тёмный силуэт

Почти зима. Сидеть бы по домам,
но если влезли - заднюю не включим.
Привычка забывать советы мам
ведёт к ветрам холодным и колючим,
крупе в лицо и прочей ерунде.
Дыра в заборе - ясный путь из плена,
выходишь в мир и далее - в нигде,
ломая прозу жизни о колено,
прислушиваясь к воплю - наших бьют!
Кому лежать с другими в общей яме,
кому отдельный тихий неуют
в могилах под солдатскими крестами.
И общий фон - дымок из блиндажа -
боролись же? Ну, вот и напоролись,
когда стрелок, от холода дрожа,
противника разглядывает в прорезь
и ловит мушкой тёмный силуэт,
зажатый плотно в контурах карминных.
Закат и ветер, тот, что много лет
надсадно выл в заброшенных каминах
пустых квартир, оставленных давно,
где старый стол закапан стеарином.
Советы мам, как старое вино,
сохранны лишь в кувшинчике старинном,
а он разбит. Он спрятан. Верхний слой
земли в саду покрыт горячим пеплом,
деревья тут становятся золой,
но всякий плод останется неспелым,
не вызреет - мы просто не дадим.
Война всё спишет - будет аргументом
тому, что мир жесток и нелюдим,
и время разойтись по всем приметам,
самим себе идя наперерез.
Дыра в заборе, страсть к родным пенатам.
Сбежать с войны, почти взойти на крест,
остаться - быть никем с креста не снятым.
Кому теперь нужны советы мам,
неясно ни ведущим, ни ведомым.
Есть только плач не спящих по домам,
по замертво уснувшим рядом с домом.