Мандельштам. Ленинград

Стихотворение написано в 1930 году
Первая публикация: «Литературная газета», 1931

«Я вернулся в мой город, знакомый до слез,
до прожилок, до детских припухлых желез»

Повествование, как мы видим, ведется от первого лица.

«Ты вернулся сюда, так глотай же скорей»

А здесь уже от второго. Как такое возможно?

«Рыбий жир ленинградских речных фонарей»

В детстве маленького Осю родители, по всей видимости, столь усердно потчевали рыбьим жиром, что этот продукт позднее мерещился ему во всём, даже в свете фонарного столба. Ассоциация, следует признать, не очень удачная, иного читателя и стошнить может.

«Узнавай же скорее декабрьский денек,
где к зловещему дегтю подмешан желток»

Бессмысленное двустишие. Почему деготь у автора «зловещий»? И для какой надобности следует класть в него яичный желток? Чем талантливее поэт, тем проще и понятней его образы. И наоборот.

«Петербург! я еще не хочу умирать!»

Напомним читателю, что город Петербург бесславно почил в бозе
31 августа 1914 года, а стихотворение написано в 1930-м.

«У тебя телефонов моих номера»

Здесь фраза звучит навыворот. Правильно будет: «у МЕНЯ телефонов ТВОИХ номера», потому что телефонные аппараты находятся в городе, а их номера в записной книжке автора, а не наоборот.

«Петербург! У меня еще есть адреса»

Опять Петербург. И это при том, что стихотворение имеет недвусмысленное название: «Ленинград». Следовательно, ни о каком Петербурге в нём речь вестись не может.

«По которым найду мертвецов голоса»

В свое время, сочиняя музыку на это произведение, Алла Пугачева выбросила из текста эту строку, чтобы не стращать слушателей «мертвецами». Этот факт свидетельство того, что с чувством художественности у эстрадной певицы дело обстояло куда лучше, чем у знаменитого поэта.

«Я на лестнице черной живу»

Осмелимся предположить, что проживал Осип Эмильевич всё-таки в каком-никаком, но жилище, пусть в обветшалом и сыром, но не на лестнице.

«..........................и в висок
ударяет мне вырванный с мясом звонок»

Складывается впечатление, что кто-то покушался на жизнь поэта. Может быть, он и вправду обитал «на лестнице», а не в квартире? Не случайно же она названа у него «чёрной»...

«И всю ночь напролет жду гостей дорогих»

Домового с Кикиморой, надо полагать.

«Шевеля кандалами цепочек дверных»

Когда поэт мертв внутри себя, тогда и веселые дверные цепочки непременно будут представляться ему мрачными «кандалами».