Стихотворные эссе

СТИХОТВОРНЫЕ ЭССЕ СВЕТЛАНЫ КОГАРИНОВОЙ

ВСТРЕЧА

     А могли бы они не встретиться… никогда – ни с утра, ни полночью. Не пройти дорогой заветною, чтоб задуманное исполнилось. Для чего-то им предназначено – рядом быть, но на расстоянии, за удачами-неудачами прятать стылых сердец признания. Улыбаться и ждать ответного, потянуться за взглядом искренним… Для других быть всегда заметными, но бояться сливаться мыслями. И тропою идти неровною, ждать звонка или сообщения, и себе воздвигать условности, не решаясь принять решения. И, вторгаясь в пространство личное, удивляться своим открытиям, верить в лучшее, необычное…
     Телефонный звонок – событие! И нежданный подарок – весточка, запорхнувшая птичкой в Мессенджер, как дыхание ветра летнего, доказательство дружбы верное. А давай-ка на «ты» и сразу же, церемонии в нашем возрасте? А давай! Отвечает радостно, чтобы «выканье» не беспокоило.
     Им бы за руки… Взяться за руки и пойти по траве некошеной. Ведь для них и лесные заросли – золотой огонёк из прошлого. У обоих конёк – общительность, у обоих – коммуникабельность, но совместная нерешительность не пускает купаться в радости.
     Счастье кроется лишь в желании, сохраняя их души светлыми. Каждый ждёт своего свидания, чувства прячутся в неизвестности. С неба лёгкой слезинкой скатится октября дождевая грусть. Если верится, если плачется, то однажды сойдутся пусть…

ДОЖДЛИВАЯ НОЧЬ

     Только дождь за окном лопотал, козырька заунывно касаясь, только струи бежали как слёзы по щекам, не умытым с весны… И за тёмным квадратом стекла дерзко дерево с ветром стучало, закрывая надежд ореол, затаившийся в лике луны. Дождь бубнил, как назойливый друг, дожидаясь с терпеньем ответа, чтоб открыла навстречу окно, чтоб войти отогреться ко мне… Я молчала, закутавшись в плед на границе у бабьего лета, на заставе закрытых ворот, оборвавшейся в сердце струне.
     Это ветром нагнало с Москвы поздним вечером томные тучи, и они, словно мать молоком, опустив полновесную грудь, напояли небесным дождём, для земного кормления лучшим, обжигали её до корней, издавая торжественный стон.
     В это время хотелось уйти из удобной и тёплой квартиры, словно в юности, скрыться в саду, то подсолнух, то яблоки рвать… Не сидеть в суете городской одинокой, забытой и сирой, а на печке в деревне родной детективную книжку читать. Пусть свернётся калачиком кот, согревая уставшие ноги, пусть старинный будильник стучит, и ворота от ветра скрипят… За калитку уходят дожди, а из сердца уходят тревоги: не бензиновый запах в окно – сбитых яблок течёт аромат…
     Не разбудит в тиши домофон, поздний гость не нарушит покоя, холодильник советских времён погудит и опять замолчит, только серый обжившийся кот будет спать этой ночью с тобою, только утром соседский петух, встрепенувшись с зарёй, закричит. И остынет прогретая печь, потянувшись, скользнёшь за дровами… Занимается в небе заря, умываются астры в саду… И дрожит в паутине паук, неудачно укрывшись под рамой. И, надев деревенский прикид, я к соседям погреться иду…

