из архива КГБ

(просьба к людям с тонкой организацией психики, читать с осторожностью, возможен некоторый психологический эффект…)

Как то давно, перед очередной поездкой в жаркие страны
Где туристов особенно ценят с луком и чесноком
Пришлось мне сдавать тесты и проходить инструктаж
В одном из отделов всем известного «старшего брата».
И вот между очередными опросами, инструктажами и подписями
Довелось мне одно интересное дело из архива прочесть.
Насколько запомнил, постараюсь, если будет интересно, пересказать…

Это загадочная история еще во времена Союза произошла
Если вообще такие события в реальности могли происходить
Советский Союз в те времена стоял во всей мощи и красоте,
Развернув свои широченные плечи в полмира
Никому не грозящий и ничего ни у кого не просящий.

Любой гражданин уверенно шёл на завод
И точно знал, сколько он получит в полновесных рублях
И знал, на что он эти деньги потратит на годы вперёд.
Любая гражданка, с красивой фигурой и высокой грудью
В лёгком платье, взлетающем вверх на летнем ветру
Как паруса на бригантине в древние времена
Или в мини юбке, меньше греческой туники, на каблуках
Спокойно, без мужа, одна, после вечерней смены
Если не хотела ждать автобус на остановке ещё полчаса.
Могла свободно пол города процокать на каблуках.
Детей, без телефонов, на месяца, отправляли в пионерские лагеря.
И нисколько не беспокоился каждый отец
Будет ли накормлен его сорванец
О дочерях не беспокоилась мать
Самое страшное, это то, что девочка
Могла при прогулке панамку в лесу потерять.
А вдруг на пляже потом, солнце голову ей напечёт!?
И в каждой школе, на каждого хулигана, достаточно было управы…

И хоть от страшной той войны, давно не осталось следа
Но в одной обыкновенной школе всё ещё звучали
Немецкие команды под сводами высокого потолка
Завхоз, а по совместительству учитель немецкого языка
С орденскими планками в пол груди,
Когда-то оставив ногу двадцатипятилетнего бойца,
В последнем, штурмовом броске на Белград.
Ходил вдоль гулких коридоров, как пират, скрипя деревянной ногой.
И все мальчишки замирали, не смея спину оторвать от стены
Бледнели, едва заслышав скрип деревянной ноги.
Как будто их к стене на расстрел привели
И вот-вот сейчас раздастся команда «Пли!».
Но если кто-то, в глупой попытке, хотел успеть добежать до угла
Пока из класса выходила «костяная нога»,
Так хулиганы прозвали завхоза «за глаза».
Под сводами гулкого потолка звучала, как удар плетью
Короткая, немецкая команда «Halte! Ich schie;e auf drei!»
И беглец уже понимал, что может произойти секунду спустя,
Будто на генном уровне впитал лающие команды немецкого языка.
А в спину удирающему беглецу, уже летела тяжелая связка ключей
Брошенная ещё крепкой рукой, как когда то граната в немецкий окоп.
И не было ни разу, что бы бросок мимо своей цели прошёл
Что тогда, под Сталинградом в 1942, что сейчас в мирном 1982….

…Стенограмма совещания отдела ГКБ города «N»…

Товарищи! Нам предстоит с вами серьёзное дело решить!
Это дело к нам из городского отдела милиции пришло.
С момента события времени уже достаточно прошло.
Поэтому нам предстоит взяться за работу всерьёз
Мне уже звонили из глав.комитета Москвы
Интересовались, что за чертовщина творится у нас.
Или мы это дело раскроем,
Или кому то придется положить погоны на стол.
Суть этого странного происшествия такова
Прямо из школы, вечером, во время продлённого дня
Бесследно исчезли два пацана.
Начальника милиции, я знаю лично, мужик деловой.
Руку на отсеченье даёт и клянется своей головой,
Что милиция перевернула город вверх дном.
Ещё бы, в канун сорокалетия Великой Победы и такое ЧП!
Но, не смотря ни на какие принятые меры
Не удалось обнаружить каких либо следов
Ни крови, ни взлома, ни волочения тел, вообще ничего.
Как будто и не существовало этих двух сорванцов.
Что бы исключить малейшую возможность спрятать тела.
Все подвалы, чердаки в городе осмотрены и опечатаны,
Река, обследована сверху до низу и вычищена до дна.
Так, что стала чище моего аквариума.
Все соседние города оповещены, но по-прежнему следов никаких.
Так, что все силы бросаем на поиск ребят
Но и это не всё, есть ещё один момент
Из-за которого это дело решили передать в КГБ…..

