Сказ...

Жил человек, Степаном звали,
Вполне себе обычно жил.
Жену свою родную Валю
По-человечески любил.
Ходил ногами на работу.
В троллейбус покупал билет.
Но вот душа... Искала что-то...
Того, чего на свете нет.
И иногда в такой печали
Степан ночами пребывал,
Что все ему вокруг кричали:
"Не надо так, поспи, Степан!"
Степан, уснув и просыпаясь,
Из дома грустно выходил,
Со всеми втайне соглашаясь,
"Вот лучше бы поспал, дебил".

И вот случилось вдруг однажды
На том пути, что так знаком,
Валялся в луже флаер влажный.
Он поднял, отряхнул, прочел:

"Мы приглашаем каждый вечер
Того, кто флаер приобрёл,
По адресу: Гюмри, эМ. Тетчер
Дом 8  "Наш Публичный дом".

Степан, конечно, оглянулся,
Искал того, кто потерял.
Здесь он родился,таких улиц,
Таких названий не встречал.

Побрел, склонив главу по ветру
Совсем не замечая луж...
"Как жаль, у нас здесь сроду нету
Имен подобных Мулен Руж.

Одни Марины, да Татьяны,
А хочется Элизабет..."
И шел он по дороге "пьяной",
Которой в его мире нет...
Он сам не понял, как случилось,
Какой пропущен поворот...
А то, что дальше приключилось,
Я вам поведаю вот-вот...
...
Но предыстория такая,
Еще хочу всё ж уточнить...
Что Степа, пассажир трамвая,
Умел красиво говорить,
Он знал сто правил этикета,
И как в дискуссиях с другим
Так надавать своих советов,
Что б все советовались с ним.
Он знал где право, а где лево,
Не прыгал выше головы.
И если дама – королева,
То надо к ней идти на "Вы".
Не распинаясь очень сильно,
Но всё же чуть издалека
Ей нашептать про "ты красива"
И не скупиться – взять пивка.
Он много знал, непонаслышке.
Он шкурой собственной своей
Окончил минимум две "вышки",
Но это только для друзей...
Для посторонних был трудяга,
Обычный знающий свой труд.
Уставший от рутины скряга –
Таких в походы не зовут.
Всё чинно, мирно, монотонно
И без особой суеты.
Он жил как мог, немного сонно,
Но с правилами всё ж на "ты".
Еще добавить также надо,
Чтоб понимали всё о нем,
Степан был "высшего разряда"
И подавлял своим умом
Всех, кто к Степану в подчиненье
По воле судеб приходил.
Он их учил любить ученье
Так, как он сам его любил…
...
…Одни Марины, да Татьяны,
А хочется Элизабет...
День минул, пришел вечер пряный,
Из фонарей полился свет.
Всё на работе надоело,
Так надоели, хоть зевай.
Всех научил сам, знамо дело
Всё правильно, должо;н быть рай.
Ведут себя прилежно очень,
Приветливы и хороши.
По правилам и, между прочим,
Работу любят от души.
Ну хорошо, ну и прекрасно,
Но что же так душа болит?
Степану было очень ясно,
Что на работе жизнь – стоит.
Он понял, как бы догадался,
Что незаметно для него
За ним вагон последний гнался,
И захотелось... Но чего?

Чего ж так Стёпе захотелось?
Казалось бы – иди возьми...
Неужто правила приелись,
И захотелось, черт возьми,
Нарушить махом все запреты
И превратить в сплошной дурдом?...
И в озарении вот в этом
Он видит: "Наш публичный дом".

Глаза моргали и слезились,
И будто кто-то дал под дых.
Картинки, феи появились
В трусах красивых и без них.
По скулам поплыла улыбка,
Слеза катилась по щеке.
– Ну это же моя ошибка! –
Сказал Степан. – Все, все ко мне!
Зашел веселый, как из бани,
И к королеве в неглиже.
Он говорит, мол "Трали-вали,
Устал я от всего уже".
Она сказала:
– Щас поможем.
Щас разберемся. Деньги есть?
– Конечно, есть! Ну разве ж можно
Без денег к вам сюда пролезть?

Захохотала чудо-дама,
Зарплату Стёпы посчитав,
Сказала: "Выбирай из срама,
Иль весь бери. Отборный срам!"

Степан расслабился, и камень
С его души совсем упал.
Ну наконец-то мир похабен!
Вот – это! Всей душой искал!

– Что ж выходите, дорогие!
И, галстук кинув в никуда,
Обвили его плоть нагие
И их срамные имена...

Но тут Степан опять очнулся,
Из поволок себя извлек.
Присел на стул и окунулся
В реальный жизненный урок:

К нему из двери в красном цвете
Выходят: вовсе не Жаззи...
Обыкновенные, вот эти,
Не те, кого вообразил.
Обычные выходят дамы:
Наташа, Оля, пара Свет.
И никакой срамной программы,
Гоморры и Содома нет.

Стоят девчонки – ясны очи,
И улыбаются ему.
Степан вскочил!
– Не понял очень,
За что платил, я не пойму!

Где шлюхи? Шлюхи где?! Не надо
Обычных женщин предлагать.
Куда попал я? Вот засада,
И тут всё так же, твою ж мать!
Я жаждал шлюх, а тут такое,
Ну просто женщины и всё...

И здесь... Степан... Навечно понял,
Что дом – публичный!.. Ё-моё...

Мораль сей сказки, очевидно,
Для каждого теперь своя.
Но от себя скажу:
– Обидно
За публику... и за... дома.