Гнев ангелов

ГЛАВА 23, 24, 25

Комната была полна призраков. Адам Уорнер находился в своем кабинете, готовя главную телевизионную речь, но сконцентрироваться было невозможно. Его мысли были полны Дженифер… Он не мог думать ни о чем другом с тех пор, как вернулся из Акапулько. Встреча с ней только подтвердила то, что он знал с самого начала. Он сделал неправильный выбор. Он не должен был ей изменять. Эта встреча явилась напоминанием о том, что он имел и от чего отказался. И мысль об этом была непереносимой.

Он оказался в невообразимой ситуации. Блер Роман назвал бы ее безвыигрышной.

Раздался стук в дверь, и в комнату вошел Чак Моррисон, первый помощник Адама, держа в руках кассету.

– Ты можешь уделить мне минутку, Адам?

– Это может подождать, Чак? Я совсем зарылся…

– Не думаю…

В голосе помощника слышалось возбуждение.

– Хорошо… Что там такое?

Чак Моррисон подошел к столу.

– Мне только что позвонили. Возможно, это сумасшедший… Но если нет, то Рождество в этом году наступит раньше. Послушай!

Он вставил кассету в магнитофон, стоявший на столе, и включил его:

– Как вы сказали ваше имя?

– Это не имеет значения. Я не буду говорить ни с кем, кроме сенатора Уорнера.

– Сенатор сейчас занят. Почему бы вам не написать ему записку, и я… – Нет! Слушайте меня! Это очень важно! Скажите сенатору, что я могу вручить ему Майкла Моретти. Звоня вам, я рискую своей жизнью… Передайте это сенатору.

– Хорошо. Где вы находитесь?

– В отеле «Капитал», на 33-ей улице, комната четырнадцать. Пусть не приезжает, пока не стемнеет, и пусть убедиться в отсутствии слежки. Я знаю, что вы записываете этот разговор. Если вы дадите прослушать эту запись кому-нибудь, кроме него, я – труп…

Раздался щелчок, запись кончилась.

Моррисон спросил:

– Что ты об этом думаешь?

Адам нахмурился.

– Город полон сумасшедших… А с другой стороны, этот парень знает, какую предложить приманку, не так ли? Майкл Моретти…

***
В десять часов вечера Адам Уорнер, сопровождаемый четырьмя сотрудниками секретной службы, осторожно постучал в дверь комнаты 14 в отеле «Капитал». Дверь приоткрылась. Увидев лицо человека, приоткрывшего дверь, Адам сказал сопровождавшим его людям:

– Оставайтесь снаружи. Не позволяйте никому подойти сюда.

Дверь открылась шире, и Адам вошел в комнату.

– Добрый вечер, сенатор Уорнер.

– Добрый вечер, мистер Колфакс.

Двое стояли, оценивая друг друга. Томас Колфакс сильно постарел со дня их последней встречи, но было и что-то другое в нем, едва различимое. И Адам понял, в чем оно заключается. Томас Колфакс был напуган. Он всегда был самоуверенным, даже надменным человеком. Но сейчас его самоуверенность исчезла.– Спасибо, что пришли, сенатор.

Голос Колфакса звучал напряженно и нервно.

– Насколько я понял, вы хотите говорить со мной о Майкле Моретти?

– Я могу положить его к вашим ногам.

– Вы его адвокат. Почему вы хотите сделать это?

– У меня есть для этого причины…

– Допустим, я решу сотрудничать с вами. Что вы хотите взамен?

– Во-первых, полную неприкосновенность. Во-вторых, я хочу уехать из страны. Мне потребуется новый паспорт и другие документы на новое имя. Итак, Майкл Моретти решил расправиться с Томасом Колфаксом. Это было единственным объяснением. Адам не мог поверить в свою удачу, на такой подарок он не смел даже надеяться!

– Я обеспечу вашу неприкосновенность. Но пока я вам ничего не могу обещать. Вы понимаете, что я захочу, чтобы вы обо всем рассказали на суде, обо всем, что вам известно.

– Вы получите это.

– Моретти знает, где вы?

– Он думает, что я мертв, – Колфакс нервно улыбнулся. – Если он найдет меня, то так и будет…

– Он не найдет вас. Конечно, если мы заключим сделку.

– Моя жизнь в ваших руках, сенатор.

