Вот такой ко мне осень пришла

Последний лист топорщится

Путями поднебесными
Нахоженной тропой
Весна приходит с песнями,
А осень -- с тишиной.

Последний лист топорщится
На клёне у плетня.
Ему о чём-то хочется
В упор спросить меня.

Ответ давно я знаю.
Он ясный и простой.
И бережно срываю
Кленовый лист сухой.

--  Лети, приятель, по ветру,
Будь счастлив, так и быть!
И я отправлюсь по миру
Вслед за тобой бродить.

Курлыканья прощальные
Не слышу с высоты.
Настали  дни печальные
Предзимней немоты.

Ледок прихватит Волгу,
Замолкнет плеск волны.
Осталось ждать недолго
Мне полной тишины.


Всё уходило прочь и навсегда

Я видел сон, что улетаю прочь
Из жизни человеческой куда-то
Во тьму, из коей поднималась ночь
Над пламенем последнего заката.

 Внизу сияла русская земля,
Неся забот и огорчений бремя.
Там навсегда остались жизнь моя
И в суете растраченное время.

Всё уходило прочь и навсегда.
И миг последний вспомнились родные.
Из времени, как будто изо льда,
Вдруг вытаяли тени их живые.

Как ты была прекрасна и чиста,
Любимая! Я видел миг разлуки.
Ты навсегда осталась у моста,
Застыв в немом и трепетном испуге.

Стояла на краю перрона мать,
Беззвучно над судьбой моей рыдая.
Я к ней тянусь, хочу её обнять…
И вечность ледяную обнимаю.

Вот такой ко мне осень пришла

Порыжела трава, порыжела.
И дубрава насквозь проржавела.
Облака словно мокрые льдины.
Чуть повыше  их – говор гусиный.

Вот такой ко мне осень пришла,
Сиротливой, без бабьего лета.
Под дождём проливным, без тепла,
Сентября проржавела карета.

Отменён листопад-карнавал:
Всю неделю дожди, днём и ночью.
Листовей, листобой, листовал –
Все отправлены в отпуск бессрочный.

И смывают  листву, и смывают
На холодную землю дожди.
Злое время грядёт, наступает,
От такого пощады не жди.

Оно схватит меня  за грудки,
Так встряхнёт, что посыпятся слёзы.
Знаю, песни мои коротки,
Потому что умолкли берёзы.

Время солнца ещё не пришло,
Но грядёт оно, к правде взывая.
И поставить стихи на крыло
Мне поможет гусиная стая.



              Слово

Земля над бездною юлой
Летит сквозь звёздные метели.
И с высоты жизнь еле-еле
Видна под облачной золой.

Она судьбы своей не знает,
Что, может завтра, всех нас ждёт.
Что время будущего тает,
А время прошлого растёт.

Во длани Божьей всё живое,
И в ней Земли конечный срок.
Быть может Слово роковое
Для нас уже промолвил Бог.

И вот оно летит стрелою
Сквозь тьму и свет скоплений звёзд,
Чтоб вспыхнуть взрывом над Землёю,
И омертвить её насквозь.

И плоть земная с буйной силой,
Извергнет плазменный поток.
И жизнь надолго станет  глиной,
Пока о нёй  не вспомнит Бог.

Что отпечаталось в сердце

Вспыхнул на ветке берёзы
Радостный солнечный блик.
Выбриты бритвой мороза
Скулы сугробов литых.

Стаяла Млечная горка.
День начинает разбег.
Словно сухарная корка,
Хрумкает  смерзшийся снег.

Вольно душе от простора.
Снежные волны вокруг.
Всплыл, как из белого моря,
Солнца оранжевый круг.

Пахнет яичницей, хлебом.
Мама пришла со двора.
-- Хватит дивиться на небо,
В школу давно уж пора…

Что отпечаталось в сердце,
Мне никогда не забыть.
Жаль, никому моё детство
Я не смогу подарить.

***

Когда Земля была ещё не шаром,
А плоскостью, лежащей на китах,
То человеку всё казалось карой,
Что только не свершится в небесах.

Луны иль солнца  полное затменье
Панический внушало людям страх.
Оно казалось им предупрежденьем
Начертаным  для смертных в небесах.

Людьми тогда повелевали чувства,
Суля всем наказанье за грехи.
Считались карой Божией безумства
И грозовых, и огненных стихий.

Казалось людям, что в бурлящей бездне
Им уготован неизбежный ад.
И небо преисподнею разверзла,
Чтоб без разбора всех казнить  подряд.

Но затихал природы гул тревожный,
И день привычно суетный вставал.
И человек про заповеди Божии
До нового затменья забывал.

Народ

Пока Россия проморгается,
Чтоб видеть жёсткой правды свет,
Народ до рвоты нахлебается
И горьких слёз, и чёрных бед.

Но поумнеет он, едва ли,
Мы будем долго – дураки.
Гнались за счастьем, а достали
Со всех сторон одни плевки.

Страна как скатерть самобраная:
Любой заезжий ест и пьёт.
И рабья доля окаянная
Народу душу мщеньем жжёт.