ИСПОВЕДЬ

     Нет, я его не ждала, не искала, нет, не вмещался  он в рамки мои… Мамочка милая, времени мало, чтобы дожить от любви до любви. Нет, я ему не перечила даже – ну, говорит, и пускай говорит. Может, что новое мне и расскажет в отблесках гаснущих алой зари. Небо лилось то зелёным, то жёлтым – раньше такого встречать не пришлось. Краешек жизни моей обожжённой, детство моё на закате прошло. Я совершенных годов испугалась, мне не хотелось во взрослую жизнь.
     Мамочка, вместе так времени мало! Детство моё, я прошу, задержись! Ну, для чего нам с тобой расставаться? Спрячусь-ка в школе от взрослых проблем! Прежней теперь не дано оставаться – всё подчиняется взрослости схем. Что-то одно: невозможно работу разом с семьёю своей совместить. Выбор учителя – жить для кого-то, а для себя не получится жить… Но, и оставив заветное поле, лучшего жребия ты не найдёшь. Если назначено поприще в школе – в школе работаешь, в школе живёшь. Всё остальное становится фоном, дети заброшены, пьяница – муж… Я не хочу этих дел бестолковых – я для семьи и живу и молюсь! Школа ведь тоже семья, но чужая. Пусть и любимая, но не твоя…
     Мамочка! Ты же меня понимаешь, что для семьи предназначена я! Годы проходят… Упущено время – стать многодетною мамой, женой. И за границей рождённое племя, школа родная и та не со мной. Мне бы родиться на сто лет пораньше и не в рабоче-крестьянской семье, или работать пожизненно нянькой – только живу я сама по себе. Всё для меня, начиная с рассвета и до заката – писательский труд. Вот и прозвали лентяйкой за это – разве писателей нынче поймут? Кто их читает, ведь даже учитель вечно загружен работой своей… Но будут школьную помнить обитель, и не писателей – учителей!
     Ты же на время довольствуйся малым – алой зарёю, туманом с реки; пой свои старые песни о главном, если учителем стать не с руки! Каждому в жизни даётся от Бога неповторимый и нужный удел. Ты без Него не дойдёшь до порога, только с Творцом достигается цель! Жизнь пролистаешь от корки до корки – книги становятся в жизни детьми. Главное – видеть грядущее зорко, чтобы в итоге промолвить: «Прими…»

КУМИРЫ

     Кумиры… Они не стареют! В них ветром несётся душа. Они обаянием греют и в сердце благое вершат. И тихие слёзы осушат, и будут всегда на виду. Кумиры – нетленные души, неужто их место в аду?
     В Раю не живут, кто от мира, им трудно войти в Небеса! Иначе настроена лира, иначе звучат голоса. А в Небо восходят изгои, кто в мире был Божьим рабом, кто прежде, чем домик построить, Творцу созидал в сердце дом. Оборванным был, словно дервиш, познавший нужду и вражду. Его на земное нацелишь – а он отвергает беду. Бежит, как от ладана черти, от шумных компаний, утех. Спиртное ему – хуже смерти, претит иронический смех. Кому же он станет кумиром при жизни в безумстве своём?
     Кто в теле, тот лепится к миру, ведь мы не на Небе живём! Снимаем и сливки и пенки, для нас – и шарлотка и сыр! Не каждый торопится к стенке, поэтому дорог кумир! Садиться в Ильи колесницу, сгорая в лавине огня? Подайте нам синюю птицу, ни в чём никогда не виня! Кумир, словно пламенный витязь, он принят в верховных кругах. А вы не по чину садитесь – вам даже не быть во врагах! Не значиться в списке для санкций, не быть на виду у страны, и лишь после смерти добраться туда, где такие нужны.
     Но там приготовлена Вечность, там все пребывают в любви, царит доброта и сердечность, доверчивость – лишь позови! Отсутствие всякого страха, болезней и горечи нет. Там Свет, удалённый от мрака, и радости вечной сюжет. Земное кончается быстро, уходит из жизни кумир. Безумны святые и чисты, не ценят шарлотку и сыр! Им нравится Заповедь Божья, им сладки с молитвой посты, им здесь, на земле – бездорожье, на Небе – златые мосты! Сын Божий проложит дорогу туда, где не властен кумир. За всё воздаю славу Богу – за веру, за жизнь и за мир!

