Пламенному поэту

В горах Кавказа, возле облаков
В соседстве звёзд, что «демоновы слёзы",
Бездушие презрев и без оков
Парит наш гений со стихом и прозой.

Всегда любим, он страстию пылал,
Увлёкшись поэтическою Музой.
 А мелочных друзей сам избегал,
Томился тем, чей кругозор был узок.

К друзьям не строг, но пошлость не терпел,
Остёр был эпиграммами порою,
Но словом вдруг значительно теплел,
Когда молитву сам слагал герою.

Никто так не писал, лишь только он,
Как маг со словом управлялся властно.
В стихах своих был явный Цицерон -
Язык чистейший в них звучал прекрасно.

Фантаст и реалист. И мира два
В служении ему давно послушны.
Он с Демоном познавший, что есть тьма,
Постичь сумел легко Тамары душу.

Сам не однажды словом был убит,
Упорно защищал святую правду.
Друзья смирились. Он один стоит
За истину. И с Богом будто равный.

«Есть Божий суд!» - и в страхе замер мир,
Кто грех свершил и тот, что собирался.
И нем стал всяк, что пакости творил,
И грозный суд им страшен показался.

Юн, горд умён, и в мысли редкий пыл,
Как пламя гневом вспыхивал, как порох.
Хлёсткое слово тотчас находил,
И как клинок был за свободу скорым.

Но вновь один - с шестнадцати пророк,
Здесь на земле так не нашедши пару,
На небесах, оставшись одинок,
Поднял, как флагман, одинокий парус.