…Из рапорта дежурного милиционера…

В милиции я отработал уж двадцать лет с лихвой
А родился я в 40-м, в аккурат перед самой войной
Поверьте, и в армии и на службе в милиции всякого повидал
За задержание вооруженных бандитов имею медаль.
Вышел с одним наганом против двух "токарей"
Но ничего, старый, ещё царский револьвер не подвел.
Правда потом три дырки от пуль на шинели нашел
Это уж потом меня как зайца била крупная дрожь

И на это задание, начальник меня как бы в награду послал.
Да я и сам был не прочь, отдохнуть от хулиганов и беготни.
Мне надо было отсидеть в школе с вечера и до зари.
Там вроде пропали два пацана, дело то пустяковое
Ну, убежали в поход на Север, два сорванца.
Мать рассказывала, мой старший брат тоже на фронт убегал.
Так его только через неделю под Брянском нашли.
Вот и эти где-нибудь на речке сидят.
Не может такого быть в Союзе,
Что-бы какой то ребёнок пропал без следа.
Вот меня и посадили школу стеречь
Что бы другие мамаши там не сходили с ума.
В тот вечер, когда всё началось
Я, как полагалось по инструкции, школу всю обошёл.
Лишь одно окно, выходящее в сад, я не стал закрывать
Только, только весна входила в права
Из школьного сада шел просто пьянящий аромат.
Я сам далек, от какой-то там романтики,
Все же работа в милиции дает о себе знать.
Просто это, мне кажется, очень важная деталь.
Все выходы, двери, подвал, всё было закрыто на ключ
Как я и говорил, оставалось открытым только это окно.
До самой полночи, всё было спокойно, кругом ни души
И перед тем как лечь отдыхать, кого мне в пустой школе то охранять?
Решил перед открытым окном постоять, подышать.
И тут увидел, как в соседнем крыле
Бледный силуэт стоит у окна, я бы и не заметил его,
Настолько были неясны контуры в темноте
Но этот человек, или кто это был, стоял и курил
По огоньку папиросы я и заметил его
Поначалу я даже не понял ничего, не осознал
Поскольку сам так делал тысячу раз
Постоять, покурить у окна, вернувшись после смены домой.
Но потом до меня наконец-то дошло, я то в школе один!
Ведь я только что сам все проверил замки.
У меня даже похолодело в  груди,
Так я ещё и пистолет с собою не взял.
Я собирался после ночного дежурства прямо домой.
А то может, кто из товарищей решил пошутить надо мной?
И залез в то открытое окно, пока я совершал свой обход.
Но всё же осторожность превыше всего,
Этому в милиции учат прежде всего.
Осторожно, с опаской, подкрался к повороту в то крыло
В сознании, чётко ещё одна отразилась деталь
Которой поначалу я внимания не предал.
В воздухе стоял запах крепкого табака
У меня ещё раз кольнуло в груди
Так пахло от отца, когда он с фронта вернулся домой.
Такой терпкий, сладковатый запах домашнего самосада
Отец мог только им, боль от осколка в груди заглушить.
И ещё, я успел услышать удаляющийся стук,
Такой звук, будто по кафелю на костылях кто-то идет.
Но заглянув за угол, я не обнаружил там никого.
Все двери были заперты, закрыто было окно.
Только в воздухе по-прежнему витал запах крепкого табака.
Я так и подумал, что друзья подшутили надо мной.
Но так стало происходить каждую ночь
То здесь, то там, мелькали огоньки папирос в темноте.
Но самое страшное, что к ним и звуки стали добавляться в ночи.
То тихий продолжительный стон,
То резкий вскрик, как будто человека режут живьем.
Об обходе школы нечего и говорить
Без взведенного пистолета я в коридор не выходил.
Последней каплей стал тот день,
Когда я своего товарища уговорил один день подежурить со мной.
И вот за полночь, хлопнула дверь, где был школьный подвал
Правда, мой товарищ почему-то этот звук не услыхал.
Я его уговорил спуститься и проверить подвал.
Дверь в подвал, я отлично помню, была заперта
Но как только я дверь распахнул,
Как ужасный запах, чуть не сшиб меня с ног.
Это был самый страшный случай на службе со мной.
Как то пришлось нам труп из люка доставать,
Который, не меньше недели под теплотрассой лежал.
После того случая, я месяц на еду не смотрел
Килограмм на двадцать тогда похудел.
И вот такой же смрад из школьного подвала шёл на меня.
Вот что хотите делайте со мной, хоть комиссуйте, хоть увольняйте,
Но только в ту школу больше я ни ногой!