ГДЕ ДВАДЦАТЬ ТРЕТИЙ

     «А где двадцать третий?» – подумала я, читая, что сказано в прошлом. А я вот пишу, что случится, друзья… Пускай, не всегда о хорошем. Стихи мои – текстов вседневный кураж, что вижу – слагается в мысли. Страница в сетях – незатейливый страж, журнал судовой и ершистый.
     Вот автор пришёл, прочитал три поста и отзыва мне не оставил… Но я не скажу, что настолько проста – пускай он меня позабавит. Взглянула на даты – два года назад написан шедевр последний. А что же сегодня нажал тормоза? Зачем мне этюдик двухлетний?
     Мне скажут: «Ну, он не такой графоман, чтоб мыслями всеми делиться». А я им отвечу: «Да, это обман, он просто не хочет трудиться». Быть может, объяла его суета, политикой занялся, может. Любовь на сегодня – не та высота, не трогает и не тревожит. Он счастлив, имея квартиру, жену, детей и устроенных внуков. Счастливый не пишет, любя тишину – несчастный страдает от звуков.
     И звуки слагаются сами собой в текущие важные строчки. И вот, что написано, стало судьбой, пока не допишет до точки. По этому тексту осудят его, посмертно оправданным будет. Заявит тогда про него большинство, что был он душой – правдолюбец. Две алых гвоздики положат на гроб – неважно – поэт, поэтесса. Талант по природе, обычно, не сноб – и пол не имеет в нём веса.
     Бесполым войдёт он в Небесный покой, там все из предызбранных – дети. Он будет известен в Любви неземной, горевшей в ушедшем поэте. А те, кто остались, запишутся вновь в плеяду друзей-букинистов… Да только б читали они про любовь, чтоб стать и богаче и чище.

ВОДИМА

     Иной раз думаю – водима! Смущают люди, говоря, что мне понять необходимо – всё в этом мире от царя. Царь в голове – не хвост, а сила! Господство разума – удел. А я бы сердце вопросила, в чём основание и цель? На фоне избранных симпатий рождается консерватизм. А там уже не до эмпатий – иль коммунизм, иль пофигизм.
     Мы все водимы разным духом. Мы все духовны, но в своём. И если верить вечным слухам, мы все когда-нибудь умрём. Давайте петь и веселиться, чтоб было вспомнить что потом. Невозрождённый будет злиться в Небесном доме и в земном.
     Повсюду для него препоны: там святость душит на корню, живи покорно, по закону – а здесь – религии меню! Но можно здесь переодеться: в платочке – в храм, в бейсболке – в мир. Раз в месяц, изливая сердце, на час поправить ориентир.
     Смотреть, себя не осуждая, свободу внутренне ценя, на тех, кто целит в двери Рая, поскольку есть в святых родня. Они ушли давно в Обитель, и верно, молятся они, чтоб принял грешника Спаситель по праву верующей родни!
     А я Его стяжаю милость… Как согрешу в своём уме – мне вилы в бок, и совесть силой печалит душу в тишине. И вот стараюсь по закону жить, не блуждая… Но грешу! Приходят мысли в царстве сонном, и непотребное вершу.
     На утро будет пробужденье, придёт похмелья горький стон… И я признаю: наважденье – физиологии закон! Но мы стареем и ветшаем, уйдут потребности в лета. И вот душа почти святая, в болезнях – наша чистота!
     Тебе никто теперь нужен, ты стал философом в тиши! И даже с Божьим словом дружен, поскольку можешь не грешить! Идёшь на творческие встречи, любви отложен непокой, необходимым обеспечен, ведь пенсионный бонус – твой!
     Хватает денег на лекарства, квартиру можешь оплатить… И вот уже – зарницы Царства… Но что-то хочется пожить! И молишь ты о долголетьи, когда приходит юбилей. Так мало прожито на свете поистине счастливых дней…   
 
СЕМЯ ЗЛА

     За красным словом, славы ради, не лезем мы с тобой в карман. Пришёл порадовать? Ну, радуй! Зачем же снова про Афган? Зачем Чеченские мотивы, зачем в Армении война? Ты на Руси живи счастливо – а войны – не твоя вина! Ну, надо как-то защищаться, чтоб проявить авторитет… Вот Украина лезет драться – ей дан решительный ответ.
     Среди событий этих мрачных живи и радуйся сполна! Ведь ты – по жизни неудачник, полцента – красная цена! А раньше на 50 копеек три булки хлеба покупал… Теперь не купишь даже веник – так доллар рубль обскакал! Вообще, зарвалась заграница, нам список санкций предъявив, мы раньше ехали учиться – теперь себя бы прокормить!
     Живём с тобой в такое время, что в пятилетку раз – война, и зла разбрасывая семя, в себе уверены до дна. «Отдай последнюю рубаху, но только, чтоб хранился мир!» Нет, лучше мы пойдём на плаху – ведь в мышеловке слаще сыр! Не зря же мышь всегда рискует – её притягивает дух. Зло наши души атакует, а мы настраиваем слух.
     И вот повсюду это семя, как у омелы разнеслось, как борщевик в лихое время, по всей России разрослось. Вот – враг, и надо с ним бороться, он нашу землю захватил! Нет, нам продвинуть удаётся ракетных установок пыл! Ещё мы сеймы собираем, ещё решаем, как – кому… А тут арабы – на Израиль, их палестинцами зовут!
     И сразу есть одно решенье – отдать врагу Иерусалим, отдать Израиль без смущенья, ведь он когда-то был чужим! Но встал народ за эту землю, что исторически его, и доводам чужим не внемлет, он любит Бога своего. Он установит свой порядок, храня народ, храня страну. Ему других земель не надо – ему бы пестовать одну!

