Война и мир. гл. 3-1-9б

 3-1-9б

Умнейших, верных генералов
И флигель-адъютантов к ним,
И дипломатов всех не мало,
Насколько весь «базар» раним.

Без должности при государе
Вращалось много всяких лиц,
Они все были словно в праве,
Не падая престижем ниц;

Совет дать государю верный,
Иль прямо — в армию наказ,
Для командира — даже главный
Звучал, бывало, как приказ.

Военный, бывший он министром,
Жандармом будущим у нас,
И на расправу слишком быстрым,
Сам Аракчеев — без прикрас.

Граф Бенигсен — по чину старший,
Из генералов — генерал,
И Константин — царевич младший,
Румянцев — канцлер, много знал…

И Штейн — министр бывший прусский,
Армфельд — но шведский генерал,
Опять тот Пфуль, опять — нерусский,
Он план кампании создал.

Сардинец Паулуччи — тоже,
Как генерал и адъютант,
Вольцоген и — другие «рожи»,
В военном деле — весь талант.

Имели все они влияние,
И даже армии главком,
Не знал, кто дал то приказание,
Какой командует «обком».

Совет ли это, приказание,
Оно исходит от кого,
Ему ли уделять внимание,
И выполнять ли всё его?

Присутствие царя при армии,
Порядок означал весь дел,
Главкомом не был он, но царствие,
Он продолжал, как свой удел.

Любой шаг армии всей нашей
Должё;н быть согласован с ним,
И никакой другой путь даже
Не мог быть без него иным.

Жандарм был верный исполнитель,
Государя — телохранитель,
Как верный и любимый пёс,
Порядка также он — блюститель,
Был предан, службу верно нёс.

Помещик Виленской губернии
Был занят делом, Бенигсен
Брал на себя все муки, тернии,
Государю — комфортных стен.

Он в свите — опытный военный
И неплохой слыл генерал,
Совет давал, бывало, верный,
Барклая в чине подпирал.

Брат Александра, князь великий,
Был в свите, как возможный царь,
Казалось, Штейн тот был безликий,
Но — умный, знающий и тихий,
Ценил совет сам государь.

Злой ненавистник Бонапарта
Армфельд — уверенный в речах,
С какой-то долею азарта
Имел влияние в глазах.

Решителен слыл он в советах,
Па(у)лучи, как Армфельд и смел,
В глазах царя и свиты света,
В доверье влезть к царю посмел.

Когорта царских адъютантов,
Из них и каждый — генерал,
С не меньшим багажом таланта,
Царя кольцом, как окружал.

Пфуль — главный составитель плана
Всей надвигавшейся войны,
Как Аустерлицкая рана,
Слыл, как облитый, весь в крови.

Он той позорной нашей битвой,
Оставшуюся жизнь — раним,
Как все, и с божею молитвой,
Царю он был необходим.

Вольцоген, Пфуля как помощник,
Всё время бывший он при нём,
Во всём другом — он, как «безбожник»,
Основ теории — заложник,
Войны, касавшейся во всём.

Вся эта свита бы;ла ну;жна
По всем вопросам для царя,
Но, в то же время как бы чужда,
Своей громоздкостью сполна.

От всех со «знаньем» дел военных
Потоком лился их совет,
Но большинство их было бледных,
И мыслями убогих, бедных,
И отвергались все в ответ.

В числе всех мыслей в беспокойном,
В блестящем, гордом мире слуг,
Князь отобрал в порядке стройном
Число путей и партий круг.

Первая партия и направление

Сторонники все отступленья
И всех их с Пфулем во главе,
Войны теорий подтвержденья,
С ним, в основном, и немцы все.