– Честно говоря, – сказал Адам, – вы меня не волнуете. Мне нужен Моретти. Давайте установим основные правила игры. Если мы придем к соглашению, то вы получите защиту, которую правительство может дать. Если я буду удовлетворен вашими показаниями, то вы получите достаточно денег, чтобы жить в любой стране под новым именем. В обмен на это вам придется согласиться на следующее: мне нужно от вас полное свидетельство о деятельности Моретти. Вы будете свидетельствовать перед «Большим жюри», а когда начнется процесс над Моретти, вы будете главным свидетелем обвинения. Согласны?

Томас Колфакс смотрел в сторону. Наконец он сказал:

– Тони Гранелли перевернулся бы в своем гробу… Что происходит с людьми? Где их былая честь?…

У Адама не было ответа. Перед ним был человек, обманывающий закон сотни раз, помогавший убийцам оставаться безнаказанными, участвовавший в деятельности наиболее изощренной преступной организации, которую когда-либо знал мир. И он говорил о чести?

Колфакс обратился к сенатору:

– Мы заключили сделку. Я хочу, чтобы она была оформлена письменно и подписана Генеральным прокурором.

– Вы получите это.

Адам осмотрел убогую комнату.

– Вам лучше уйти отсюда.

– Я не хочу в другое место. У Моретти везде уши.

– Но не там, куда вы поедете…

***
Десять минут полуночи военный грузовик и два «джипа» с вооруженными моряками подъехали к отелю «Капитал». Четверо людей вошли в комнату 14, несколько минут спустя вышли оттуда вместе с Колфаксом и посадили его в грузовик. Процессия тронулась в путь. Один из «джипов» ехал впереди грузовика, второй – сзади. Они направились в Куантико, штат Вирджиния, расположенный в тридцати пяти милях от Вашингтона. Кортеж из трех машин следовал на высокой скорости и через сорок минут прибыл на базу ВМС США. Комендант базы генерал-майор Рой Уоллес и отделение военных моряков ожидали у ворот. Когда караван остановился, генерал приказал дежурному капитану:

– Заключенного доставить прямо в форт. Всякие разговоры запрещены. Генерал проследил за тем, как процессия проследовала на территорию базы. Он отдал бы свое месячное жалование, чтобы узнать имя человека, прибывшего в грузовике. Под командованием генерала Уоллеса находилась военно-воздушная база ВМС и часть академии Генштаба, которая занималась обучением морских офицеров. Ему никогда не приказывали держать гражданского заключенного. Это было вне всяких правил!

За два часа до этого ему позвонил сам командующий ВМФ.

– На вашу базу следует человек, Рой. Я хочу, чтобы вы освободили для него форт и держали его там до получения дальнейших распоряжений.

Генерал решил, что он ослышался.

– Освободить для него форт?…

– Да. Я хочу, чтобы этот человек был там один. Я хочу, чтобы вы удвоили охрану форта. Понятно?

– Да, генерал.

– И еще, Рой… Если что-нибудь случится с этим человеком, пока он находится на вашем попечении, то можете поджарить свои яйца на завтрак.

И он повесил трубку. Генерал Уоллес проследил, как грузовик проехал к форту, затем вернулся в свой офис и позвонил своему заместителю, капитану Альвину Жилю.

– Это касается того человека, которого мы помещаем в форт, – сказал он.

– Да, генерал?

– Он уже на месте. Я хочу, чтобы вы лично проверили охрану. Никто не должен приближаться к нему. Никаких посетителей, никакой почты, никаких посылок. Понятно?

– Да, генерал.

– Я хочу, чтобы вы лично были на кухне, когда для него будут готовить еду.

– Да, генерал.

– Если кто-нибудь проявит к нему чрезмерное любопытство, немедленно докладывайте мне. Есть вопросы?

– Нет, генерал.

– Очень хорошо, Ал… Будьте начеку. Если что-нибудь случится, мои яйца поджарят на завтрак.

ГЛАВА 24

Дженифер проснулась ранним утром от шума дождя и лежала в постели, слушая, как он мягко барабанит по крыше дома. Она посмотрела на будильник. Пора вставать.

Через полчаса она спустилась вниз, чтобы позавтракать вместе с сыном. Но его в столовой не оказалось.

Из кухни вышла миссис Маски.

– Доброе утро, миссис Паркер.

– Доброе утро. Где Джошуа?

– Он выглядел таким усталым, что я разрешила ему поспать немного дольше. В школу ему ведь только завтра.

Дженифер кивнула.

– Хорошая мысль.