НЕСМОТРЯ НА ВОЙНЫ

     Несмотря на войны, ты храни терпенье, утверждая веру и покой внутри. И в молитве к Богу прояви смиренье, лишнего не думай и не говори. Все сейчас на взводе, всем сегодня трудно разобраться в жизни, правильно понять. Слишком много мнений, слишком многолюдно, а многоголосья часто не объять.
     Каждый волен выбрать то или иное, но сейчас начнётся мира передел. Постарайся выше быть от этой доли, и тогда в итоге Небо – твой удел. Не суди другого за иное мненье, это только мненье – к делу не пришьёшь. У кого-то в боли зиждется терпенье, у кого-то правда, у кого-то – ложь.
     Вспомни, раньше были для Христа походы. Ими прикрывали подвиги цари. А теперь, когда религия не в моде, страх людьми владеет, он и говорит. За удел земельный брат идёт на брата, так всегда влияла зависть на людей. Нет отныне правых, нет и виноватых – в зависти и злобе царствует злодей.
     Где отыщешь правду? В Авеле спросите. Пусть ответит кровью залитой земля. Жертва просит жертву, но идёт Спаситель слабых и разбитых Кровью исцелять. А войны мотивы всюду идентичны… Добрые соседи – злобные враги. Но признаться в этом трудно, неприлично. Гордость обуяла – Боже, помоги!
     Помоги при этом жребии не сдаться не извне идущей, не внутри вражде. Помоги в молитве Духом исполняться, чтобы наши просьбы принимал к Себе!

НОВЫЙ ГОД

     Давай с тобою встретим Новый год. И доживём, поставив цель такую. Забудем про количество невзгод, и что здоровьем каждый день рискуем. Пусть не смущает внешний человек, который нас старается расстроить, но будет новый год, как новый век, как жизни шаг, чтоб всё переустроить.
     Поверить, словно в дивную мечту – с кем Новый год встречаешь, с тем и будешь. Принять с небес летящую звезду, которую поймать не могут люди. Принять себя такими, как мы есть, ведь штукатурка быстро облетает, а вот любовь, доверие и честь – когда такое есть, то не растает.
     Ты принесёшь букетик теплоты, что не сравнить с напитком
из Шампани, ты будешь ярким всполохом мечты, когда навстречу руки мне протянешь. И мы умчимся к ёлке в эту ночь, к живой, в лесу… да можно и на площадь. Пусть наших чувств увидят красоту, кто не уверен и душою ропщет.
    А мы шагнём в начало января, оставив старый год за поворотом. И озарит, что прожиты не зря те дни, когда мы в жизни ждём кого-то. И я «Ура!» бесстрашно прокричу, ты улыбнёшься и подхватишь тоже! Я в этот год с тобою быть хочу, чтоб стали мы и ближе и дороже.
    Чтоб это было не коротким сном, не праздничным летящим фейерверком, и не одним в году счастливым днём – но радостью, в которую поверим. И поднялась спасеньем от невзгод уверенность, пришедшая внезапно. Давай с тобою встретим новый год… И лучше, если он наступит завтра.

