Валериан Бородоевский 1874-1923

.





Валериан БОРОДОЕВСКИЙ (1874-1923) – русский поэт Серебряного века



***

Полет грачей над жнивьем опустелым
Медлительно спокоен и упрям;
Доверься тот невзгодам и ветрам,
Кто неистомным овладеет делом.
Клик торжества, привет собратьям смелым,
«Аминь, аминь» всклокоченным вождям…
Далекий путь готовится крылам,
Вознесенным к заоблачным пределам.
Так в синий день куда ни кину взгляд;–
Везде сплетенья вижу черных кружев,
Один неутомимый вахтпарад!
Далекая, вниманьем удосужив
Сонет грачам – ;прочтешь ли между строк
Порыв любви, осиливший свой рок?


ВИРГИЛИЙ

……………………………….Посвящ. Е.;В.;Шлоккер

Бальзам надежды он на раны пролил,
В железный век мечтал про золотой,
Гласил о Том, кто исцелит все боли
И успокоит мир с его тоской.

Душа, влекомая к земной юдоли,
Томилась неключимою рабой.
Он с ней заговорил о светлой воле,
О синем, что сияет над землей.

Живя с природой, чуткий и пытливый,
Он изучил крылатую пчелу
И возрождений символ дал нелживый.
Садовому искусный ремеслу,
Привил ты Риму черенок Мессии
И дал Психее пару новых крылий.


СОНЕТ ПРОЗРЕВШЕГО

……………………………………В.;А.;Полоскову

Как протекло мое перерожденье,
Хотите знать? Бог посетил меня.
В осьмнадцатом году я из селенья
Бежал в поля, тоскуя и стеня.

Вблизи гремело жуткое сраженье,
И треск и грохот на исходе дня.
Открылось мне, что это;–;преступленье:
«Проливый кровь;– убийца»,;– думал я.
И громко так моя душа стонала,
И я молил: «Творец мой, пронеси
Твой правый гнев. Служил тебе я мало.
Отныне весь я твой: от зла спаси;
Прозревшего учи, как жить для Бога».
И внял Отец. Так стал я у порога.


ЛЮБОВЬ И СМЕРТЬ. Сонет Диме

Полонский пел кузнечика так нежно.
Мишле творил глубокий труд;– «L’insecte»:
Жизнь малых тварей изучив прилежно,
Преодолел он грани многих сект.
Он показал, что дробное безбрежно.
Любви и смерти узел он рассек;
Явил осу, что строит безмятежно
Дворец детве, кончая краткий век.
Он понял мотыльков, что в круг сберутся
Пред тайной тайн… Раздумье…. Миг один;–
Они к цветку прямым путем несутся,
Где ждут приют и амбра для родин,
Где юность их блаженно протекала,
Где мать-старушка тихо угасала.


ПОХВАЛА ТЮРЬМЕ

Тюрьме моей я буду благодарен:
Мне очень хорошо в тюрьме жилось.
Тюремщик здесь;– ;слуга, острожник;– барин
(Такое уж в России повелось).
Нам каждый день кулеш горячий сварен,
Мясца шматок (при нем большая кость).
Лишением свободы кто ужален,
Пускай того, безумца, гложет злость.
В России нет свободы лучезарней,
Чем в тюрьмах, где дозволено цукать
Не только ту ж неведомую мать,
Но и к свободе нежных чудо-парней.
И говорю друзьям: Живи и наслаждайся,
Да помни сказ: тюрьмы не отрекайся.


МЕДАЛЬОНЫ. Цикл сонетов

1. Святой Франциск

Когда я пал так безнадежно низко,
Что взор Христа страшуся повстречать,;–
Хочу рукой слабеющей достать
До ризы бедной нежного Франциска.
Так тленный глаз от солнечного диска
К его лучам спешит перебежать;
Когда;– ;в разлуке;– ;милой не обнять,
Так сладостна;– ;любовная записка.
Друг нищих душ, о младший брат Христов,
Ты не забыл ни пташек, ни волков,
Скитаясь меж бездомных лаззарони;
И даже злую плоть, что распинал,
В предсмертный час улыбкой ты ласкал,
Соединив пронзенные ладони.


2. Мильтон

Как сладко грезить мне, что, вспенив море,
Я посещу туманный Альбион,
Где состязались мудро виг и тори,
И даже бури ведали закон!
Мечтать в ночи о важном разговоре
Вестминстерских часов,;– ;услыша звон,;–
И о гробнице в лавровом уборе,
Где имя гордое прочту: Мильтон .
А ниже: Бард, или еще: Свобода .
И ясен мир заморского народа,
И как приближен дальний этот край!
Бестрепетный, железный пуританин,
Я верую в твой возвращенный рай ,
Где даже дух твой;– ;вечный Англичанин.


