Крик и шёпот. Предисловие

Сомненья бодрят,
    как напор из душа.
Хоть тут же листок изомните, но
Любовь, не любовь —
    всегда сомнительно,
И поначалу сомнения душат,

Корёжат, трамбуют — от кромки до кромки —
В малюсенький ящик под тяжкий замок.
И голос, снаружи напористый, громкий,
В теснении  этаком вовсе замолк.

Сомнения ожили — демон строптивый
Воплем исходит, рушит молчание,
Бдит, облетая демонстративно,
И убеждает, мол, в чане я:

«Единственный выход, увы, — сосуд:
Спасает закрытость, немая стена.
Учти, а не то ведь всю жизнь высосут,
Останутся буквочки вяло стенать!..»

Строчить-де поэм хрючева —
Лишь нервы себе скрючивать:

«Ну что с них возьмёшь? Преизрядно бесили.
За вспышкою — мрак. Неминуемый спад.
Исход-то известен: сидишь, обессилен,
Припомнив потребности есть и спать...»

И я согласился.
    Постыл.
        Полужив,
По горло в безмолвье себя положив,
Лежу, никакой:
    «Хорошо, потом...»
В лесок пошагал
    за пейзажами осени.
Затихли и дятел, и скрип сосенный —
Как вдруг полифония хора шёпотом
Нагрянула: шорохи, трЕски из елей
Привычную тишь до кости изъели;

Бугристая шишка со свистом упала
На рыхлый суглинок, а тот, помолчав,
Задрыгал хвоинками, грудами палок,
Как будто взывая сквозь почвенный чавк.

И каждый цветной:
    медуница, лопух… —
Расправил прожилки в повядшем листе,
Ветрищем напился,
    как мячик, опух,
Струной натянулся —
    и зашелестел.

Грохочет природа
    и будто зовёт,
Гудит тяжело,
    как литейный завод,
Ревёт биосфера,
    доселе немая,
А главное — кажется, я понимаю,
О чём разглагольствует шумная рать:

«На кой тебе рот? Чтобы только жрать?
Дырой обойтись — не для нас. Таящий —
Паршивец и лжец. Ты ведь был настоящий!
Неужто влеченье для вас — сбой?
Признай красоту,
    восхвали и воспой!»

Гулял я вразвалку: мизинец отёк —
Но видел Аллах, как подрал наутёк!..
[Прошу извинения: корень един,
Но если, положим, пугнуть до седин,
То будет ли дело до выбора слога?..]
Бегу впопыхах, чуть не падая с лога.
Грязца обуяла и сохнет у стоп;
Усталость!
    Одышка!..
        Спокойствие…
            Стоп.

Не то что побегать — вскарабкаться тяжко.
Ступил — да и рухнул впервой на перила.
Металась в подъезде залётная пташка,
Рванулась к свободе — всего оперила;

Ползу по ступеням нахохленной выпью.
Зараза!
ЧайкУ —
    аж с глюкозою! —
выпью.

Черпнул сахарок — из гранённых гранул
Раскатистый бас громогласно грянул:

Слащавым крупицам негоже в стакане,
Бастуют — давай возбуждённо чеканить

Моих прошлогодних стишков наработки! —
Я вылетел прочь. Истуканом небойким

Себя волочу, измождённый и шаткий.
Обзор замутнён — будто мыло полощут.
Следы растираю по голой брусчатке…
Психоз не проходит: Центральная площадь

(Aka* молодёжных орав мостовая)
Хрипит оглушительно хором кирпичиков…
Опешить? — не в силах. Умок, остывая,
Добротных идей на подкорку напичкал:

Да разве оно, сумасбродство, впервые?
А правда! Чего там стесняться, искать?..
Житьё разносольно: трамплины и скат
(Не рыба)… Таланты растут перьевые

(В зачатке), — так леность свою поем-ка!
Не всё ж прозябать — надо брать рубежи!
Стихи, не стихи?
    Может, сборник?
        Поэмка?..

Искристое нечто по миру бежит —

Земельная твердь отдыхает, глухая,
Отходит от дыма. Флагшток задран —
Идут наркоманы, иглу хая,
Осознанно строить всеобщее Завтра.

Где выжжен и выдернут почвенный слой,
Польёт животворно — покажется с пашни
Златистый побег — проросло, проросло!!.

Сомненья бодрят.
    Я не шибко-то спящий.

Ворох раздумий настиг и скучился.
Всё же с симпатией жизнь целей.
Даша,
    я так по тебе соскучился
За восемнадцать лет!




*: англ. аббр. Also Known As — "Также известная, как".