ВРЕМЯ ВЫБОРА

     Как важно сделать выбор вовремя, решить и действовать потом. Чтоб в нашей жизни всё исполнилось, впустить свой выбор в сердца дом. Будь проще – и к тебе потянутся – у нас привыкли говорить. Друзья, что выбраны, останутся – души частицу подарить. Придут противники нежданные, которых ты приобретёшь. Во всём сбываются желания – с врагами в силе возрастёшь. С друзьями будет утешение, когда приблизится беда. Разделит друг с тобой общение, не уклоняясь никуда.


СОКОЛОВО

     Отложи на отдых, на чёрный день, отложи, чтоб была заначка. Чтоб тебе прожить, поощряя лень, накопив миллион на тачку. А потом будешь к тачке искать гараж, под окном все места забиты, и придётся квартиры сменить метраж, но зато чёрный день – закрытый.
     Отложи суету, перестань копить, миллионы – зигзаг удачи! Может быть, вместо тачки тебе купить проездной на период дачный? Только где-нибудь в вятском глухом краю, где тайга разрослась без края, где ещё поутру петухи поют, и гармони пока играют.
     Под окном разольётся черёмух цвет, и весной распушится ива. Будет всё, как тогда, в восемнадцать лет, станет снова душа счастливой. Незаметной тропинкой пойдёшь опять по полям с золотистой рожью, колоски на ходу будешь растирать и ромашки срывать, быть может.
     На вечернем пруду карасиный клёв, ты с любимой вдвоём на лавах. Миллионы в мечтах – не такой улов, он сегодня для вас не главный. На конюшне лошадки копытом бьют, во дворе замычит корова, детство наше с тобой проходило тут, где написано: «Соколово».
     Смотрит мать, прикрывая глаза рукой, ожидая, что всё вернётся… И потянется стадо овец домой, когда будет садиться солнце. Льётся крепкой струёй от крестьянских рук молоко у коровы Чайки… Ты оценишь потом свой домашний круг, только в нём уже не вращаться.
     И забота одна – твой железный конь, что не травки – бензина просит… А тебе бы костров разжигать огонь и снопы метать на покосе. А тебе б в котелке наварить ухи да испечь караваи с рыбой. Да хвалить холодец у своей снохи, с опозданьем сказав: «Спасибо!»

И, ВРОДЕ, МЫ ЛЮДИ ХОРОШИЕ

     Вступила с тобой в диалог бы я, но вот ведь какая беда – мешала мне идеология. И это случалось всегда! И, вроде, мы – люди хорошие, когда по отдельности взять! Но принципа ради, не брошу я спасительную Благодать.
     Ты снова религии ценности цинизмом выводишь на «нет». Но Кришна, в своей неизменности, Христу пишет новый сюжет. Позволь! Это тоже религия! Ты в ней добровольно увяз… И в этой нежданной интриге я пошлю сокрушительный пас!
     Ни Будда, ни Кришна, ни «прочия»… Скопления римских богов и греческих не напророчили спасенья во веки веков! Одной искупительной Жертвою от грешного мира спасусь – и в смерти душою бессмертною посредством Христа вознесусь.
     Бывает, что демоны прячутся в красивый добротный сосуд. Глаза он прикроет незрячие, святые его не спасут. И в нём, по причине неверия, что есть Всепрощающий Бог, накопится полною мерою смущающий душу порок.
     И он говорит убедительно, он в ереси сам убеждён. Не встретил по жизни Спасителя, отверг иудейский Закон. И слово «Иуда» губительно для этой заблудшей души. Глядит он всегда выразительно, чтоб ценности в нас сокрушить.
     Последнее время… Пророчества сбываются в эти года. Мы стонем в своём одиночестве, гордыня – лихая беда. И много христов, как написано, идёт, чтобы мир искушать. Но ты победишь, если в Истине познаешь Христа Благодать.
     Взирает Господь не на внешнее, по смерти истлеет оно. Он ждёт от тебя благочестия, не пагубной страсти вино. Конец человеческой повести приблизился – в этом и суть. И если рассудим по совести, откроется истинный путь!