3. Паскаль

На лоб твой геометра полагая
Венок из терний,;– ;вещую печаль,
Смиряясь, умирил ты, Блэз Паскаль!
Пусть бездны зев грозит тебе, зияя,;–
Пронзенная Десница всеблагая
Коснулась глаз твоих, и дальний Граль
Провидел ты и лобызал скрижаль,
Еще горящую огнем Синая.
А в час отдохновений и побед
Вручал тебе свой циркуль Архимед,
И дух живил предвечный Архитектор;
Склонясь к листу, ты числил и чертил,
Но под пером твоим малейший сектор
О таинстве распятий говорил.


4. Сведенборг

Едва теснины дольние расторг
Твой жгучий глаз и в далях безымянных
Витал,;– ;скажи, избранный от избранных,
Кто о тебе подъял последний торг?
Кто, охмелевший бездной Сведенборг,
Встречал тебя на скалах первозданных,;–
Денница ли с изгибом уст желанных,
Сулящий в дар свой ледяной восторг?
Как отвечал ты Князю искушений,
Воздвигнутый горе, к иным кругам
В обители лазоревых видений?
Но голос твой, завещанный векам,
Звучит темно и глухо о святыне,
Как колокол, затопленный в пучине.


5. Калиостро

Спеша из края в край в раскрашенной карете,
Как кожу гибкий змей, меняя имена
И жесты важные,;– ;Маэстро и жена,
Лоренца лживая, несутся к дальней мете.
Великий Кофта ли в пурпуровом берете,
Граф Феникс в бархате,;– ;быть может, Сатана?;–
Он сыплет золотом и зельями,;– она
Глазами жгучими влечет в иные сети.
И золото всех стран за райский Пентагон
Рекой стекается и, нимбом окружен,
Ты;– чудо сам себе, волшебник Калиостро!
Но, чу! рожок звенит… Толпа ливрейных слуг
Снует бездельная… И мчит тебя, сам-друг,
Карета шестерней, малеванная пестро.


6. Бальзак

Огромный Оноре! плечом циклопа
Покорно принял ты, как дар от муз,
Седых камней неизреченный груз,
Отторгнутых могуществом потопа.
Ты храм воздвиг,;– ;но дряхлая Европа
Змеей бежит пророчественных уз:
Богам из глины молится француз
С позорным сладострастием холопа.
До наших дней непонятый чудак,
Как хороша твоих созданий свита:
Ведун Ламберт и томный Растиньяк,
И лик свирепый красного бандита!
Но слаще всех, возвышенный Бальзак,
Твой андрогин крылатый;– Серафита.


БЕСКРАЙНЫЙ ПУТЬ

Полярными пионами венчана,
Пирует твердь над бледностью снегов,
Над башнями лазоревых дворцов
У берега холодного Мурмана.
Узывный бубен древнего шамана,
Утишь круженье огненных духов!
Олени ждут, и самоед готов,;–
И белая приветлива поляна.
Бескраен путь, а нарты так легки!
Мне к небесам, играючи, снежки
Подбросить хочется,;– ;но уж возница
Заносит жердь… Ветвистые рога
Качаются,;– ;и мы летим, как птица,
Взметая вихревые жемчуга.


КАЗАНСКАЯ

И вот они;– ;кануны сельской страды.
Под липняком толчется мошкара;
И, жарким солнцем залито, с утра
Цветет село, что маков алых гряды.
Владычице мы поклониться рады,
А колокол гудит: пора! пора!
Но смутен лик под ризой серебра
И красными миганьями лампады.
А вечером, при трепете зарниц,
Тревожны взлеты диких, вольных птиц
Над слабо плещущей, заросшей речкой;
И в полумрак малейшей между хат
Заглянешь Ты,;– ;где, возлюбя, почтят
Смиренную копеечною свечкой.


ЦЕРКОВНЫЙ СТАРОСТА

Ты был простой и тихий человек
И в сюртуке ходил ты длиннополом;
Краснел как девушка, детей не сек
И не блистал ни сметкой, ни глаголом.
– ;Стань ктитором!;– ;тебе однажды рек
Сам протопоп. В молчании тяжелом
Ты сгорбился, потупя пленку век,
Зане ты был смиренным мукомолом.
И двадцать лет по церкви ты бродил
С тарелкой жестяной, покуда сил
Хватало. Колокол, тобой отлитый,
Так сладок в ночь, когда затихнет мир,
Что для тебя, почивший под ракитой,
Он,;– ;верю,;– ;слаще лучших райских лир.