...Из объяснений врача бригады «Скорой помощи»…

- Вы должно быть знаете,
Что врачи на «Скорой помощи» люди особого склада
Случайный, пустой человек,
На «Скорой помощи» себя не найдет.
Мы как разведчики на передовой,
Самыми первыми вступаем в бой.
И как Суворовские чудо богатыри
Встаем на битву со смертью один на один.
Бесстрашно смотрим, не отводим глаза
Не имеем права и шага назад отступить.
Наша задача, вырвать человека из смертельных лап
А  уж поставить пострадавшего на ноги
Это задача для поликлиник и госпиталей.
Но всё же мы люди, и тоже не без греха
Любим в курилке посплетничать иногда
И конечно слышали, что в городе странные творятся дела.
Как будто-то в какой-то школе украли детей.
Разрезали по кускам, и спрятали в укромных местах.
Трупный запах по всей школе стоит,
А сами тела никак не могут найти.
Понятно, что всё это враки
Наших людей хлебом хоть не корми,
Дай посплетничать и жути какой ни-то навести.
Но всё же, люди-то не дураки и видят,
Что милиция, которой пистолеты и то выдавали не всегда,
Вдруг стала по городу с заряженными автоматами ходить.
Но когда мы получили сигнал,
Что двух девчонок в школьном подвале без сознанья нашли
Мы летели с сиреной по городу так,
Я  боялся, колёса от нашего старого «Рафика» отлетят.
Ладно сами убьёмся, но детей тогда не спасём
К нашему приезду, девчонок, из подвала в медпункт перенесли.
Ну, что я могу сказать, опоздай мы хоть на минуту
И одна из них уже была бы не жилец!
Такое в моей практике первый раз
Сильный сердечный приступ у девочки 12 лет,
У второй сильнейший психологический шок.
Она всё повторяла и повторяла без конца:
- Дяденька, там гробы, гробы, гробы
Стоят от пола и до самого потолка.
А вдоль стен кругом мертвые люди лежат
Кто без рук, кто без ноги
А один весь искромсанный, весь в кусках
Как будто какое то чудище его жевало
Но почему то не захотело доесть до конца.
Мой первичный диагноз, отравление газами
Помноженное на сильный психологический шок.
Такое уже у меня бывало как-то раз
Чистили мужики выгребную яму
Так надышались, еле-еле смогли их откачать
Так вот они, какую околесицу только не несли.
Но была там деталь, которая и меня смогла напугать
У одной девочки все руки были в крови
Чёрт его знает, откуда взялась эта кровь
Может, кто поранился, когда из подвала стали их доставать.
При мне там завхоз, странный мужик на деревянной ноге,
Так грохнулся с лестницы, я подумал, ну всё, перелом!
Но ничего, крепкий оказался старик
Поднялся и дальше себе поскакал,
Вроде сказали, что он девчонок то и нашёл….