ОСЕННИЙ РОК-МАРАФОН ПАМЯТИ АНДРЕЯ УДАЛОВА

     Берёзы роняют осенние листья. И золотом наш обновляется фон. Хоть осенью солнышко прячется быстро, в «Машинке» порадует рок-марафон. Мы в роке с тобою порой не похожи – ты чаще склоняешься к харду, я – нет. Но музыка – это здоровье для кожи, в ней сердцебиенья счастливый секрет!
     И нам не случится найти панацею, когда суета заступила порог. Поэтому нет и дороги вернее, чем та, что укажет спасительный рок. Для всякого возраста – малым и старым, сослужит он верную службу свою. Послушай, как голос звучит у гитары, и как трубачи звук трубы издают. Как дробные ноты летят барабанов, а звон у тарелок – призывный поток. И ты понимаешь, что всё без обмана, когда в твоём сердце рождается рок.
     А всё остальное становится фоном – уходят былые обиды, вражда, и тучи уйдут с твоего небосклона, ведь музыка рока сегодня – судьба. И вот ты опять обнимаешь гитару, как девушку, бережно, правой рукой. Когда-то её полюбил Виктор Хара, она и Высоцкому стала родной.
     И если мне кто-то ответственно скажет, что рок – это запад и вражеский стиль, тогда белорусы иное докажут, ведь их «Песняры» мчат за тысячи миль. Сегодня на нашей ивановской сцене нам вспомнился рока фанат и знаток: Андрей Удалов нас привёл к перемене, с подачи его – наш ивановский рок!
     В семнадцатый раз без него соберёмся, чтоб память почтить каждый любящий смог. Пускай мы уходим, но рок остаётся… И в наших потомках продолжится рок!

15.10.23 г. Иваново, Коляново

ЖЕНЩИНА НЕ ОДНА

     Женщина одинокая… Нет она не одна. Месяц грустит за окнами на пограничье дня. Звёзды, хотя невидимы, знает она, что есть. Женщину не обидели… Просто задели честь. Не дали ждать до времени чувственной глубины – жахнул удар по темени – в роли побыть жены. Ринулась в доказательство – жертвою пала в сеть. В жертвенном восприятии лучше бы не иметь… Сладкой любви зависимость планам не подчинить. Хуже всего неискренность, с нею придётся жить. Рано понять иль поздно ли – стынет в долгу душа. Небо вздыхало звёздами, планы её круша. В слабости – с Богом выстоит, вместе пойдёт крушить. Преодолев неискренность, правду свою вершить. Глаз ли чужой нацелится – женщина не одна! Яркой кометой светится любящая Жена…

ОДНО ОБЪЯТИЕ

     Да, я люблю твои стихи… Люблю и музыку, не скрою. Но дни нещадно коротки, и ты приходишь в новой роли. Тебя, как друга, узнаю, и в сердце теплится надежда, что я с тобой ещё спою, что я услышу голос нежный. Ты исчезаешь на полдня… И ожиданье стало долгим. Зачем ты мучаешь меня, зачем привязана настолько?
     Опять спешу в вечерний час с тобой начать своё общенье, но эта встреча не для нас, звонки приводят нас в смущенье. А не сама ли этот путь себе мощу как по заказу, и мчится вверх стрелою ртуть, лишая всех стремлений стразу. Я столько времени живу в плену моих воспоминаний, и будто вижу наяву миг не назначенных свиданий.
     Твои стихи волнуют вновь, как встречи первое мгновенье, а может, это не любовь, а только страсти дуновенье? А может, ты для каждой так: галантен, искренен, приятен… Ведь ты душе своей не враг, чтоб не копить в ней чёрных пятен. Нафантазировать смогла… И это не любовь, а глупость! Она меня собой влекла в мою утерянную юность.
     За нею бросилась вослед, и ты исчез в росе тумана. Тебя со мною рядом нет, и что случился – даже странно. Но, оглянувшись, вновь смотрю на дождь и листопад октябрьский. Как будто в памяти дарю прощальный вздох – подарок царский. Потом, помчатся дни лихи, их заметёт осенним ветром… И полетят мои стихи к тебе за триста километров.
     И я уже не побоюсь писать наивных объяснений, и в ироничность завернусь, как в дождевик порой осенней. И ты не сможешь разгадать бегущей мысли откровенья… Как я смогла не потерять средь стольких лет с тобой общенья? И будет облаком кружить над нами время благодати. И синих глаз льняная нить соединит в одно объятие.

