,
Что «до сiхЪ порЪ вЪ брЕлокЕ ею лiкЪ»…

И дом у Невского другим достался людям,
Потомки, правда, так и шли на флот;
Но это мы сейчас о всём так судим,
А он тогда лез по канату, бросив ‘плотъ’,

Где рация (смартфон конечно не был),
Планшет, пробитый вскользь бронежилет,
Фонарик, сух паёк… кусок не хлеба;
Жаль, выпал при болтанке пистолет…

Столетия спустя, его Серёжа,
Учился в школе как пра..пра… - кадет,
И если бы судьбы иной, итожа,
Отец желал ему б - так «вовсЕ нЕтЪ».

Военный лётчик, заступив на крейсер,
Всегда у Тартуса с чего-то грустен был,
А в общем, каждый на своём же месте,
Под флагом Родине одним служил…