Ruskeala

1

Ветерок и медленная вода...
Тишина.
Снова и снова себе повторяя:
Так не бывает, так не бывает.
Стая
стреляет криком, как будто в нее с винтовки
охотник Никита, ждущий своей помолвки.
Лают
собаки в лесной глуши.
Просыпаетcя филин в ночной тиши.
Север
разворачивается к Югу,
к врагу и другу:
Все ли наши до солнца дошли?


2

Зелёные травы, из них вино.
В мраморном камне лежит москит.
Озеро чистое, как стекло,
где отражение – монолит.
Моя тень под яблоней. Только ветки
качаются с мыслями в беглый такт.
Кашляю небом. Грудная клетка
кислород выменивает на распад.

Эта даль, луга... козы жмутся в луч.
И свет выпрашивает у Тайны:
Почему после схожденья туч,
На небе вырисовывается фортепиано?
Звучит Шуберт и Гендель в растворе лет.
Боюсь, время не знает, что ось его
разгибается в линию, в один момент
превращаясь в историю.


3

Острые звёзды бесшовных полей
впадают в сено прилунным светом.
И снится музыка, квартеты –
это нежная поступь дождей.

Где возложен жёлудь, я вижу смерть
дуба, я вижу гниенье плоти.
Жёлудь как бы в падении лишь свободен –
и то, на треть

от всей долгой жизни, своей листвы...
И время – листок, что по осени прах.
Представим – описанное за знак
незаконнорождённой звёзды.

Но раны смерти залижет лес, –
так облака просто меняют ось.
Я у озера, на берегу небес –
по ту сторону
бессмертный
зелёный
Лось

– Что тебе надо, охотник, меня убивший?
– Ты меня, наверное, с кем-то спутал.
– Нет, это ты мой Иуда.
Ты – уцелевший.

Я знаю ваше ничтожное племя.
Вы – пешки,
боящиеся затрещин.
– А ты? – Я Время.

– Я узнал тебя! Ты мой мрачнейший дух.
И финские вышки во тьме качнулись...
Сколько ещё продержусь я?
Лось не исчез – потух.

Природа – это про то, что присно
всё будет, как есть и как было прежде.
Из желудей прорастают на гибель листья,
чтобы встретиться после,
уже по смерти.