А ТЫ ОПЯТЬ УЕХАЛ

     А ты опять уехал далеко. И я считаю дни в своей юдоли. Мне без тебя не пишется легко, но у тебя случаются гастроли. Листаю снова блок твоих афиш и радуюсь, что взглядом не окинешь, что ты, как на ристалище бежишь, с той разницей, что нам не виден финиш.
     В ночной дали – перроны-корабли, и в белом хороши официантки. Но ты привык, и женщины земли – не более, чем в пьесе интриганки. Ты предвкушаешь сцену и оркестр, готовишь инструмент для увертюры… Но вот – апофеоз звучит в конце, ушли со сцены главные фигуры.
     В гримёрке, удаляя макияж, и свой снимая фрак, ты станешь снова – обычный человеческий типаж, но сколько в нём привычного, родного. Два человека – два твоих лица. Одно – для сцены, а другое – дома. Одно – для комплиментов и венца, другое – для родных и для знакомых.
     На сцене голос музыки затих, но он звучит, не умолкая в сердце, заученный и выданный мотив, мелодия, рождённая в оркестре… И реплики актёров, и актрис, и обсужденья бурные за сценой, и мир неподражаемый кулис, как жизнь и кровь, бегущая по венам…
     Потом – разбор полётов, общий стол, шампанское, цветы и поздравленья. Окончен бал, и ты домой пошёл… в гостиницу – на время выступленья. И кто, как ты, сумеет осознать всю временность земной командировки… И кто, как ты, стяжает благодать с напористой актёрскою сноровкой?
     Я потому люблю твои стихи – в них отраженье мысленной работы, движение философское руки посредством неизвестного кого-то. Звучанье нот, потусторонний мир, и тут же – ненаглядная деревня, простых творений глубина и ширь… И Высота, что необыкновенна.

ВЕЧЕРНИЙ ГОРОД

     В вечерний город снова выхожу, луна взирает с неба половинкой. Так низко, словно в книжке нахожу загадочную детскую картинку. Автобус полный, это время пик. Домой рабочий люд спешит со смены. А кто в шаббат работать привык, идёт спектакль посмотреть на сцене.
     Да вот и я субботу выходным предпочитаю с самого рожденья. Мы отправлялись в гости по родным, и к нам ходили гости в час вечерний. С утра хлопочет мама у плиты, пыхтит на кухне жаркая духовка. И пироги румяной красоты с листа на блюдо спрыгивают ловко.
     Несли к столу то яблоки, то мёд, под водочку огурчики хрустели… Не пил тогда по будням наш народ и в выходные не лежал в постели. Сейчас смешалось всё, как никогда. В одно слепились выходные, будни. Лишь в православный праздник иногда открытку в соцсетях отправят люди.
     Когда зовут тебя побыть в гостях, подумаешь, во сколько это станет. С утра посмотришь сводку в новостях, и водочка тебя уже не манит. Но можно пить, а можно и не пить – вот у меня сейчас такой обычай. Но неудобно с трезвенником быть, когда не намечалось чаепитий.
     Отложим наши в сторону грехи – большой вопрос о пользе алкоголя. Засядем дома, в прозу и стихи нас погрузит привычная неволя. Один читает, а другой творит. Один поёт, другой приходит слушать. И кто-то в Интернете говорит, а кто-то с наслажденьем греет уши.
     Тот и другой для Вечности нужны, и на земле идёт отбор прицельный. Да что там, только б не было войны, о ней ведётся разговор отдельный. И точно так же, как сто лет назад, стараясь скрасить беды и невзгоды, поэты на площадках говорят, чтоб не было «пурги средь непогоды».
     И точно так же родина одна – единая для красных и для белых… А в небе – полновесная луна, хоть половину видим мы на деле. Всё строится по замыслу Творца – начало и конец, и середина. Но мы порой не слушаем Отца, распяв на древе неземного Сына.

