Поисковик

Две берцовых кости на картонке...
Отойду погреться я к костру...
Из большой затопленной воронки
Поднимаем нашу медсестру...

Русские, казахи и евреи
Под завалом бревен сгнивших спят.
Здесь под залп тяжелой батареи
Угодил прифронтовой санбат.

Доски, бревна, кости вперемешку,
Скорбная слепая круговерть,
Здесь, не пряча хищную усмешку,
В сорок первом пировала смерть.

Каска и патронные подсумки,
Офицерский яловый сапог,
Вот обрывок медицинской сумки
И из-под карболки пузырек.

Вот петлица, с гимнастерки явно,
Очищаю дрогнувшей рукой -
Змей и чаша... будто бы недавно
Медсестричка обрела покой...

Облетают чахлые осины -
Осень все же заберет свое...
На лопате среди комьев глины
Мне сверкнуло зеркальце ее...

Опускаю руки прямо в воду
Здесь вода - хороший консервант.
Что это? Что я нащупал с ходу?
Это... нет не верю! Это... бант!

По утру еще до артналета
Медсестричка косу заплела,
А потом в атаку шла пехота,
Но прорваться так и не смогла.

Позже в медицинскую землянку
Сверху вниз пришел большой снаряд -
Смерть и жизнь сыграли как в орлянку -
И не удержал его накат -

Правильный, тройной, из толстых бревен,
Его клал заботливый сапер,
И теперь он здесь... не похоронен...
Найден нами… Инженер-майор.

Гребешок, заколка-невидимка,
И булавка, все еще остра...
Понял я - она была блондинка,
Наша фронтовая медсестра.

Каждая находка бьет по нервам -
Поздно мы пришли тебя найти!
Сколько тебе было в сорок первом?
Видимо, не больше двадцати...

Ты прости, медичка-комсомолка,
Более восьмидесяти лет
Ты ждала нас вот под этой ёлкой...
Никакого оправданья нет...

К празднику писал я эти строки,
Победила, выжила страна...
Знаю, что стихи мои жестоки,
Только не жесточе, чем война...