Любвеобильный анахронизм

   Пролог. Пушкин вне времени

Привет, привет, мой друг далёкий,
Певец заоблачной красы,
Дай обниму тебя вне сроков,
Мой милый Пушкин, сукин сын.
Когда иду гулять метелью,
Во мгле твой вижу боливар;
Позёмка по проспекту стелет
Узоры пышных бакенбард.

Ты выбегаешь из кареты,
Меня под руку хвать - и дуем:
Визиты - оперы - балеты -
Альбом - улыбки - поцелуи,
И вновь на улицу с шампанским,
И фраки в беге распластав,
В простор каких-то Англий-Франций
Кричим стихи свои с моста.
Смеёмся. Ходим по бордюру,
И дворник нам вослед грозит,
Нет Сартра, не изучен Дюрер,
А ты зовёшь меня к Зизи!
Пускай ревёт в коляске Шеллинг,
Отец с ремнём бежит за Кантом,
А мы бежим за алым бантом,
Ведь мы всегда! Мы всё успели!
И, утомившись на прогулке,
Ко мне врываемся домой,
Кефир, варенье, пару булок
Смахнём за раз легко с тобой.
Посмотрим телик в полудрёме,
Судачат в "Новостях" о нас,
Толстой родился или помер - 
Мы не расслышали со сна.

Ему стелю на раскладушке,
А сам ложусь я на полу;
- Эй, Пушкин, Пушкин, не балуй!
А он знай лупит мне подушкой.
Но уж Морфей на ухо дышит,
Остыли шутки и беседы,
Сквозь забытьё мне ясно слышно:
Шумит пером мой непоседа...

http://stihi.ru/2020/06/06/417

© Copyright: Александр Ник Соколов, 2020
Свидетельство о публикации №120060600417 


––– ПАРОДИЯ на пушкинского любителя

К Москве от южных от окраин
в санях на паре вороных
катил мелкопоместный барин –
владетель Болдинский. Жених.
Нам мнится золочёным скучным
в тот век Первопрестольный град.

Был Алесандр Сергеич Пушкин
друзьями сказачно богат,
а вот роднёй, – увы, – не очень...
Просил руки у Натали.
Покинул мир Василий Львович.
Завьюжил снег все колеи...

Возничий, рысаков жалеет.
Вдруг Пушкин возгласил с тоски:
"О, где ж ты, молодое племя?.." –
в метель глядясь из-под руки.

 Легко, как беса, "гостя" звать.
    – Привет, мой друг великоокий!
Чтоб, сукин сын, тебя обнять,
следил, когда наступят сроки...
Внапряг, но удалось приметить
в снегах твой тёмный боливар.
И я пришёл к тебе с приветом!

И вздрогнул Пушкин Александр.
    – Я вас не знаю, и признаться...
 А появленец:
         – Mon plaisir!*
Берём шампусик – и кататься!..
И можешь звать меня "Зизи".
Поглянь, на мне толстовка с кантом:
миляга Уаильд заценил.
А мы давай украсим бантом
твой камер-юнкерский мундир?
И будем за руки держаться.
В балет метнёмся. После – спать,..
чтоб улыбаться, целоваться... –
и фраки на себе порвать.

...Лександр Сергеич в своей жизни
такого сроду не видал.
Да – темперамент, да – харизма,..
но светский бабник и нормал.
Здесь купола сияют златом.
Метель поёт, а снег – глубок.
...И пристаёт запанибрата
анахроничный "голубок".

От шока опадает волос
из кучерявых бакенбард,
метель его сметает...
                  Голос
вдруг кучер подаёт:
     – У-у!.. Гад!! –
бежа с юродами возжаться,
чертяку саданул плетьми.
А появленец:
    – Нафиг драться?!!
Эй, Пушкин, мужика уйми!

Но кучер "гостю" так впендюрил,
что ставки делал весь Шинген.
Забились Сартр, Шеллинг, Дюрер:
под Хохлому иль как Гоген
кнутом распишет "этот stallknecht"** ?

Интеллигентики давно, –
писал Ильич – вождь "краснопёрых", –
на теле Родины го...
                    Но!

Как видно некому их драть –
писателей мукулатуры.
Сочатся с воплями: "Нас рать!" –
в историю, в литературу...

Кто с "государевой" заботой,
кто в душу,.. кто в постель к жене...
Стрелятся с каждым идиотом
не хватит пороха в стране.

И не криви, читатель, бровь.
в мутогенезе поколений
страшна народная любовь!
Порой страшнее, чем забвенье.

— — —
* 'моё удовольствие' (фр.яз). – так называют, кстати, сорт шампанского и одно, любимое Петром l, небольшое строение на берегу Финского залива в Петергофе.

** Stallknecht – 'конюх' по немец.;