То Элевсинских таинств миражи...

                на конкурс Миланы Алдаровой




Я облачаюсь в золотую тогу
И погружаюсь в сумерки страны,
Где дымный от туманов пряный воздух
Вобрал истому трав лугов ночных.

Я прохожу сквозь пелену звучаний –
Далёких водопадов эха звон, –
Меж изумрудных в пепле гор объятий,
Застывших скал в кружении земном.

И бархат чёрной сокровенной ночи,
Как драгоценный ароматный чай,
Покроет маревом блаженства
И пригласит в мистериальный шаг.

И круг очерченный проявит эллипс,
Вмиг твердь земная разомкнёт врата,
А в звёздной пыли покачнётся время
И в пируэте развернёт себя.

В сиянии лучей иного солнца
По имени неведанной звезды
Восстанет призрачный сокрытый образ
В долине, где кварцитные пески.

Луч незаметно проскользнёт украдкой
По куполу земли и краю облаков,
Заманчиво войдёт внутрь триумфальной арки,
Воздвигнутой в честь призрачных миров.

И зазвучат забытой песни буквы,
Расколются слова на чувства и мечты.
Без сожалений, боли и упрёков
Пройти мне суждено в дыхание Пустоты –

То Элевсинских таинств миражи.


***


Два Солнца вижу я во сне: одно – как символ Аполлона,
Другое чёрною иконой пронзило неба глубину.

И, связанные сетью стрел, они замкнулись на мгновение
И обернулись по оси своих путей. И в том творении –

Создание призрачных миров, как миражей, восставших в небе,
Где обменялись чёрно-светом светила, знавшие зарю

Из тех времён, что из Предвечных потоков снизошли в молчании
И заколдованное знание скрепили цепью насмерть вкруг.

И покатились по орбитам миры планет за жаром в Свет.
А Солнце своё имя скрыло от понимания людей.

Игра теней лишь в нём сохранна, как память об обмене сфер,
Где вера в смерть – как несомнение, вошедшее в столпы божеств.

Лишь отражением в точках карты оно упало начертанием:
Огня – высь в храмовом сиянии, Тьмы – глубиной земли сохранно.

И поползли, кружась змеёю, в долинах черты лабиринтов,
Скрывая замысел и ритмы звучания исконных смыслов.

Владыка до всего предела, желая утвердить сияние,
Зарифмовал амфитеатр в источник таинства и знания.

Где чёрно-белый ритм канона улёгся в пол круговоротов,
И Дионисию законно мы заклинания превозносим.

Звезда средь сумерек стояний вращением рифмует слово,
Что воплощается каноном в театре масок вне закона.

Культ поднимает облака в сиянии солнечного цвета
За отбывающей Звездой во мрак Плутона до рассвета.


***


Проснись, тугое дно земное! И отзовись из недр глубин.
Твой час решительный подходит смыканием стальных святил.

Всё интенсивней жаждет Хронос разжаться свёрнутой спиралью,
Чтоб воскресить его отца, ушедшего за мрак Тартара.

Планеты тянут прутья смыслов разорванных пересечений
Космических ветров бесцельных, чем насыщает Хаос время.

И то загадка для пророка, а для философа – начало,
Сакраментально ускоряясь, что отражается в зерцалах.


***


По плавной утренней прогулке вдоль колоннад строений белых
Я поняла, что уцелела на спуске резком меж миров…

И слышу я тугие речи – все зарифмованы построчно,
И мирры аромат блаженный улавливаю многослойно.

Я следую за кем-то тихо, ступая точно в шлейфе шёлка,
И узнаю обрывки фраз, заученные монотонно.

Но этот воздух… Густо тканный из благородных трав и цедры,
Его я помню лишь во снах о Мусагета откровениях.

Поймать лицо в тени пытаюсь и вижу лишь одежды складки,
Но выдаёт себя украдкой знакомый голос тихо сладкий.

Я в мастерских или близ храма… Так много разных изваяний,
Как в дивном мире меж страниц учебника религий тайных.

А за колоннами аллея, и мы ступаем вместе наземь…
И нежно улыбнулся Он, но глаз не поднял, цвет их – тайна.

Не время видеть их сейчас… В глазах тех дым далёких фраз
И зашифрованные смыслы давно ушедших с карты стран.


***


В тени оливы благородной, где куст физалиса зацвёл,
Ко мне явился дух свободный и лик открыл между миров.

Неспешно он повёл беседу о казусах семьи богов
И сокрушался, что бесследно сошли их образы с основ.

Святынь священных изваяния из мрамора искусных линий…
Дожди убранство их омыли, чтоб в Рее роспись сохранилась.

Я у подножия алтарном, где ветер властвует бесстрастно,
Он помнит пламени чертания, что в честь Гефеста поднималось.

Его уж нет на месте том – отбыло в сумрак за отцом…

И проявились мне тогда в камнях улыбка и глаза –
Потомка облик благородный, что знаком внешности царя

Однажды станет миг спустя… Но нет, то дни тысячелетий…
В тугие косы заплетая, их расчертила мать-земля.

Что миг и время для Олимпа?.. Неведанное измерение.
Им уложилась в руки Вечность – Урана пена в омовении.


***


Я вспоминаю жертвоприношения, которые мне довелось увидеть.
В них отразились смысл и ценность мистериальных откровений.

В них отголоски неземных печатей, расставленных по ритмам года,
И ритуал священного огня, сходящего во дно Природы.

И таинство обета «умолчания» за погружение в сакраментальность знаний.
О том и не написано преданий, чтоб не раскрыть случайно понимание.

Я следую дорогой Пифагора вдоль Элевсина улиц белотканных –
Они все в кружевах зеркальных, как отражение затеи мирозданий.

Дорога та в пределы Изначальных, что объявили всем войну навеки.
Их нарекали именами бестий, чтобы сложить с себя оброк завета.

Но только там хранятся все ответы о судьбоносности событий жизни,
Поскольку род людской привязан в Землю, и разорвать то можно только смертью.

И погрузить свой прах во слой земли первичный, что закрывает все пределы Свету,
И отдаёт тебя во мрак Аида, и душу обнажает сокровенно.

Освобождение от страхов есть блаженство и лучшая награда возрождения,
И прежним не вернуться в мир предельный, однажды оказавшись тенью.

Так, проходя всё ниже, глубже к великому вулкану смыслов жизни,
Ты словно останавливаешь время – оно ведь для тебя уже не ценность.

И отрекаешься от связей несвободы, взывая к Хаосу забрать тебя навеки,
Но не затем открыт тебе был вход в те воды, которые в основе омовения.

В них окунуть себя мечтали жизни великих мудрецов и их вассалов,
Блаженные мыслители мечты, открытые свободе ритуала.

Познать… Вернуться… Осознать и встретить палящее светило небосвода.
И утвердить те смыслы для людей, заложенные кодом Бога.



V.Э.
Весна 2023 г. // Афины