Сиддхартха

Потуши мои черты,
хоть нельзя пока сдаваться.
Не останутся стихи,
но останется пространство.

Самый лучший из друзей,
подошедший к телефону,
не замет(н)ит пропастей
и наличие глагола

"падать" – снова, навсегда.
Самый лучший мой приятель,
этот тот, кто никогда
не сочувствует утрате

жизни, отварив ключами
мой замызганный подвал,
говорящий временами,
подчиняясь временам.

Самый лучший и надежный,
мой заплечный, жалкий труд.
Если вам он нужен тоже,
не пытайтесь. Не дадут.

Это выдача слепая.
Лотерея. Мой удел.
Это разница большая.
Лестница. Её предел.

Я Иаков? Что ж, ну ладно.
Поднимаюсь на крови.
Это яд, и дар, и плата,
и подарок Пустоты.

Есть проблема – этих лестниц
в моем погребе не счесть.
Я – конструктор своих песен,
плотник собственного «здесь».

Я пространство то построил,
сам себе соорудил.
Если спросят, – я доволен, –
поругают, – сам дебил.

Грозный, словно Чебурашка.
Гордый, как евангелист.
Дождевик? Нет, промокашка.
Чек? Ни-ни, осенний лист.

Спрятанный за сто замками,
в сотни тюрьмах отсидев,
всё ещё трясу руками,
хоть я и трусливый лев.

Не увидевший поклонов?
Хорошо. Моя черта.
Ну а вы все эпигоны.
Лучше быть, как пустота

честным, даже справедливым,
потому же – всех клеймлю.
Мне не вышло быть счастливым
и потворствовать Кремлю.

Виноват, в том сознаюсь я,
и заранее во всем
исповедуюсь. А чувства,
это нынче не резон.

Не великий. Песнопевец.
Жалкий. Дым от сигарет.
Соглашусь, ведь я не Лейбниц,
я – поэт

настоящий в настоящем.
Ни хороший, ни плохой.
Луч луны иль свет парящий?
Я – с Луны. И я – с Луной.

Я дурак для вас, предатель,
укротитель неких сфер,
я некроз, искра в распаде,
Люцифер

и Христос, и сразу Мирта,
жук-навозник, жук-рогач, –
"Не из наших" – скажет свита, –
я – капкан для неудач, –

"Не из наших", – вторит метр
всей моей земли родной, –
"Пропустите...", – молвит ветр, –
"... он – со мной".

И пойдем, два равных брата,
уголок искать в углу,
дурака два, пустократа,
так ненужные никому.

Не бриллианты, тем и рады
тени две в глухой ночи.
Вор, поэт и комбинатор,
а призвание – лечить.

Преисполнен чужой болью,
ей натянут, словно нить.
Ты не трогай мое подполье,
в котором я выбрал жить.

Только небо, звёзды и море
надо мной – и земля под ногами.
Не трогай моё подполье,
где я говорю с богами

на равных, словно я не из крови –
из глины блин первый, ком.
Это моё подполье.
И я в нём Пигмалион,

который всё что-то ловит
в созвездиях рыб на воде.
Хочешь разрушить подполье?
Удачи. Оно – везде.

Просыпаются первые клёны,
песням ветра внимает медведь.
Это моё подполье.
Моё величие. Жизнь и смерть.

Как князь Мышкин, жалеющий плаху,
принимаю вас всех к себе,
пробудившийся, как Сиддхартха
в пустоте.

1 мая, 1:37


(из цикла "Сюжетный незнакомец" (нарративная фуга), весна 2023)