БАЯДЕРА

Твоей мечтой взлелеяна химера
Высокого служения богам.
В объятия, отверстые, как храм,
Слепой хаос приемлешь, баядера.
Не дерзостно свободная гетера
Дитя учила ласкам и дарам,;–
Покорствуя торжественным жрецам,
Ты возросла, священная пантера.
Твои полуоткрытые уста
Лобзаньями бессмертных славословят:
Как голубица в страсти ты чиста.
И путь из роз, смиренные, готовят
К лазури очистительной реки
В запястьях две истонченных руки.


ПОСЛЕДНИЙ ЛАНДЫШ. Цикл СОНЕТОВ


1.

О, светлый день, едва на вешней прялке,
Дробясь, мелькнет лазоревая нить,
И пальцами холодными весталки
Подснежники ты в цепи станешь вить!
О, первый день, едва дохнут фиалки,
А над рекой слетятся, чтоб кружить
В священном танце, белые рыбалки,
И сердце вновь запросится любить!..
Но высока стена меж нами, дева,;–
На камень налегла, хладея, грудь.
В глазах огни то нежности, то гнева,
А губы шепчут: «Уходи! Забудь!»
И на руках;– ;лазурны и лиловы;–
Цветы весны, как сладкие оковы.


2.

Уж по кустам малиновок и славок
Весенний хор щебечет без конца,;–
Плетут круги из прошлогодних травок,
И сладко бьются нежные сердца.
Взгляни: клювы острей твоих булавок,
В их горле медь и сила бубенца…
Приобрети нехитрый сельский навык
Узнать по песне каждого певца.
Ах, приготовь душе своей тропинки,
Где можно сбросить иго тайных мук
И позабыть о скорбном поединке
Безжалостно сплетенных страстью рук,
Когда сердца покорны и усталы,
Как две ладьи, гонимые на скалы.


3.

Ты, бархат глаз! Истомная кручина
Смешливой речи: «брат, твоя сестра,
В саду тобой забытая вчера,
Уснула на скамейке у жасмина»…
Сменяет грусть насмешливая мина.
А я в ответ: «душисты вечера.
Приветен сад и алых туч игра,
Но я хочу, чтоб ты была;– ;едина.
Чтобы душе взволнованной моей
Твоя душа бездонное открыла,
Пока ты спишь в жемчужной мгле ночей.
Так я склоню далекие светила,
Едва, как маг молитвенно-немой,
Приближу твердь взыскующей трубой».


4. 

Как ягода кровавой белладонны,
Упало солнце. И вечерний гром
Прогромыхал над меловым бугром,
И зазмеился бледный лик Горгоны.
Перед крыльцом белели вдруг колонны,
И снова меркнул старый, тихий дом.
И лишь в окне, под гофреным чепцом,
Качала тень докучные поклоны.
Уснешь ли ты? Скажи;– ;твоя мечта
По-прежнему крылата и чиста?
Иль грозный лик дохнул своей отравой;
И сон бежит отяжелевших век,
И грезишь ты, как в оный день Лукавый,
Нас проклянув, соединил навек?


5.

Весна спешит, и быстрокрылый лёт
Никто;– ;увы!;– ;остановить не может.
Я весело колол последний лед,;–
Последний ландыш сердце мне тревожит!
И каждый цвет склоняет в свой черед
Усталый взор,;– ;да солнце приумножит
И расцветит и возлелеет плод.
Благословен, кем круг Господень прожит!
Но никогда с беспечностью жены
Ты не сомкнешь кольца твоих объятий,
И двое мы;– ;предатели весны.
О, шепоты безрадостных заклятий!
Вы, губы нег, язвите горячей
Полудня обеспложенных степей!


ФРЕСКИ

За фресками безумная окота,;–
Я не знавал нелепей ремесла,;–
Нежданно нас в больницу занесла:
Наш гид был строг, и нам была работа!
Искусство и больница,;– ;странно что-то…
Но красота усталая звала,
А мы;– ;за ней… Когда б не эта мгла,
Да запахи, да жуткая икота!
Смутясь глядишь, как тлеют угольки
Былых миров… Как детских две руки
Переплели сведенные колени.
Довольно, прочь! Но гид не досказал:
Перед стеной, где мальчик угасал,
Тут был алтарь, и вот к нему;– ;ступени.
















.