***

О, как же долго длилась тишина...
Мне тридцать два... Молчанье в три, четыре даже года...
А что вокруг?
Стена... Стена...
Стена? Ещё стена?
Немыслимо... А где моя природа?
А где живой и светлый разум мой?
А где отчаянье с надеждой в драме?
Где мой волшебный неизменный непокой,
Что заставлял меня бодаться с небесами?
Где жгучие иллюзии тепла?
Где славные ошибки и стенанья?
Ведь не могла я выгореть дотла,
Так рано до предела, до молчанья...
Успокоение подобно лжи:
Застой, болото, будни, нет трагедий -
Здоровье и гармония души,
Живешь как все: от завтра до намедни.
Простая цель: закончить этот день
И ни о чем совсем-совсем не думать...
Ведь не потащишь в офис свою тень,
И не спасешь ее от лести грубой...
Не уберечь от хамства и от скверноты,
Да и зима у нас суровая, конечно...
Я просто постеснялась наготы,
Ведь не оденешь в латы что-то тонкое и вечное...
Пришлось молчать...
И даже с этим жить...
Но как же хочется порой проснуться
И снова чувствовать биение души,
К чему-то нежному легонько прикоснуться,
Чтоб чувства настежь, нараспашку, на излом,
Чтобы писать моглось и днем и ночью безраздумно…
И чтоб не помнить о постыдном о былом,
И перестать входить в чужую жизнь бесшумно…
О, как же долго длилась тишина…
Но как теперь внести писанье в расписание?
Три ночи… И душа оголена,
Дежурное претерпевает рубцевание…