…Из допроса подозреваемого….

Я сам-то родом далеко от здешних мест
Наш полк прибыл сюда на переформировку в 42
А родом я из Краснодона, что под самым Ворошиловградом
Начинал там шахтёром и в армию был призван в начале войны.
Прошёл всю войну от Сталинграда и до Берлина
И представьте ни одной царапины за всю войну
Но в  последнем броске нашей бригады на Белград
Товарищ просит: «Дай прикурить!»
И так я неудачно сидел на броне
Как тряхнуло в этот момент, я кубарем с башни танка слетел
И прямо ногой под ведущий каток
Так что одну ногу мне срезало, будто ножом
Из госпиталя меня выпустили только в 47
Спасибо врачам, что вторую ногу смогли отстоять.
А после этого, какой шахтёр из меня?
Вот и решил я вернуться в этот город,
Где наш полк когда то стоял.
Была здесь у меня одна знакомая медсестра
Ох и красивая девушка, больше такой не встречал никогда!
Не знаю чем, но она выделяла меня
Из сотен других крутившихся рядом вояк.
То мензурку спиртика мне нальет,
То конфет насыплет полный карман.
Уж очень я тогда конфеты любил,
А что я был тогда, пацан пацаном.
Наверно она меня и полюбила за то,
Что я конфеты больше спирта ценил.
Обещала, что дождется меня,
Да только госпиталь тот расформировали давно
Из всего персонала, только одну старуху-поломойку нашёл.
Сказала, что помнит она ту медсестру
Но только, весь медперсонал в 44 ближе к фронту перевели.
И с той поры не было ни весточки от неё.
А сама смотрит на меня испитыми глазами, улыбается
А глаза такие пустые, бездонные, будто в колодец заглянул.
Вот она и посоветовала мне
В эту школу устроиться учителем немецкого языка.
Я же четыре года в разведроте провоевал
И немецкий выучил как свой родной.
Вот уже больше тридцати лет в школе учителем отпахал.
Легче наверно на фронте было взводом командовать.
А когда не стало нервов на архаровцев этих хватать
Перевели на завхоза меня, но тоже работа не из простых.

А, что детей не люблю, так это правда чистой воды.
Уж очень капризная и чванливая сейчас молодёжь.
Ни прикрикнуть нельзя, ни упаси тебя господи затрещину дать.
Их нужно только хвалить и пылинки сдувать.
Вот, помню, в войну была молодёжь!
Прибился к нашему полку в 42 мальчонка один.
Вот уж был пацан боевой!
Скажу по правде, даже здоровые мужики,
Не очень-то верили в нашу победу в 42.
Когда немец, железным катком, скатывал нашу оборону в кровавую колбасу.
А он свято верил, что мы победим!
И даже точно год нашей Победы тогда называл.
Ох и умный был паренёк!
Я и немецкий то начал учить через него!
Помню, посадят его в  круг мужики
И просят: - «Ну, расскажи, как там будет после войны?»
А он всё говорит, говорит
И как наш советский человек в космос первым полетит.
И что кино в  каждом доме можно будет смотреть.
И что у каждой семьи будет квартира своя, от государства даденная.
А мужики, особенно те, что из деревень
Где радиоточка была и то далеко не везде.
Крутили усы, самосадом как паровозы дымя, вздыхали:
«Ну, за такое дело не страшно и умереть!»
За его смелость и ясность ума
Сам командир и взял его сыном полка.
Хороший был малец, только уйдет в сторонку
И что-бы не видел никто, плачет втихомолку.
Очень, он говорил, свою маму жалел
Ну что поделаешь, война!
Много детей без матерей, она безглазая, оставила тогда!
Ну а когда переправлялись через Волгу на Сталинград
Наш полк под жестокую бомбёжку попал
С той поры не знаю, как сложилась судьба у паренька.

