Снегурочка в банке. рассказ

"Разговаривал со знакомым инопланетянином: он говорит, у них там все сейчас смотрят нас и говорят, что этот сезон - ваще огонь".
(шутка из интернета)

– Талон А021, подойдите к третьему окну...
Поименованные «талонами» мельтешат внизу и от этого кажутся коротконогими карликами.
Они входят, волоча с улицы талый снег вперемешку с местным чернозёмом, песком и солью. Жижа размазывается по глянцу пола, не успевая просохнуть. Ничего примечательного – обычный рабочий день в захолустном отделении банка.

От неизбежности ежедневного молчаливого созерцания подобного дежавю можно стать философом.
Или озвереть.
И попытаться стать философом своего озверения.
А после этого...

…Старуха у кассы теребит пакет с документами, неловко борется с непослушной пуговкой потёртого кошелька – пальцы не слушаются... На старухе – плюшевая шуба и шапка времён перестройки. Валенки, обутые в галоши, довершают перфоманс: левая только чуть-чуть проголодалась, а правая просит каши так давно и безрезультатно, что научилась питаться снегом пополам с песком, солью и всем, что только встречается на дороге. Медицинскую маску, ставшую главным признаком года, старуха сдвинула на подбородок, пытаясь объясниться с девушкой за стеклом.
Девушка за стеклом велит вернуть масочку на положенное ей место и вздыхает, еле скрывая брезгливость – я это вижу в отражении обшивки терминала, стоящего напротив.
Людям свойственно недовольство друг другом.
А мне свойственно недовольство людьми.

Я – новогодняя наклейка Снегурочка, украшение кассового зала отделения банка в дремучем райцентре. «Праздничаю» здесь уже пятый сезон.
Скажете, так не бывает?!
А вот бывает. Банк – он же богатый, а богатые никогда не тратят денег зря: если на чём-то можно сэкономить – на этом будет сэкономлено. Зачем раскошеливаться на новую наклейку, если старая ещё годится к применению?
Ведь срок моей службы – всего два месяца в году.
А потом меня кладут в большой пакет, вместе с мишурой, и прячут в ящик.
Мишуре бы только пошуршать: у неё несчётное количество зеркальных язычков – болтлива донельзя! Зато у неё великолепная память. Перебирая эти воспоминания, наподобие отснятых кадров кинохроники, за время межпраздничного затворничества можно многое уложить по полочкам в скрижали жизненного опыта.
Так что я – девушка-Снегурочка без возраста с пятилетним рабочим стажем.
Происходящее вокруг иногда вызывает у меня интерес или любопытство.
Скажете: интерес и любопытство – одно и то же?!
А вот и нет.
Любопытство – от праздности, интерес – от сопереживания.

Способностью тонко чувствовать я обязана художнику.
Всё потому, что был он до умопомрачения влюблён, и наградил меня, так же как и моих милых сестриц-клонов (нас ведь целую партию распечатали!) лицом и статью своей возлюбленной.
Как весело мы шелестели новенькой упаковкой, делясь мечтами о будущем в тесной коробке!
В тесноте, да не в обиде!
Где вы теперь, сестрицы мои?! Разлетелись по магазинам и офисам... А мне путь выпал в этот захолустный банк.
Он, наш художник-создатель, в упоении своей любовью даже позабыл о необходимости указать на картинке год нашей службы, и тем самым подарил нам возможность бесконечно долгой жизни, а способность тонко чувствовать... не знаю, награда ли это, или что-то другое.

Это был мой первый выход – накануне 2016. Год я запомнила благодаря Деду Морозу со стены напротив. Добрейшей души старикан! И ёлка у него была пушистая, и сани в серебристом инее, и мешок подарков, отмеченный числом 2016, и весёлая мелкота в помощь – белочки, зайчата, снегири... Я тогда наивная была, резвушка: вся жизнь – в праздник!
Это уже потом, в ящике с мишурой, кое-что начала понимать.

В 2017 мой визави – розовощёкий Снеговик, выпасающий целое куриное семейство – с ними было больше хлопот, чем развлечений. Но и скучать не пришлось!