Она позавтракала и поднялась наверх, чтобы попрощаться с сыном. Он лежал в постели и крепко спал. Она села на край кровати и мягко сказала:

– Эй, соня! Ты не хочешь сказать мне «до свидания»?

Он медленно открыл один глаз.

– Да, конечно, мама… Пока! – он еле шевелил языком. – Мне надо вставать?

– Нет. Почему бы тебе не побездельничать сегодня? Ты можешь остаться дома и развлекаться. На улице дождь.

Он сонно кивнул.

– О'кей, мама.

Закрыл глаза и снова уснул.

Дженифер целый день провела в суде и вернулась домой только в семь вечера. Дождь, моросивший весь день, к вечеру усилился, и когда она подъехала к дому, он был похож на осажденный замок, окруженный наполненным водой рвом.

Миссис Маски открыла входную дверь и помогла Дженифер снять плащ. Она отряхнула волосы и спросила:

– Где Джошуа?

– Он спит.

Она озабоченно посмотрела на миссис Масик.

– Он что, спал весь день?

– Слава Богу, нет. Он бегал по всему дому. Я приготовила ему обед, но когда я поднялась за ним наверх, он снова задремал, и я не стала его будить.

– Понятно.

Она поднялась в комнату Джошуа и тихо вошла. Он спал. Она наклонилась и потрогала его лоб. У него не было температуры и цвет, и цвет лица был нормальный. Она послушала его пульс. Все было в норме, кроме ее воображения… Он, наверное, играл весь день с присущим ему азартом и, естественно, устал. Она вышла из комнаты и спустилась вниз.

– Почему бы вам не сделать для него несколько сэндвичей, миссис Маски? Оставьте их возле кровати. Он съест их, когда проснется.

Она поужинала за своим рабочим столом, готовясь к процессу на следующий день. Подумала, что нужно позвонить Майклу и сообщить ему о своем возвращении… но сделать это не решилась. Слишком мало прошло времени после встречи с Адамом…

Когда она оторвалась от бумаг, была уже полночь. Она потянулась, пытаясь снять напряжение в шее и спине, положила бумаги в сейф, выключила в кабинете свет и поднялась наверх. Проходя мимо комнаты Джошуа, она заглянула туда. Он спал. Сэндвичи стояли нетронутые.

На следующее утро, когда она спустилась к завтраку, Джошуа уже был там, полностью одетый и готовый идти в школу.

– Доброе утро, мам!

– Доброе утро, дорогой! Как ты себя чувствуешь?

– Отлично! Я был очень усталым. Это, наверное, мексиканское солнце?

– Наверное.

– Акапулько мне очень понравился. Мы сможем еще раз поехать туда?

– Почему бы и нет? Ты рад, что идешь в школу?

– Я отказываюсь отвечать на этот вопрос, потому что любой ответ может быть поставлен мне в вину.

Около трех часов Синтия сообщила по интеркому:

– Извините за беспокойство, но звонит миссис Стаути…

Это была учительница Джошуа.

– Я поговорю с ней.

Она сняла трубку.

– Хелло, миссис Стаути, что-нибудь случилось?

– О, нет! Все хорошо, миссис Паркер. Я не собираюсь тревожить вас. Я просто хотела вам предложить проследить за тем, чтобы Джошуа побольше спал.

– Что вы имеете в виду?

– Он проспал сегодня почти все уроки. Миссис Уильямс и мистер Тобоко оба сказали мне об этом. Наверное, ему лучше сегодня пораньше лечь спать. – Я… Да, я прослежу за этим…

Она положила трубку и обратилась к людям, находившимся в комнате:

– Простите, но мне нужно уйти.

Она выскочила в приемную.

– Синтия, найдите Дана! Пусть он закончит снятие показаний вместо меня. Я ухожу.

Она поехала домой, как сумасшедшая, превышая скорость, не обращая внимания на светофоры. В ее мозгу выстраивались ужасные картины того, что случилось с Джошуа… Дорога казалась бесконечной, и когда, наконец, вдали показался ее дом, она стала всматриваться, ожидая увидеть у ворот машины «скорой помощи» и полицейские автомобили. Но подъезд к дому был пустынным. Она влетела в дом. Джошуа!

Он был в гостиной и смотрел телевизор.

– Привет, мам! Что-то ты рано. Тебя что, уволили?

Она стояла в дверях, глядя на него, испытывая огромное облегчение. Она чувствовала себя идиоткой…

– Тебе бы следовало посмотреть последний матч! Крейг Сван – это фантастика!

– Как ты себя чувствуешь, сын?

