Трамвайный роман, глава 2. Ши. в соавторстве

Глава 2.  Ши. (написано в соавторстве с Агатой).
Весельская прижала к уху посылку и с блаженной улыбкой заслушалась...
- Мамачес! Та открывай быстрее!
- А! Доця… Да… да… даа... Не волнуйся, не волнуйся.
И Лариса скрылась в дальней комнате, не отрывая посылку от уха.
Доця с сожалением посмотрела ей вслед и, махнув рукой, вышла из квартиры.

А в дальней комнате, из под трёх слоев упаковочной бумаги (золотой с серебристыми облачками, бирюзовой с дельфинчиками и, наконец, фиолетовой с красными воздушными шариками) был извлечён алый безутешно крякающий мобильный. Лариса Васильевна мурркнула в Моторолу Z3: "Весельская у телефона".
Оттуда вылетел женский недовольный громкий голос, хотя и весьма приятного тембра.
- Ты думаешь мне было легко доставать эти тупые вульгарные обертки!?Дура! Ну почему, ну почему ты создаешь мне столько проблем? А эта ваша украинская почта!!! Беспокоить меня в такое время? Они что не знают ничего о разнице в часовых поясах? Это всё из-за тебя!!! Я могла бы спать...
- Агата! Агаточка! Я так рада тебя слышать!
- Не смей перебивать меня! Я не выспавшаяся, потому что этот идиот почтальон (я ещё
узнаю его фамилию!!) разбудил меня сообщением о том, что посылка доставлена!
- Ты ж сама, возможно, заказала… эту услугу… - робко возразила Лариса.
- Нет, это просто… это безнадежно! Ладно… В такое время меня душат стихи, слушай!!
Лариса резким отработанным движением отодвинула мобильный на полметра. Трубка мелодично взвывая агатиным голосом, декламировала свежий шедевр:


Нанесены чернильной явью,
На лист души моей стихи.
Они пятнисто-кляксо-цветны,
И то напыщенно-респектны,
То откровенно несусветны,
Но неизбежно глубоки...

Почему-то Ларису не оставлял образ Агаты, стоящей на табуретке в неглиже и держащей в руке перо страуса... Лариса помотала головой, пытаясь отогнать образ. Но к нему присовокупился бедный страус, с грустными глазами, безнадежно ждущий, когда целостность перьевого покрова будет восстановлена.
Голос Агаты, убил образ страуса, и он, смахнув слезу крылом,  чертыхаясь, вылез в окно. Агата продолжала:

Зачем-то проникают снова,
То полутени, то огонь.
Не к этому была готова,
Вот все ж, Пегас, ты подлый конь!
- Пегас?- растеряно удивилась Лариса Весельская...- А что же со страусом?
- Дура!!!!! Какой-такой страус?! Опять началось. Я… Я шлю тонны ракушек! Чтобы ты слышала голос моря!!! И тут этот идиотский... - Голос Агаты прервался... - Тока не реви, дура. Со страусом всё нормально. Он слез по водосточной трубе, - сообщила она после паузы. - А у меня опять заканчиваются деньги на счету! Забыла? Это международные переговоры!!!! -Голос опять приобрел металлически-гневные ноты.
- Эээээ. Ну я… Благодар...
- Так вот! Чего звоню! Я на море... Саргассовом! Письмо в посылке! Не выкини! А то, блин, я как идиотка ищу телефон безумно-тупого красного цвета. Потому, что видите ли, моя сестра помешалась на красных трамваях! И никакой благодарности!!!!
- Я… Я…  - Лара Весельская, разгребя кучу острых, больно-колющихся ракушек (не исключено, что со случайно попавшими морскими ежами) отодвинула что-то зелено-пушистое и, наконец, нащупала лист. - Нашла! Агаточка! Не волнуйся. Читаю уже:" Пусть Ши пока побудет у тебя. Агата".
Из трубки уже минут 5 неслись прерывистые гудки...
Весельская задумчиво улыбалась трубке.
- Так вот ты... какой, Ши… - сказала она, надевая на шею длинный зелёный пушистый кусочек меха.
Потом, глубоко вздохнув и поглаживая Ши, она набрала СМС сестре:
"Нет больше красного трамвая, Агата..."
      17 августа 2008 г.