Он жаждет жить по справедливости,
Что потерял и не найдёт.
Ему не надо властной милости,
Он только Божию возьмёт.

Над ним опасно насмехается
Тот, кто его не хочет знать.
Он как медведь: и улыбается,
И может в клочья разорвать.

Тени судьбы

Ужасный день – с утра я обречён
Уйти опять в свои воспоминанья.
Они, как будто лазерным лучом,
Взрезают глубину и мрак сознанья.

И все мои ошибки прошлых лет,
Судьбы поэта чуть живые тени,
Являются ко мне, чтоб получить ответ
Измученными жертвами гонений.

Я, словно деспот, много-много раз,
То грозно, то искательно сердечно
Пытался их ласкать, придумывал им казнь
И умолял забыть меня навечно.

Но всё напрасно. И когда один
Я остаюсь с болезненною думой,
Они на свет выходят из глубин
Души воспоминанием угрюмым.

И медленно влачатся в тишине
Моих раздумий, горьких и унылых.
Я всё хочу забыть, но нет забвенья мне,
Его уже я вымолить не в силах.


Гений

Изведал он презренье и гоненье,
Но ни умом, ни сердцем не остыл.
От тьмы земной его спасло стремленье
В поэзии достичь высот светил.
И мощным взлетом Гений подтвердил
Высокое своё предназначенье

Его судьбы заветный пробил час.
Но вымолвил он слово не для вас,
Кто слеп и глух к его мечте и воле,
Кто захватил все должности, все роли,
Все почести, все славы…

                Он другой.
Он Гений тех, кто видит Русь живой,
И в божьей справедливости счастливой.
Он Гений тех, кто верует любовь,
И каждое его духотворенье –
Освобожденье от людских оков,
От страстного земного притяженья.
Поэзии молитвенный посыл,
Ко всем, живущим в двадцать первом веке,

Что мощным взлётом Гений подтвердил
Божественное в каждом человеке.
            

Девятый вал

Я не ищу в пустых сердцах созвучья
Моей на боль настроенной душе.
Мои мечты сгорают, словно туч,
На огненном закатном рубеже.

Но в одиноком веке разобщенья
Чему я сердце отдаю, когда
Не жажду ни любви, ни сожаленья
Во власти повседневного труда.

Грущу ли в дождь, иль улыбаюсь снегу,
Я знаю, что всему есть свой черёд.
Огромен мир, но тесно человеку
В цепях меридианов и широт.

Я их порвал, и будущее вижу,
И в нём себя, и весь вселенский путь.
Я голос океана сердцем слышу,
Он, словно вечность, бьётся в мою грудь.

И негасимый свет над ним струится
На всё, во что я верить не устал.
И дыбится пучиной, и клубится,
Меня вбирая, мой девятый вал.



Не для того, читатель мой случайный

Не для того, читатель мой случайный,
Я написал стихи, чтоб поделиться тайной,
Как в жизни преуспеть…
Нет, цель моя проста:
Я не скажу тебе, что жизнь твоя пуста,

Что разумом тебя не обделили боги,
Что зря ты пыжишься и надуваешь щёки,
Дабы придать значительность себе.
Нет, ты не неудачник по судьбе,

Ты – представитель нового народа,
Не знающего плуга и завода.
И знаешь то, чего не знаю я,
Поэтому  и не гожусь тебе в друзья.

В наш век ты беззаботен, я смешон,
Над чем ты потешаешься, я плачу.
Удачей в жизни ты не обойдён,
Ты значишь всё, я очень мало значу.

Но ты ещё ни разу не страдал,
Не спотыкался, зря не тратил силы.
Ещё ни разу ты не наступал
На скользкий край зияющей могилы.

Когда-нибудь в неё заглянешь ты.
Увидишь то, чего я сам не знаю.
Обычной человеческой беды
Тебе я для прозрения желаю.

Николай Алексеевич Полотнянко родился 30 мая 1943 года в Алтайском крае. Он окончил Литературный институт имени А.М. Горького. Первая поэтическая публикация состоялась в 1968 году в газете «Омская правда». С 1973 года писатель живёт в Ульяновске.

Николай Алексеевич является автором романов: «Государев наместник» (2011), «Жертва сладости немецкой» (2013), «Бесстыжий остров» (2013), «Загон для отверженных» (2014), «Счастлив посмертно» (2014), «Клад Емельяна Пугачева» (2014), «Атаман всея гулевой Руси» (2014), «Минувшего лепет и шелест» (2014), комедии «Симбирский греховодник» (2010), а также поэтических сборников: «Братина» (1977), «Просёлок» (1982), «Круги земные» (1989), «Журавлиный оклик» (2008), «Русское зарево» (2011) и других. С 2006 года он является главным редактором журнала «Литературный Ульяновск». В 2008 году Николай Полотнянко был награждён Всероссийской литературной премией имени И.А. Гончарова, в 2011 году - медалью имени Н.М. Карамзина, в  2014  году - орденом Достоевского 1-й степени.