– Отлично!

Она положила ладонь ему на лоб. Температуры не было.

– Ты уверен, что с тобой все в порядке?

– Конечно. Почему ты так странно выглядишь? Тебя что-то беспокоит? Ты хочешь поговорить со мной?

Она улыбнулась.

– Нет, милый, я только… У тебя ничего не болит?

Он вздохнул.

– Я уже сказал… А наши проигрывают 5:6. Ты знаешь, что было в первом тайме?

Он стал оживленно описывать перипетии матча. Она стояла, слушая его, глядела на него и думала: будь проклято мое воображение, с ним действительно все в порядке.

– Продолжай смотреть игру, а я позабочусь об обеде.

Она с легким сердцем пошла на кухню. Она решила испечь торт, который он очень любил. Через полчаса, когда она вернулась в гостиную, Джошуа лежал на полу без сознания…

***
Путь в больницу Блиндермана, казалось, никогда не кончится. Она сидела в машине «скорой помощи», сжимая руками голову Джошуа. Санитар прижимал кислородную маску к его лицу. Он не приходил в сознание. Сирена завывала на всю мощь, но улицы были запружены, и «скорая» еле двигалась, давая возможность любопытным заглядывать в окна и видеть женщину с белым лицом и мальчика в бессознательном состоянии. Это казалось ей наглым вторжением в частную жизнь.

– Почему здесь нельзя поставить стекла с односторонней видимостью? спросила она.

Санитар испуганно посмотрел на нее.

– Мадам?…

– Ничего, ничего…

Наконец машина подъехала к дверям больницы. Два интерна ожидали у входа. Она беспомощно смотрела, как Джошуа перенесли на каталку.

– Вы мать мальчика? – спросили у нее.

– Да.

– Сюда, пожалуйста…

То, что последовало потом, было для нее туманным калейдоскопом звуков, света и движения. Она видела, как Джошуа покатили вдоль длинного белого коридора к рентген-кабинету.

Она хотела пойти следом, но санитар остановил ее.

– Сначала нужно зарегистрировать.

Худая женщина за столом спросила:

– Как вы собираетесь платить за это? Он застрахован?

Ей хотелось закричать на нее, побежать за Джошуа, но она заставила себя ответить на все вопросы. Когда она сделала это и заполнила несколько бланков, женщина разрешила ей уйти.

Она поспешила к кабинету и вошла туда. Комната была пуста. Она выскочила в коридор, озираясь вокруг. Мимо прошла медсестра. Она схватила ее за руку.

– Где мой сын?

– Я не знаю… Как его зовут?

– Джошуа. Джошуа Паркер.

– Где вы его оставили?

– Они ему делали рентген, он… – она уже не понимала, что говорит. -Что они сделали с ним? Скажите мне!

Сестра внимательно посмотрела на нее и сказала:

– Подождите здесь, миссис Паркер. Я постараюсь узнать.

Через несколько минут она вернулась.

– Доктор Моррис хочет видеть вас. Пройдите, пожалуйста сюда.

Вскоре пришел доктор Моррис. Это был очень полный мужчина с красным лицом и никотиновыми пятнами на пальцах.

– Миссис Паркер?

– Где Джошуа?

– Пожалуйста, садитесь.

Она села.

– Джошуа… с ним ничего страшного, доктор?

– Мы еще не знаем.

Голос его звучал подозрительно мягко для человека таких размеров. – Мне нужна кое-какая информация. Сколько лет вашему сыну?

– Ему только семь лет.

– С ним не было несчастного случая в последнее время?

В мозгу Дженифер пронеслась сцена того, как Джошуа поворачивается, чтобы мазнуть ей, теряет равновесие и ударяется о сваю…

– Он упал, катаясь на водных лыжах, и ушиб голову. – Он чувствовал себя нормально после этого?

– Да, у него была шишка на затылке, а в основном… – Вы не замечали потери памяти?

– Нет.

– Какие-нибудь изменения в поведении?

– Нет.

– Никаких судорог и головных болей?

– Нет.

Врач перестал записывать и посмотрел на нее.

– Я сделал рентген, но этого недостаточно. Я хочу сделать исследование с помощью компьютерного томографа.

– Как?

– Это новая машина с компьютером, прибывшая из Англии. Она делает снимки мозга. Я хочу сделать кое-какие анализы. С вами все с порядке?

– Е-с-если, – она начала заикаться, – если это необходимо… Ему не будет больно?