А накануне 2018 появился Он – статный и мужественный… Его художник не только не был влюблён – он торопился и даже не выписал как следует черты лица моего визави: дизайнеру важнее было расстараться над жёлтой собакой-покровителем наступающего года.
Но мой новый знакомый оказался добр и благороден, и этого было достаточно, потому что влюблённости во мне хранилось с избытком.
Увы, я понимала, что наш праздник будет недолгим: мой друг был отмечен числом, а значит, годился к службе лишь сезон. И наше счастье было обречено на короткую «однопраздничную» жизнь – месяц до новогодья и меньше месяца после...
Нам досталось всего семь недель и три дня...
Целых семь недель и ещё три дня...
Много это или мало – если это настоящее счастье?

А когда в 2019 напротив разместили целое стадо свиней...
Свинюшка, конечно, животинка смышлёная – кое в чём и человеку не уступит, но специфика свиноводства — не по мне. И тоска мою душу изглодала – вот тут я начала звереть: незаметно даже для себя.

А в 2020 на противоположной стене расклеили банковскую рекламу, которую никто не читает.
Кроме меня, потому что другого прочесть нечего, и общаться не с кем.
Так и с ума сойти недолго от одиночества и тоски... А в ящике сумасшествие не лечится. И стала я искать других развлечений.
А где их найти, если не вмешиваться в людские дела?!

Вот, например, как сегодня...
...Толстяк с пузатым портмоне в розовых, будто кукольных, пальчиках, ни с того ни с сего смачно чихнул.
Присутствующие забеспокоилась, отшатнулись: хотя на толстяке маска модного покроя, натянутая по самые глаза, и дистанция между посетителями – полтора метра, а всё же лучше оказаться подальше от потенциального очага инфекции. И каждый постарался отвернуться....
И только старуха в плюше бесстрашно шаркала навстречу, по направлению к выходу...
Вот тут-то и наступило МОЁ время – из портмоне толстяка, незаметно для него, выпадает пятитысячная купюра, плюхается в жижу, старуха надёжно зачерпывает суперприз всеядной правой галошей, сама того не замечая, и скрывается за дверью.

Ну вот, одно дельце обстряпали.
Оглядываю «пастбище».
Ага, какая-то странная недвижимая очередь к терминалу.
Женщина в зелёной беретке нервно просит её пропустить: «Отпросилась с работы на несколько минут, а тут и за час не обернуться...»
Но за аппаратом «банкует» тучная дама с малиновым ртом:
– Идите в «Магнит» – там тоже есть терминал.
– В «Магните» он сегодня не работает! – взмолилась очередь.
– Ничего не могу поделать. Я – на работе: плачу за организацию.
Платёжек у неё – толстая стопка, размером с роман Толстого «Хождение по мукам», дама забивает данные медленно, то и дело ошибается... Организация – а не могли онлайн оплатить? Странно организованная организация – прислали неумёху...
И дёрнуло меня ей «помочь»: я (мысленно) дунула изо всех сил, и квитанции вместе с чеками, которые она на сидение стула горкой складывала, плавно спорхнули… да-да, в свеженатоптанную грязь под ногами.
– Ах! Ох! Какая грязь, кошмар! Как так? Куда руководство смотрит! – закудахтала дама, шлёпая малиновыми губами. Будто наседка за непослушными цыплятами, она кинулась подбирать разлетевшиеся бумажки, освободив живой очереди путь к терминалу.

Но ЭТА «штучка»!!! Только вошла – приковала к себе внимание всего зала: нашпигованная ботоксом – а туда же – в снегурочки! Ишь ты: серебристые сапожки на сумасшедших каблучищах, таких, что ноги кажутся растущими от ушей, украшенный синими узорами белоснежный полушубок, чуть прикрывающий игривую попку в лосинах... И муфточка... И как этот парнишка на неё глаза вытаращил – влюбился! С первого взгляда! В эту… эту-у-у..!
Ну нет, я тебя, курица-гламурица, сейчас перераспишу: была гжель – станет хохлома... ага, вот так, лёгкая подножка (мысленно, – а вы как думали!) – и летит ослепительная фря каблучками вверх, эффектной попкой и меховой муфточкой полы протирает, а каблучок-то – тю-тю, сломался-таки!
Невидимый рефери поднимает мою руку!
Я – типа радуюсь, а все забегали вокруг пострадавшей, уборщицу вызванивают – почему в такой трудной метеорологической обстановке она не вышла на дополнительную смену?!
Как страшно жить!
Даже на глянцево-безупречном полу уважаемого банка может стрястись такая драма! Ах! Ох!..

