Султанша

Тонкий шелест узорных тканей, позолоченный звон оков, надрываются струны саза, и поет в темноте зурна. Ночь рисует сурьмой и сажей сизо-черный небес покров, и внимает, украдкой, тихо в письмах спрятанная луна.

По иному пути ступая, по чужому смотря в упор, там султанша глядит с балкона, провожая султана в бой. Мягкий мед ей несут служанки, и рубинов в шелках узор, но горьки ее строгие речи, пусть считают надменной, злой.

Позабыла она далекий, кем-то выдуманный порог, все березы, леса глухие, деревянные купала, переливы реки, свирели, уничтоженный в ночь острог. За лесами, в разливах моря, точно в миг ее и не стало.

А султан обещал ей злато, жемчуга, караваны, вечность, она ему сказки шептала, но сама не поверила в них. Родила долгожданного сына, так султан даровал ей милость – рабыня стала свободна, богаче и выше других.

Сердце ее, стальное, и взгляд, что острей кинжала. Пылала в груди ее воля, другой, незнакомый язык. И чудилось, вот она – слава, сильнее, порочнее жала, но жали шелка-веревки. Ветрам адресованный рык.

Дрогнуло сердце султанши, в теплые руки легло. Он был как-то угнан мальчишкой, был он испуган, потерян. Взгляд его пепельно-черный, витражное ей стекло. Он помнил поля и скалы, весь путь, что борьбой отмерен. Он преклонил колени, и взглядом пронзил насквозь. Гордость в слуге клубилась, странным, неузнанным зверем, в нем все, что скрывали тени, вырвалось и сбылось.

Родными смотрел он глазами, свои ей шептал поверья. Сладкими стали финики, пряны объятая и травы. Прятали вечные своды их древние тайны и шрамы. Сжимали руками небо, кидались в объятая лавы.

И ночью, глухой и жаркой, вновь стала султанша мамой.

Росли те мальчишки вместе, слуги сын, сын падишаха. Глаза их чернее неба, в груди разрасталась жажда. Но старший трон свой выменял на путь бунтаря и плаху, а сердце султанши залечится, быть может... однажды...

Султан не вернется с похода – жизнь он оставит в бою. Она под сводами замка с тоской не шепнет его имя. Встречает султанша, как в прошлом, розовую зарю. Доносятся боль и слезы в память о том, что ныне.

И все же, как манят, душат, закрытые в сердце раны, с холодным приходят утром напевы, тревожные речи.

Султанша встанет у трона, шатры возведут, барханы, внесут ей дары и верность. Ничто не останется вечным.

Палящее скалится солнце, монеты скользят сквозь пальцы. Султанше не нужно больше ни веры иной, ни печали. И все, что останется дальше, украдкой души касаться.

Грехи оставляют тени, они расцветают ночами.


14.10.2023