Не суй свой пятачок

        Однажды, когда я училась в пятом классе и дружила с одноклассником Колей, я стала свидетелем одной забавной истории.
  Как-то после уроков Коля пригласил меня в гости к себе  домой. Мы шли осенней аллеей. Солнце на цыпочках пробиралось сквозь поредевшую съёжившуюся листву и жёлтыми брызгами рассыпалось по узким, осыпанным шуршащим листьями, дорожкам парка. Мы были молоды, и беззаботно счастливы. Мы весело болтали и читали вслух стихи русских классиков.
- Осенняя пора, очей очарованье! - продикламировал Никола любимую строчку стихотворения Александра Сергеевича и, зачерпнув охапку жёлто-красной листвы, осыпал меня, как дождём, с головы до ног…
Родители Коли встретили нас радушно и предложили отобедать.  В это время в кухне на своей соломенной подстилке проснулся розовощёкий поросёнок Борька и решил поразмяться. Он неуклюже, но решительно бойко направился прогуляться по длинному и широкому коридору, где в большой бельевой корзине жила многодетная мама - дымчатая жёлтоглазая кошка Василиса. У неё совсем недавно появились на свет крохотные котятки и кошка ревниво охраняла своих малюток от посторонних глаз. Ваську переполняли материнские чувства: она сладко мурлыкала и нежно жмурилась от счастья, пока слепые малыши капошились под её мягким и тёплым животиком тоненько, едва слышно  попискивая и сладко причмокивая.
Внимание поросёнка привлекли именно эти звуки, доносившиеся из корзины. Странные тихие шорохи,  ласково-журчащее мурлыканье озадачили маленького толстячка. Смешно подёргивая носиком-пятачком, Борька принюхивался к чужому запаху, к непонятным, незнакомым звукам. И вот, чувство природного любопытства победило над врождённой осторожностью и хрюшка упрямо двинулся вперёд. Подойдя к таинственной корзине, он остановился. Уперевшись с боку о корзину, он встал на задние ножки, потянулся вверх, заглянул внутрь… и замер от неожиданности: на него в упор смотрели злые кошачьи глаза!
Мягкая Васькина шерсть на загривке встала дыбом. Жёлтые округлившиеся глаза блеснули диким огнём, а маленький розовый рот кошки превратился в шипяще-клыкастую пасть. Пронзительный вой оглушил поросёнка, но он, как завороженный, продолжал стоять на том же месте. Разъярившаяся Висилиска, как тигрица, тот час бросилась на Борьку и вцепилась передними лапами с острыми, как крючки, когтями в широкий розовый пятачок поросёнка.
Незадачливый любопыта бросился наутёк, да не тут-то было! Горе-герой поскользнулся на гладком линолеуме, со всего размаху шмякнулся на пол и отчаянно заверещал. Ему явно не везло. Борька силился подняться и лихо сучил своими кривыми ножками, беспомощно молотя копытцами по линолеуму, но все предпринятые им попытки были  тщетны, удрать от цепких кошачьих когтей у него никак не получалось. А обезумевшая  Василиса уже вонзила свои когти-крючки в загривок несчастного поросёнка, оседлав его сверху, неистово воя.
Услышав истошный визг Бориски и кошачий вой, напоминающий  вой сирены, мы все  выскочили в коридор и увидели необычную картину. Елена Андреевна, Колина мать, подскочила к оруще-вижзащему живому клубку, схватила за шиворот ослеплённую яростью кошку и оттащила её на улицу подальше от умирающего со страху путешественника. Только после этого бедолаге наконец-то удалось подняться. Резко вскочив, он опрометью бросился бежать за старый бабушкин сундук, где и спрятался, мелко дрожа и жалобно-жалостливо хрюкая.
А мы, хоть и насмеялись до икоты, но потом долго жалели и успокаивали несчастного толстунчика, пока тот не задремал, мирно посапывая и изредка вздрагивая.
С тех пор, наученный горьким опытом, Борька больше никогда не совал свой круглый любопытный нос не только в страшную корзину, но и в коридор.