Да, это правда, что я девчонок нашёл.
Как какая-то сила железной рукой, меня за шкирку взяла.
И прямо в тот угол подвала привела, смотрю, а девочки там лежат…

Эту железную руку я помню с самой войны.
Так случилось, что в первую мою атаку, от страха
Никак я не мог залезть на окопный бруствер.
И вот комбат, такой же рукой меня за шиворот шинели схватил.
Три раза кулаком в Бога душу мать перекрестил
Я как пробка от шампанского, в сторону немецкой траншеи полетел.
Тогда меня к медали «За отвагу» представили!
Сказали, что я первым ворвался в немецкий окоп.
И броском гранаты подавил пулеметный расчёт
А для меня было всё как в тумане
Я хотел только подальше от своего комбата убежать!
Он же был из наших, из шахтёрских, Макеевский гор.спас отряд!
У нас, у шахтёров, про них ходила поговорка одна.
Что у каждого шахтёра по ангелу на оба плеча!
Один белый с крылами, а второй прокопченный в шахтёрской каске
И уж если суждено тебе погибнуть под землёй
То боец из горноспасательного отряда,
На руках тебя до поверхности донесёт
И из рук в руки, душу твою, белым ангелам на небеса передаёт.
Я сам лично видел как бойцы из гор.спас отряда
В огненное жерло пылающей шахты спускались на белых крылах
Вот какие ребята были на Донбассе у нас!

А наш комбат ещё и начальником был у них!
Ох и боялся я его, я и в разведку то перешёл, что бы пореже видеть его.
А он как встретит меня, смотрит, улыбается дьявольскими глазами
Наверно у чертей в шахте так научился смотреть на людей.
«Ну, что шахтёр, знаю, знаю, воюешь ты хорошо!»
А я стою, по стойке смирно, глазом моргнуть боюсь
Уж больно памятна была его стальная рука!

Я и в шрафбат, чуть не загремел через него!
Представьте, два месяца ложку из дубового комля для него вырезал.
И как то, на лесной заимке, немец нас застал врасплох.
Еле-еле успели выскочить в окно
И ложку-то впотьмах я и забыл на столе!
Видно немцы, не заподозрили ничего
И при свете свечи, сели картошку есть
Которая для нас была припасена.
Я смотрю сквозь окно, а один жирный гад,
Моей ложкой картошку из чугунка достаёт!
Тут прямо всё закипело во  мне
Я, с дури, и швырнул две гранаты прямо в харю ему!
После того, ни о каком задании, нечего было и говорить.
Меня тогда хотели военным трибуналом судить!
Но как я говорил, у каждого шахтёра по два ангела про запас.

Вот и к девчонкам, видно чёрный ангел меня силком приволок.
Так, что товарищ следователь на меня не греши
Хоть я и не люблю современных детей,
Но за их счастливое детство своей кровью я сполна заплатил!

… Из показаний свидетеля…

Я пришла в эту школу медсестрой в аккурат в 37
Мне всегда нравилось работать с детьми
Они же такие забавные и шумные как воробьи
Раздашь им по витаминке, а у них радости до небес
Подставляют тебе ладошки наперебой
-«И мне, и мне тётя доктор, дайте ещё по одной!»
Что говорить, не шибко баловала жизнь тогдашних детей
А в 42, когда фронт недалеко от города проходил
Всех детей в основном вывезли в тыл
А из школы самой сделали госпиталь прифронтовой
Где я и осталась работать операционной сестрой.

Я ведь его сразу узнала тогда
Когда он к нам в школу вошёл в 47
А вот он меня не признал,
Ну ещё бы, пять лет простоять у операционного стола
Эти годы просто в прах испепелили душу мою
Не оставив во мне ни капли женского естества.
Сколько сотен операций я провела
Сколько жизней мы смогли отстоять
Но сколько молодых, красивых ребят
Я лично на каталке в школьный подвал отвезла.
Там в подвале всегда прохлада была
Они и лежали там смирно, божьи страдальцы
Ждали, пока на кладбище их отвезут.
Где их душеньки уже успокоятся навсегда.

