Вешки. глава 2. продолжение 2

Вешки.Глава 2
Продолжение 2.
Вспомнилось ещё Николаю, что мест в садик не давали. Взял он одну дочку на руки, другую, постарше, за руку и пошёл в рабочком. Посадил младшую прямо на стол с бумагами. Сказал конторским:
«Мест в садик не даёте, так водитесь сами, а мы на работу пошли!» После такого, конечно в садик детей приняли. Клавдия пошла работать нянечкой в детские ясли, устроила её Миронова Тамара Павловна. Она тогда директором яслей была. Тамару Павловну все очень уважали: фронтовичка - всю войну медсестрой прошла. Замужем была за двоюродным братом, тоже фронтовиком.
 В партию Николай не стал вступать, думал: зачем? Дочек съездили окрестить в церковь в Вологду и то оговорили, хотели на «поругание» на собрании выставить. «А я не партийный»- ответил. Во всём своим умом жить старался. «Правильно ли это? Не знаю. Зато по совести»- рассуждал он.
 
Много лет работал на вывозке леса из делянок. Впервые стали вывозить лес в хлыстах в 1953 году. За это время сноровка, навыки у всех шоферов уже были хорошо отработаны. Конечно, не обходилось без аварий. Машины скидывало с лежнёвки в кювет, вставал весь «караван», пока трактор не подтащит и не выведет лесовоз на дорогу. Ночевали в такие дни в машинах, в лесу, в любую погоду, в любое время года. Сумка с едой- перекусом всегда при себе. Были и несчастные случаи, что уж там говорить – производство! Между бригадами соревновались. Долгое время работали вместе с младшим братом Александром. За успешную работу, как победителям соревнования, вручили им Почётный Вымпел. Первыми выполнили план. Шофера все машины тогда свои оставляли прямо возле домов: ремонтировать, разогревать зимой - всё было удобнее. Больно уж часто лопались деревянные прицепы - дышла. Меняли их, чуть ли не на ходу. Во сне они снились, дышла эти, вскрикивали, просыпаясь: «Дышло лопнуло!» Это сейчас леспромхоз расширился, преобразовался, отстроены гаражные боксы, ремонтные, столярные и прочие мастерские.
Лет пять вместе с братом на одной машине работали. Брательник часто выручал, когда Коля уходил в запои. А почему уходил, думал Николай, и сам не знаю, и вроде бы всё в жизни складывалось хорошо и удачно, но что- то разъедала вдруг душу неимоверная тоска, хотелось забыться, вот и «нырял» в бутылку с головой на день, а то и на два. Мать слёзно просила Александра выйти, отработать ещё смену: «Ведь у брата семья, дети!..»
 
Воспоминания накатывались, как снежный ком, взрываясь в его разгорячённом событиями мозгу. Николай почти не чувствовал дороги, по которой бежал, будто бы преследуемый ими, воспоминаниями, переживая, проживая эти годы заново.
 
 Сынок Анатолий родился в 1964 году. Семья действительно росла. Имя для сына дали в честь маминого брата: хороший был человек, добрый. Николай смутно помнил дядьку, но он так интуитивно доверял своей матери, рассказывающей о своём любимом брате. Особые отношения были у них, такие, какие и должны быть у матери и сына.
 
Мама Николая, Зинаида Андреевна Миронова, в девичестве Горина, родом из деревни Семёновская, Харовского района. Вышла замуж за Михаила Михайловича и сама не знала почему. Наверное, любила. Михаил в их деревне пришлым был. Пас коров. Поговаривали, что детдомовский. Будто бы, сразу после революции попал в детский дом. Сам Михаил об этом рассказывать не любил, а никто в душу и не лез, раз так. Однако, слухи такие шли, что он незаконнорожденный сын помещика одного и дворовой девушки из под Вологды. В революцию помещика убили, а девушка с ребёнком бежала, скиталась, пока не умерла. Мальчишка бродяжничал, попал в детский дом. Разве мало в ту пору беспризорных было!
Отца уважали. Побаивались. Строгий был отец, не забалуешь! Напьётся, руки распускает, обижал маму. Не иначе, как коровой и называл. А за что? Зинаиде Андреевне несладко жилось. Родила она мужу своему пятерых детей, все парни, только одна доченька, Зоюшка. Мать лаской и любовью не обделила ни нас, ни детей наших, внуков своих, помогала во всём. «Мама, мама»,- думал Николай,- « сколько же тебе пришлось в жизни испытать! Скотины держала всегда полный двор. Правда, вот, коровушку – кормилицу однажды пришлось продать.» Николай, ещё до войны, спрыгнув с печки, опрокинул на себя кипящий самовар. Обварил ноги. Продала корову, купила козу, а спасла, выходила, отпоила молочком козьим, чудодейственным сыночка своего. Зинаиде Андреевне и от сестёр её родных доставалось. Всё от зависти. «Ты замужем, а мы одни своих детей поднимаем! Ты должна нам помогать!»- говорили они укоризненно. Какое помогать, когда и сама еле- еле концы с концами сводила. Переживала она из - за этого крепко.
 Зоюшка, сестра Николая, была третьим ребёнком в семье. Маленькая, светлоликая, голубоглазая, вся голова в белых мягких кудряшках, как у ангелочка. Не доглядели за ней в младенчестве, уронила на себя рамы оконные, после этого пропал слух. Возили «по докторам», но всё тщетно. Оглохла она, хотя говорить могла хорошо, внятно.
В молодости стала такой красавицей! Оберегали все её очень, особенно братья. Женихи, конечно, сватались, но отец не разрешил замуж идти. Говорил: «Обижать будут тебя, глухую!» Так и осталась невестой Божьей. Обижалась она за это на отца своего всю жизнь. Не любила его. Может ещё потому, что за мать ей было очень обидно.
 Коля с Зоюшкой дружны были с малолетства. Всё вместе делали: в лес по грибы, по ягоды, и в город Вологду ездили ягоды продавать на Горбатом мосту, и на работу вместе подряжались, уже будучи подростками.
Не любила сестра жену его только, считала валявкой*. Наверное, просто ревность её так проявлялась. Зато детей их, как своих, любила. Деньгами помогала. На девчонок - погодок такие платьица, было, сошьёт, как на двойняшек, залюбуешься!
Работала в окорочном цехе до пенсии. Там и подружки потом у Зои появились, вдовушки. Уже родителей в живых не было, в праздники соберутся у неё в доме, песни поют, частушки:
 
«Я не лягу под машину,
Под передне колесо!
Лучше лягу под шофёра,
Там тепло и хорошо!»
 
Ухмылялся Николай, принимая их песни, понимая дерзость женщин, которым пришлось воевать наравне с мужчинами или работать в тылу.
 
*валявка – лентяй, человек, не любящий трудиться.