Закулисье

Волшебники бездарных стран
сливались воедино.
И каждый жемчуг в перламутре стран-
 ен. Стоптана картино-
 й.

Волшебник изумрудных стран.
Я убиваю на-
 бекрень, рассыпавшись пла-
стиком мы-
ла.
В котором ка-
 нет
ма-
нтия моги-
лы.

Поэт - не подо-
нок, не сталь и не во-
лос лингвистики, фило-
со-
фии, фюси-
са, не-
т.

Поэ-
т
те-
мой прони-
зан и те-
ло его — в руках и ногах,
ибо ноги — то, что делает мозг подвижным,
руки — то, что не делают ноги. И книж-
ный оттенок, как кап-
 ля слезы на бан-
  те рассвета,
падает цве-
то-
о-
тражением.

Те-
ма любви.
Прони-
кнуты все ей. Крони-
д
ли, верли-
бром душишь жену-циферблат...
Вымерло фи-
ло
после софи-
и.

Осталась лишь форма.
Нет, ельсельен, это не юдоль-
ю рисовать пейзаж.
Созерцанье - грусть моти-
ва.

Илом начертить на пальце жа-
лкий контур -
формы э-
той не хватает Ле-
те.

Он вышел из деревни снежной.
Расставил пе-
шкой но-
жки ту-
лью не
жно-
бе-
режно-
безбре-
жно —
Анти-
ноя след-
ство.

Итальян-
ский взвинченный порука.
Он почетный гость на круго-
во-
роте.
С почетным во-
ротом.
И нежным толстым ртом.

Набива-
ет ба-
лы он,
не-
жный язык истекает слюной у него, ко-
гда видит невинный он бли-
к.
Ко-
мната вы-
мощена не-
жными не-
жностя-
ми,
которых среди
глав-
ное — бюст Бонапа-
рта.

Я почти освободил вас от поиска ри-
фмы, ри-
тма —
теперь каждое сло-
во слага-
ется в сло-
ги и бу-
квы. И ну-
тром чу-
ю, что это не к у-
тру эпохи.
Уже девять часов.

Осталась форма. Сахарная вата
собирает сверху грусть цивили-
заций. Перечесть у зла-
товласых па-
льцев. Ни-
кнет буква сти-
лом.