– Ну что ж ты, дурочка старая, её назад принесла, в этот банк, будь он неладен!
Пошла бы на рынок, новые валенки и галоши себе прикупила, а на остатки – снеди к новогоднему столу...
А ты!
Принесла!
Всем рассказала, что купюра в галошу забилась, а тебе чужого не надо.
Они возьмут – не побрезгуют…
А ты – святая душа...
Есть же такие!..
Даже среди людей...

Эх, до чего же мне гадко-противно стало всё житие моё, хлопоты напрасные о счастье – своём ли, не своём – чушь и чепуха, бесполезная, безумная, бессмысленная…
В отчаянии я расклеилась и грянулась лицом прямиком в натоптанную грязесмесь, куда только что летели квитанции занудной тётки и курица-гламурица с каблуков – к шутам свинячьим – теперь всё равно, осточертело всё...

Что-то как-то все тут же вокруг меня забегали – поднимают, головами качают, про карантинную дистанцию в полтора метра моментально позабыли.
Та, которая квитанции рассыпала – кликушествовать:
– Дурная, – стонет, – примета, ой, дурная!!! Хуже не бывает, если снегурочки падают, не дожидаясь нового года! Да к тому же – в банке! Не иначе – биржа рухнет, и ожидает нас падение не только рубля, но и всей-всей банковской системы, попомните моё слово! – так и кудахчет-причитает – глаза закатила, как медиум из «Битвы экстрасенсов», только губы малиновые её всамделишную суть выдают. Пророчество прозвучало убедительно: все приумолкли на миг, содрогнулись – будто не картинка-наклейка от стены отлипла, а хорохористая комета, пролетая в недалёком космосе, неудачно махнула драным хвостом и рухнула прямо посреди среди зала.

Немую сцену нарушила подоспевшая уборщица – её таки «вызвонили» на очередное «мокрое дело». Без уборщицы – никуда. Потому что никто другой из персонала к поломойному инвентарю допуска не имеет.

Уборщица – прямо с улицы, в пальто и ещё не в теме, а потому не в шоке, деловито так подняла меня и давай тряпкой лицо моё протирать – ох и ненавидела же я её в ту минуту – лютой ненавистью! Была бы не нарисованная, я бы ей... – э-эх, была бы... — да вот не была (бодливой козе бог рога не выдал).
Ну что за баба!
Нет бы – взять меня – испачканную наклейку, и в железный бак отнести, куда всю использованную бумагу относят в конце рабочего дня!
А там завхоз Петро Иваныч всей этой шелухе отработанной по вечерам устраивает геенну огненную.
Там же окончили свой срок и мои знакомцы – дорогие, любимые, и не очень.
Туда и мне пора...
А она... Трёт лицо моё и приговаривает: «Сейчас, марафет наведём, будет наша снегурочка как новенькая, – и брызжет мне в глаза средством для мытья стёкол, мол, уж очень эта грязь въедливая – одной тряпкой не взять.
Эх, я бы ей брызнула – она бы попрыгала у меня!
Так и дотёрла мой левый глаз из синего в зелёный – едкий, по-настоящему колдовской.
Думает, глупая, что грязь вытерла – и страдания мои душевные обнулила?!
Как бы не так!
Гляжу: доскребла и шубку дочиста, влезла на стул и прикрепила меня на том же месте, но не липучками (они уже потеряли способность прилипать), а проткнула булавками по краю и – прямо к пластиковой панели. А булавок-то этих игольчатых с пластмассовой бусинкой на одном конце, вышло ровно тринадцать – само собой так выпало, а случайности в нашем мире крайне редко случаются.
– Теперь не упадёшь, голубушка, – приговаривает, – так что встретим мы, товарищи, новый год со снегурочкой, как положено, и не надо нам никаких падений рынка!
– Апокалипсис отменяется! – это из толпы толстый дядечка тонким голосом промурлыкал.
Враз все присутствующие от шока очнулись, коллективно обрадовались, обновили прежнее круговое движение – туда-сюда – конец рабочего дня, уборщица шваброй зашустрила…

А я подумала: «Теперь, раз вы мне подобру-поздорову на покой уйти не даёте, если вы меня бессрочно здесь служить поставили, то и я в долгу не останусь!
При своих-то тринадцати булавочках я здесь такую кузькину мать наворожу, что проходящий шаталомный 2020 год вам сущим раем покажется, так и знайте!»

Опубликовано: 05/01/21, 15:59