Емельян Пугачёв. Часть пятнадцатая

Отдельный разговор о царских «знаках».
Простой народ уверовал: «Да, есть!»
На этой почве возникали драки,
Вступались ближние «царя» за честь.

Спектаклем потасовка завершалась:
Рубахи ворот ловко разодрав,
Показывал всем «царь»: «Здесь вам не шалость!
Сей царский знак смирит ваш дерзкий нрав!

Ишь, взяли моду, чтоб царю не верить!
Рискуете пустою головой!
Я докажу, вам грех собою мерить,
Да Бог простит, ведь Он — свидетель мой...»

И тушевались рьяные казаки,
Так на допросе утверждал Чучков*.
Со страхом все разглядывали «знаки»,
И доносились слухи до «полков».

Порою до абсурда доходило:
Казачке Кузнецовой дан был «двор».
«Статс-дамы», «фрейлины», чтоб походило
На подлинность. Монарх — отнюдь не вор!

Старообрядцы тихо возмущались:
«Где образ благоверного царя?
Патриархальность где? С ней распрощались?
В честь императора-то свечи не горят...»

О разговорах знал ли самозванец?
Конечно, знал, порой из первых уст.
Был к вере равнодушен — вольтерьянец,
Хоть внешне как бы рьян и златоуст.

Благодарил священников за верность.
Официальной церкви не вредил.
Он внешне соблюдал всегда примерность,
Расчёт железный явно победил.

Примечание:
*Крестьянин Афанасий Чучков.