Простил...

Храним не бронёю, а бранями,
Он жил средь воды и огня
И думал, что всё это правильно,
Пущай, мол, боятся меня.

Когда подходили прохожие,
По-вдовьи он прятал глаза,
Не выдавить слова расхожего,
Язык на узлы завязал.

Ветра его нрав не развеяли,
Он ставил судьбу на «зеро».
И лишь анонимки лелеяли
Все мысли его и перо.

А мне непонятно, зачем ему
Тайком злодеянья вершить,
Храня, как иголку Кащееву,
Всю чернь окаянной души.

Лишь раз мы столкнулись с ним лицами,
Обжёг, не жалея огня,
Когда вызывал он милицию,
Когда забирали меня.

Я не был ни вором, ни пьяницей,
Но гневность не взял под уздцы, —
Мне просто ужасно не нравится,
Что рядом живут подлецы.

Клеймёный тюремными знаками,
Считал я три года углы.
И стали мы с ним одинаковы —
Отчаянно жёстки и злы.

Познал я свободы лишение,
А вышел — куда мне идти?..
Холодного блюда отмщения
Желала душа взаперти.

Но воздух октябрьскою свежестью
Дуплетом ударил в мозги.
И так захотелось вдруг нежности,
Какие тут к чёрту долги?..

Оставив на нарах амбиции,
Забыв про свирепый конвой,
Я лясы точил с проводницею,
Колёса стучали: «Домой!..»

Не лучше ль дожить безгреховными
Средь серых людей и домов,
Молитвой питаясь церковною
И чтеньем священных псалмов…

© 2023, Терентьев В. Ю.