ДЛЯ ЧЕГО ДАН ЯЗЫК

     Дорогой, зачем ты позвонил? Что тебе опять сегодня надо? Где и с кем ты встречи проводил, отчего в твоей душе досада? Надо препараты принимать, но пока ты склонен к разговорам. Я уже умею различать по весне и осени раздоры, мрак в твоей измученной груди, горечь и обиду, раздраженье. С ними ты ко мне не приходи, панацея им одна – леченье.
     Я тебе сегодня психиатр… Выскажешься – сбросишь груз мучений. Снова открывается театр от сезонных этих изменений. Всё ты понимаешь, но кривишь милой артистической душою. И свою легенду говоришь с выдуманной правдою большою. Я дождусь – повесишь трубку сам, а иначе я тебя обижу. Но бывают в жизни чудеса – в дверь звонок… я навостряю лыжи.
     Отпускаешь, как руководишь ты своим мыслительным процессом. Постарел, а всё ещё малыш, ищешь благосклонность поэтессы. Что поделать… Велено любить добрых, злых, несчастных и убогих. Кто не нужен здесь, тот, может быть – самый нужный в царствии у Бога. Главное – вниманье подарить, это невеликая заслуга. Дан язык, чтоб с другом говорить, если тяжело на сердце друга.

ШЕДЕВР В ШЕСТНАДЦАТЬ СТРОК

     Двумя мазками написать стихи? О… это филигранная работа! Художник мой, прости мои грехи – я многословна до деталей что-то. Да вот и ты расписываешь день и два в знакомом клубе стену. А мне прислали директивы тень – создать шедевр из четырёх катренов!
     Но в лирике моей неспешность строк, философичность не сулит порыва. Как сочинить шедевр в шестнадцать строк, когда душа по жизни терпелива? Притом, необходимо соблюсти все правила грамматики российской, технически стандарты поднести, а то читать откажутся «жюристы»!
     А приз? Стихи отправят в альманах, который тиражом сто экземпляров! Осталась краткость – только «ох и ах»… и время, расточаемое даром.
 
ОТВЕТСТВЕННОСТЬ

     Свою ответственность на Бога готовы мы переложить, но Он с Небес взирает строго, чтоб по Закону нас судить. Не оправдает Он обмана, надежды тщетны в этот раз... Мирская слава от дурмана, а Он по правде судит нас.
     Поэт от Господа – в неволе текущих в душу верных слов. Он миру вопиёт о боли, и проповедует Любовь. Но та любовь, что с кулаками, не оправдает никого – пускай Любовь живёт веками как часть от Бога Своего.
     В Эдеме начатая повесть всё также пишет свой сюжет. Тому, кто чистой держит совесть, суда и осужденья нет. А кто кивает на другого, как господина своего, забыл – слепой ведёт слепого, конец плачевный для него.
     Мертва без дел любая вера, молитва – диалог с Творцом. Красиво плачут лицемеры, скрывая сущность подлецов. Свобода – в комнате закрытой, когда ты с Ним лицо в лицо. Слова проходят через сито и проверяются Отцом...

ПОТОМУ ЧТО ЛЮБЛЮ

     Почему в этот час нам обоим так долго не спится? Почему много дней мы с тобой друг от друга вдали? И щебечут в ответ на искания наши синицы, потому что давно улетели на юг журавли…
     Потому что люблю, и не может случиться иначе, потому что ловлю каждый взгляд и улыбку твою, потому что уже много лет ты единственный значишь для меня больше всех, но не знаю, за что так люблю…
     Если встречу с тобою припомнив, назад оглянуться, каждый жест, каждый вздох, недосказанность в сердце живёт… Я хотела бы днём наступившим однажды проснуться и мечтою с тобою отправиться в новый полёт.
     И стоять у окна, взявшись за руки крепко, надёжно, не пытаясь ладонь из руки твоей освободить. И к щеке прижимаясь щекой, совершенно серьёзно о нахлынувшем чувстве взаимном начать говорить.
     У кого этот пас происходит по жребию первым? Убеждаюсь не раз, уступаю тебе череду. Замыкаюсь и жду… Только слёзы струятся от нервов, потому что и ты ожидаешь, что я подойду.
     Да не всё ли равно? Я не вижу особой причины в том, кто первый начнёт говорить и кто будет второй. Если женщина рядом стоит с самым лучшим мужчиной, никогда её речи не станут обычной игрой.
     Мы, как прежде, вдвоём… И никто нас с тобой не осудит за признания нашей застывшей на годы души. Если сердце одно, то оно не сдаётся, а любит, только ты отозваться навстречу душе поспеши!