Вот такой пердюмонокль

Жил-был мужик. Такой, как бы поточнее выразиться, средне-статистический: ещё не старый, но уже и не пацан; не красавец, но и уродом назвать нельзя; не сильно раздобревший, но и не дрищ; не шибко богатый, но и последний кусок не доедал – на хлебушек с маслицем хватало. Короче, мужик как мужик, таких в России – каждый второй. Работал, конечно, причём много – как-никак семью содержать надо было. Ибо была у него семья, правда, состояла она только из него, да его жены.А детишек у них не было – то ли Бог не давал, то ли сами не заводили, типа, не нагулялись ещё.

Жена у мужика была, прям, вся из себя. Вся такая возвышенная, вся такая утончённая, вся такая романтическая. На работу не ходила, «строила домашний очаг», как могла. И берегла этот самый очаг в соответствии со своими мыслями. Конечно, когда они её посещали. Правда, это у неё как-то своеобразно получалось, но об этом чуть позже.

А у жены была подруга, ещё с институтских времён. Обычная не старая ещё тётка, мать- одиночка, впахивающая на двух работах за зарплату, весьма далёкую от средней по стране, в которой «всё для людей». Но не жаловалась, в уныние и депрессию не впадала, умела радоваться приятным мелочам и нечастым праздникам.

Вот так они и жили. Спокойно, размеренно, привычно, где-то даже, можно сказать, скучновато. Но в один прекрасный день всё изменилось.

Короче. У жены появился хахаль. Как раз под стать её возвышенности и утончённости – красавец, плечи развёрнуты, пресс «кубиками», глаза лучатся,
руки уверенные, речь вкрадчивая, а голос!... Мамочки мои, как начнёт шептать на ушко всякие ласковости, так мурашки по всему телу галопом носятся, как говорится, «от сисек до писек».

В общем, баба «поплыла». А роман всё круче, а любовь всё жарче. Жена впадала в адюльтер всё глубже. Правда, спустя какое-то время выяснилось, что кроме красоты, стати, да любовного умения у хахаля и нет ничего. В смысле, материального. В смысле, не богат он от слова «совсем». В смысле, беден, как церковная мышь. А ему ведь тоже хочется и одеться покрасивше, и тело своё прекрасное в должной форме содержать, и денежку какую-никакую в кармане иметь. Конечно, только для того, чтобы любимую свою радовать да баловать, самому-то ему, вы же понимаете, на фиг ничего не нужно. Он вообще альтруист, для него главное – всё для людей. Прямо, как страна.

Но что для влюблённой женщины такие мелочи! Правда, свои деньги на хахаля она тратить опасалась – муж, хотя и ни в чём ей не отказывал, но расходы держал под контролем. И тогда (воистину, не перестаёшь изумляться женской изобретательности!) жена, заранее уговорив подругу, начала выклянчивать деньги у мужа, якобы на помощь бедной женщине, в одиночку воспитывающей ребёнка. Доводы были убийственными: и на лекарства заболевшей деточке, и потому что работодатели-уроды задерживают зарплату, и что ребёнку нужна новая одёжка («ну ты же знаешь, как на детях всё «горит»!), а подруге нужен нормальный телефон («у неё всё время что-то заедает, просто невозможно общаться, честное слово!») , и т.д., и т.п… Муж, относившийся к подруге вполне доброжелательно, с сочувствием и даже некоторой симпатией, не отказывал, деньги давал (благо, финансовое состояние позволяло), правда, просил брать с подруги расписки (на всякий случай, мало ли что может случиться). Жена и на расписки доверчивую женщину уговорила.

Так продолжалось ещё какое-то время, а потом влюблённой дурочке окончательно «снесло крышу», и она, оставив мужу прощальное «прости!» и сняв все деньги с заведённой для неё мужем банковской карты, упорхнула с хахалем в благословенный Эдем. Муж, к этому времени уже начавший подозревать неладное, особо такому повороту не удивился и даже, к собственному изумлению, не так уж и огорчился. А выпив пару рюмок хорошей водки (а как не выпить по такому поводу?), окончательно успокоился и стал думать, как жить дальше.

И тут он вспомнил о расписках, которые писала подруга его теперь уже бывшей жены, вспомнил, что за всё это время не видел ни на ней, ни на её ребёнке ни одной новой вещи. Муж задумался. И вслед за Иваном Васильевичем Буншей из бессмертной комедии Гайдая пробормотал: «Меня терзают смутные сомнения…» Долго сомневаться мужик не стал, а, прихватив расписки, отправился к подруге. Объяснение было коротким и бурным. Подруга, и сама возмущённая тем, что сбежавшая жена так её подставила, причём даже не предупредив о предполагаемом побеге, долго отпираться не стала. А в ответ на требования мужа вернуть долг (иначе – суд!) заявила, что денег у неё нет. А немного подумав и оценивающе поглядев на отныне уже бесхозного мужика, заявила, что, если он так уж настаивает, она может расплатиться с ним натурой.

И понеслось… Расписок накопилось много, за один раз кредитор и должник не управились. Встречи продолжились. С каждым новым «траншем» партнёры, теперь уже не только финансовые, всё больше входили во вкус. Не знаю, чем бы всё это кончилось, но тут из Эдема вернулась жена. В слезах, соплях и гневе на всех мужчин мира, особенно, на красавчиков.

История банальная до тошноты. Как только деньги у влюблённой дурочки кончились (а где-где, но уж в Эдеме их таки было куда потратить!), красавчик стряхнул с себя женские руки, цеплявшиеся за штаны в бесславных попытках его остановить, и убыл в неизвестном направлении (не думаю, что далеко, чай в таких благословенных местах хватает не совсем разумных женщин, падких на мужскую неотразимость). Делать нечего, жене пришлось возвращаться в родные пенаты.

А вот дальше события понеслись как курица, которой только что отрубили голову – стремительно, беспорядочно и бессмысленно. Жена быстро утёрла сопли и орала, что это муж во всём виноват, дескать именно он своим недостаточно внимательным и боготворимым к ней отношением довёл её до адюльтера. Охреневший от подобной наглости муж орал в ответ, что не хочет иметь никаких дел с такой шалавой, как его бывшая спутница жизни. Зашедшая на огонёк подруга стала требовать с неудавшейся Анжелики деньги, выцыганенные у мужа, так как она их и в глаза не видела, но тем не менее раплатилась по долгам полностью, уступив угрозам напористого мужа. Ещё больше охреневший муж стал орать, что никаких денег подруга ему не возвращала, а расплачивалась способом, не предусматривающим шелеста банкнот.

Жена, услышав о способе расплаты, на какое-то мгновение лишилась дара речи, но, быстро придя в себя, заверещала ещё громче на тему «иуды», «ножа в спину», «пригретой на груди змеи» и прочих широко известных фраз о предательстве, перемежающихся лексикой, не всегда подходящей для светских бесед.

Как ни странно, этот её экскурс в область исторической несправедливости привёл к неожиданному эффекту. Муж замолчал, задумчиво посмотрел на обеих женщин и заявил, что теперь-то он полностью убедился в невиновности подруги и в её праве не отдавать долги по распискам. И что он готов вернуть ей всё ему отданное. Тем же способом. Если, конечно, подруга согласна. А денежный долг он жене (с этого момента уже бывшей) он прощает – чай, не изверг.

Не знаю, чем кончилась эта история, но брошенный на мужа лукавый взгляд подруги даёт повод пофантазировать. Но это уже без меня.



• Пердюмонокль или пердимонокль ( от фр. Perdit monocle – «выпал монокль») – ситуация, вызвавшая крайнее удивление.