Казнь

Осенний ветер над страной
И день базарный, выходной
Уже светлеет и вдали
Встаёт заря из-под земли.
И солнца первые лучи
Позолотили кирпичи
Тюремных башен и домов,
И вид их грозен и суров
В трагичной важности момент.
На лобном месте постамент,
Скамья судей стоит одна
И плаха издали видна.

        Но, вот, ударили в набат,
        И в миг - глашатаи летят
        По переулкам и дворам,
        Чтоб все на казнь собрались там.
        Едва, лишь, солнце поднялось,
        Народу много собралось.
        И каждый, кутаясь в пальто
        Шептал: «Казнят? Кого? За что?
        За казнокрадство или сглаз
        Не рубят головы у нас».
        Вдруг, слух прошёл и там и тут,
        Мол, “политических” ведут.

Гремя цепями на помост
Взошли не горбясь, в полный рост
И работяги-мужики
И пацаны и старики.
Всего пятнадцать человек
Пришли укоротить свой век.
И каждый, выходя вперёд,
Кричал: «За вас мы, за народ!»
И слёзы капали из глаз,
И лишь палач за разом раз
Итожа смертный приговор
Вздымал и опускал топор.

        Он не убийца и не вор
        И не осудит прокурор
        Его за страшные дела,
        И церковь руку подняла
        В защиту права палача
        Рубить их головы с плеча.
        Благословил его Синод
        На этот грех, и лишь народ
        На казнь собравшийся с утра
        Кричал: «Палач! Уже пора
        Тебя на плаху положить,
        Нельзя убийце долго жить!»



Но он молчал, ему плевать,
Его работа - убивать.
Он вспоминал своё жильё,
Сухое, чистое бельё,
Стакан перцовки и балык,
Всё то, к чему он так привык,
И для чего с тех давних пор
О круг затачивал топор.
Он не жалел о прожитом
И огорчался лишь о том,
Что кровью пачкал рукава,
Когда слетала голова…

__________________________________________


                В такой же мерзкой суете
                Прибив Иисуса на кресте
                Легионер подумал, вдруг,
                Что слабо кровь течёт из рук,
                Что долго им придётся ждать,
                Пока он будет умирать.
                Что он сполна уже пожил,
                «Аминь».
                И ноги перебил…