Секретный участник Алисии Острайкер

Сколько раз в детстве ты бежал
И падал, и сдирал коленки о тротуар –
Разве не было чего-то очаровательного
В этом превращении, сочащейся
Малиновой крови из разорванной плюшевой
Кожаной подушки, располосованной и набухшей
Отвратительной смеси жёлтого, сиреневого и грязи?
Что-то, на что можно поглазеть, что можно выставить напоказ,
Там, где минуту назад ничего не было,
Кому-то придётся вынуть кусочки гравия
Из твоей кровавой плоти.

Так много детской боли, девочка, бьющая тебя,
Мальчик, плюющий в лицо,
Учительский смех над тобой,
Горе твоей матери, как сверло сквозь сталь,
А после зимой тебе всегда холодно,
Злой ветер прошивает насквозь хлипкое пальтишко.

Разве не было всегда пары глаз,
Довольно спокойно взирающей на вещи через твои глаза,
Как турист, наслаждающийся панорамой?
Разве не было маленького динамика там, где ствол мозга
Прерывается мозжечком, инструктирующего тебя
Нежным музыкальным голосом
Уделять внимание всему, что видишь?

Ребёнок застывает от похвалы или страха,
Иногда пробивая потолок печали так,
Будто это почти бумага,
В комнату, которая каким-то образом стала больше –
Хоть когда-нибудь возникала ли у тебя мысль «Кто здесь»?
Нет, и ты всё ещё не знаешь.




The Secret Sharer by Alicia Suskin Ostriker

How many times in childhood, you were running
And fell, and ripped your knees on the sidewalk —
Wasn't there something fascinating
About that transformation, the oozing out
Of your crimson blood from the torn plush
Cushion of skin all streaked and swollen
That hideous mix of yellow, violet, and dirt?
Something to gaze at, something to exhibit,
Where a minute ago was nothing,
Somebody having to pick the gravel pieces
Out of your bloody flesh.

So much childhood pain, a girl who hit you,
A boy spitting in your face,
A teacher’s laughter at you,
Your mother’s grief, like drilling through steel,
And then in winter you were always cold,
The mean wind cutting through your flimsy coat.

Wasn't there always a pair of eyes
Quite calmly looking at things through your eyes
Like a tourist admiring the panorama?
Wasn't there that microphone, where brainstem
Intersects cerebellum, instructing you
In a delicate musical voice
To pay attention to all you saw?

A child stiffened by glory or fear,
Sometimes flying right through the ceiling of sorrow,
As if it were merely paper,
Into a room that was somehow larger—
Did you ever think to ask Who’s there?
No, and you still don’t know.