Храните

Храните свой дом, и покой его, и беспокойство,
друзей, впавших в противоречие, добрые свойства,
забывчивость грубых, запальчивость гордых, оттуда
растянутые от житья до бытья пересуды.

В квартирниковых многонощных дымах различайте
источник, маршрут, густоту, степень пряности всяких исчадий.

Судите предвзято, согласно напиткам, по-свойски,
В своем сосчитайте всех блох и во вражеском войске.
Рубите о главном, с запасом, большими кусками,
пасуйте упавшие нравы легонько носками.
В пылу виртуальных объятий, изъятий, проклятий,
свой гамбургский счет за столом, словно тост, предъявляйте.

Но если кому-то вдруг с присвистом едким вздохнется
по праву страдальца, жлоба, знатока, инородца,
по праву вершителя дел, дурака пристяжного,
по праву неважно какого народа грешного, –
то вы, не в пример студенистой сидхарте-адвайте, –

святыню за рюмкою чая ругать не давайте.

И так, искушаясь в причинности злом лабиринте,
по первому чувству зерно в вашей дружбе отриньте.
Увидите, как ваш очаг догорает, заплеван, –

настигните их у порога, балкона, алькова,
рубите – всей дерзостью, хмуро и средневеково.
В отелях, пещерах, дворцах, номерах общежитий –
рубите с плеча – и мечом им на дверь укажите.

Храните свой дом, неизбежно английскую крепость.
Храните свою, справедливости ради, свирепость.

Храните свой дом, и уют его как самочинность,
Его толстостенное мужество, даже мужчинность.
Пройдите к окну, отверните наотмашь гардину,
вернитесь к столу и поправьте на сердце гордыню.

Ваш письменный стол, бывшей речи чудесная призма,
в ее сердцевине прохладной – слежалые письма,
смешные, как миг, закупивший минуту в граните –

их тоже, какие бы ни были, просто храните.