А он был красивый, статный такой офицер
Для любой девушки завидный жених
Но всё же не смогла я его отпустить
Вот и посоветовала в школе нашей учителем стать.
А я после войны кроме половой тряпки
Уже ни с чем не могла совладать
Как увижу шприц или бинт, так в пору самой заказывать гроб.
Ну, хоть посмотрю на него издалека
Никого родней в этой жизни уже нет для меня.
Давайте я вам про нашу школу ещё расскажу…

Школу нашу построили в 37
Длинные коридоры, высоченные потолки
На пролётах парадной лестницы красивые витражи
Есть у нас на втором этаже даже балкон
На большие праздники там приглашенный оркестр играл
Посмотрите, какой у нас актовый зал
На Новый год тут ёлку ставят, не меньше пяти метров высотой.
На первом этаже у нас первоклашки и прочая малышня
Этот класс, где больше света, для первого класса...
А в войну в этом классе моя операционная была.
И теперь я могу пройти лишь крепко зажмурив глаза.
Боюсь снова увидеть, как алая кровь ручейком стекает из-под двери.
А тут у нас библиотека, как в войну была, так и сейчас.
Очень любили рядом с ней собираться бойцы
Возьмут детскую книжку, и кто ни будь сказку читает вслух.
А у других солдат по щекам слёзы текут.
Ведь они сами читали эти сказки своим сыновьям
А в это крыло, что хотите делайте я зайти не могу
Там была палата, для тех, у кого не оставалось шансов на жизнь.
Просто сердце замирало в  груди
Видя, как очередная каталка выезжает из-за угла.
Мой батюшка, сельский священник, всегда говорил
Самое богоугодное дело, это людям лучик надежды дарить.
Но мы были не в силах все-все жизни спасти
Сколько отчаяния, боли, горя и слез
Успели эти стены за долгие годы впитать
Ни одна живая душа не в состоянии это понять.
Ведь школу то и открыли заново только в 47
Всю штукатурку от стен пришлось отбивать
Что бы госпитальный запах крови со стен удалить.
Мой батюшка ещё говорил
Что история возвращается каждые сорок лет.
Это сами стены выталкивают свою боль
Вошедшую в них за долгие годы войны
Надо бы вам священника сюда пригласить.
Что бы молебен в этих стенах он отслужил
По всем убиенным солдатикам и мученикам
Отдавшим жизнь за Отчизну свою.
И тогда всё успокоится на следующие сорок лет…

….Заключение по делу о пропаже детей…

За потерю оперативной хватки
За нарушение принципов советского делопроизводства
За скатывание в теологию и оккультизм
За возвеличивание роли церкви в жизни советских людей
Уволить из органов гос.безопасности полковника “N”

В виду отсутствия новых улик, дело временно приостановить
В целях пресечения паники и слухов
Рекомендовать Областному Совету Народных Депутатов
Инициировать программу по постройке новых школ
Взамен тех, что были в городе до войны
Программу окончить к сорокалетию Победы в Великой войне.

Эпилог…

И действительно, много тогда построили красивых новых школ
Но толи денег не хватило на всё,
Толи начавшаяся перестройка стала тому виной.
Но только к началу 90-х, когда у государства
Денег уже не стало хватать ни на что
Та самая школа так и осталась стоять до сих пор.
И каждый май, на старом школьном дворе
Зацветает пышным, медовым цветом яблоневый сад.
Словно отдавая дань памяти павшим героям
Отдавшим жизнь, защищая свою родную страну...

А ещё на самой последней странице
Косую, чернильную надпись можно было прочесть
Видно её сделал тот самый полковник своею рукой
Когда свои дела в архиве сдавал:
«Не дай бог, когда нибудь и нашим детям 
жить в эпоху прифронтовых госпиталей»