Начало

Как это начиналось? Где,  когда ?
По правде говоря, довольно сложно…
Нам часто  ненавистны господа
отлитые и в мраморе, и в бронзе.

Мы любим власть , но не боготворим,
царей с Богами не отождествляем,
и  идолов, которых сотворим
потом с остервененьем сокрушаем.

Известны и сума нам и тюрьма ,
глубокие следы от батога
оставила нам сильная рука
пока мы шли от кума и до «кума».

Нам ближе Житии , а не деянья,
в том , как не странно, парадокса нет :
просящих  и дающих подаянье
за поворотом ждут  и жизнь , и смерть.

Мы  слову государеву и делу
узнали цену с Рюриков ещё,
опричники Ивана взялись смело
за это непростое ремесло…

За ними  вслед пришли  гнезда  Петрова –
заплечных дел заправские птенцы,
потом другие были удальцы
радетели за Дело и за Слово…

Для нас свобода не синоним воли,
на вече новгородское пришли
горшечники , родившиеся в поле
и черепки в подоле принесли.

Кто говорит , что  власть у нас сакральна,
не слишком понимает  нас и  власть,
среди лесов дремучих и бескрайних
и на ногах-то  сложно устоять.

Престолы не наследуют случайно,
почти за каждым  в очередь стоят -
 не мало призванных  и  самозванных,
 и всенародно избранных   ребят.

Владык,  благословляя на свершенья
у нас  не назначает патриарх,
лишь  просит , чтоб во  дни земного бденья
они не забывали Божий страх.

Поэтому была самодержавной,
абсолютистской , лютой на конец
на самом деле власть, не номинально,
и сильный власти нужен был отец.

А «свято место пусто не бывавши» ,
не всем с   престолов царских  угодишь…
об императорах каких-то забываешь,
о некоторых помнишь, но  молчишь…

Так нам велит наш непростой обычай,
порою непонятный  для иных,
нехорошо , когда ты пальцем тычешь
в ушедших , но порой не до приличий
и от себя увы не убежишь.

Щепотку соли , горсть родной земли
и каравай  берут  с собой в изгнанье,
 и не переносимо расставанье ,
но есть ещё страшнее наказанье
прожить на Родине , от Родины вдали.

Не только  потому , что на французском
элита говорила -   пала  в грязь…
Но в тот далёкий час ещё на русском
К дружине обратился  юный князь.
 
А рыцари построились «свиньёй»,
щиты сомкнули и коней взнуздали,
и двинулись туда , куда не звали.
Магистр надел перчатку, грянул бой …

Блестели наконечники из стали,
пустыню оставляя за собой,
на место павших  становились в строй
другие , кто за их спиной стояли.

И запах крови близкую победу
сулил уже .  По одиночке беды
не ходят, дрогнул русский  центр и  фланг
попятившись  под натиском фаланг.

Магистр решил , что нету в мире силы
способной его силу сокрушить,
отважен князь , но только до могилы,
и до заката русским не дожить.

А на опушке жертву поджидая
стоял степной матёрый серый волк
и видел , как засаду покидая
ударил в тыл врага засадный полк .

И волк завыл тревожно , монотонно,
почуяв  рядом человечью кровь,
и треснул лёд,  а из глубин озёрных
окрест распространился вечный зов.

И дрогнул вражьих копий частокол,
и конница тяжёлая тонула.
На побережье выступала соль
уже иной земли, сливаясь с гулом

архангела Господнего трубы.
Её ещё тогда, в пылу борьбы
не слишком  ясно люди различали,
как  Слово Божье бывшее вначале…

Не только мы, враги не раз с мечом
придут к озёрам и оврагам тем же ,
Похоже суждено нам отчий  дом
беречь , как храм , как ныне , присно , прежде.