Блаженный

ну тормознул, ну заглушил на полпути,
бежит по полю, массой воздуха колышим.
ты скинь обувку, шпильки вынь и распусти.
быть под мальчишеством смешней, чем под гашишем.
блаженны парни, заплывающие в рожь!
он был блатной и бла-бла-бла, теперь блаженный.
с ним бесполезно – "ты куда", "вернись", "хорош",
он в поле выбежал отнюдь не для сражений.
он не размяться, не по маленькой нужде,
его нужда ржаного поля необъятней –
он смотрит вверх не так, как смотрят при дожде,
а как смотрели дед с отцом под голубятней.
из двух методик, как вытравливать насест
(одна – закидывать стакан, другая – зренье),
он выбрал бег и под футболкой норд-норд-вест,
притом, что он легкоатлет довольно средний.
из зада детство не выходит по УДО.
он в никуда пловец с синдромом одиссеи,
а ты ему, мол, так и так, мол, от и до,
и упаси Господь без шапочки в бассейн!
он в брызгах ржи, а ты серчаешь, обострив
конфликт и тем еще, что до сих пор обута.
он не на час, пятиминутный он халиф,
он Гаутаму миновал, он сразу Будда,
во ржи он ловит не детей, но их кураж,
обрывок неба над собой за пропасть выдав.
через мгновение вернется возраст, стаж
и сердце в мыле от привычных суицидов.
не дуйся, дуся, руки в боки, он гаврош
в бейсболке задом наперед, ржаной и глупый.
его мальчишество, будь умницей, не трожь.
ты, дуся, лучше у себя его нащупай.