– Нет. Потребуется только спинно-мозговая пункция.

Это испугало ее. Она спросила:

– Как вы думаете, что это? Что с моим сыном?

Она не узнавала своего голоса.

– Я бы предпочел не делать никаких предположений, миссис Паркер. Мы все узнаем через час или два. Сейчас он очнулся. Если хотите, можете пройти к нему.

– О, спасибо!

Медсестра проводила ее в комнату, где лежал Джошуа. В кровати лежала маленькая бледная фигурка.

– Привет, мама!

– Привет! – она села на край кровати. – Как ты себя чувствуешь?

– Немного странно. Как будто я не здесь…

Она взяла его руку.

– Ты здесь, дорогой, и я с тобой.

– Я вижу все вдвойне.

– Ты сказал об этом доктору?

– Ага… Я видел их двух. Я надеюсь, он не пошлет тебе два счета?

Дженифер нежно обняла его. Тело мальчика казалось хрупким и съежившимся.

– Мама?

– Да, дорогой…

– Ты не дашь мне умереть, да?

Она почувствовала жжение в глазах.

– Нет, Джошуа, я не дам тебе умереть. Доктора вылечат тебя и мы вернемся домой.

– О'кей. И ты обещаешь мне, что мы снова поедем в Акапулько?

– Да, как только…

Но он уже спал.

Доктор Моррис вошел в комнату в сопровождении двух людей в белых халатах.

– Мы хотели бы приступить к исследованиям, миссис Паркер. Это не займет много времени. Подождите, пожалуйста, здесь.

Они вывезли Джошуа из комнаты. Она села на край кровати, чувствуя себя избитой. Вся энергия вышла из нее. Она сидела в трансе, уставившись в белую стену.

Голос рядом произнес:

– Миссис Паркер…

Она увидела доктора Морриса.

– Пожалуйста, продолжайте анализы…

Он странно посмотрел на нее.

– Мы уже закончили.

Она посмотрела на стенные часы. Она просидела здесь два часа. Куда ушло время? Она посмотрела на доктора, ища на его лице знаки, по которым можно было бы узнать, какие новости он принес ей… Как много раз она делала это раньше, читая на лицах присяжных, заранее зная, каков будет их вердикт! Тысячу раз? Пять тысяч? Но сейчас ею овладела такая паника, что она ничего не могла понять. Ее тело начало сотрясаться.

Доктор Моррис сказал:

– У вашего сына гематома. Другими словами, это означает обширную мозговую травму.

Она почувствовала такую травму в своей голове, что не могла произнести ни слова.

– Чт… – она глотнула и попыталась снова: – Что это… – она не в силах была закончить предложение.

– Я хочу немедленно оперировать. Нужно ваше разрешение.

Он жестоко шутит с ней… Сейчас он улыбнется и скажет, что с Джошуа все в порядке… Я просто хотел напугать вас, миссис Паркер… Просто вашему сыну нужно больше спать… Мальчик растет… Вам не нужно отнимать наше время, больные ждут нас, больные, которые действительно нуждаются в лечении. А потом он улыбнется и добавит: «Можете забирать сына домой»… Доктор Моррис продолжал:

– Он молод, и его тело выглядит крепким. Есть все основания надеяться, что операция будет успешной.

Он собирается открыть мозг ее мальчика, резать его своими инструментами, возможно, разрушить то, что есть Джошуа, а, возможно, и убить его…

– Нет! – со злостью выкрикнула она.

– Вы не даете разрешения на операцию?

– Я… – и ее мозг был парализован, она не могла думать. – Что… что будет, если вы не будете оперировать?…

Он ответил просто:

– Ваш сын умрет. Отец мальчика здесь?

Адам!!! О, как ей нужен был Адам, нужны были его руки, обнимающие, поддерживающие… Он бы сказал, что все будет хорошо, что Джошуа поправиться…

– Нет, – наконец ответила она. – Его нет. Я… я даю вам свое согласие. Начинайте операцию…

Доктор Моррис заполнил бланки и протянул Дженифер.

– Пожалуйста, распишитесь.

Она подписала бумагу, даже и не взглянув на нее.

– Как долго это продлится?

– Я не знаю, пока я не вскрою… – он увидел выражение ее лица, пока не начну операцию. Вы хотите подождать здесь?

– Нет!

Стены давили на нее, душили ее, она не могла дышать. Оставаться здесь было невозможно.– Здесь есть место, где я могу помолиться?

Это была маленькая часовня с изображением Христа над алтарем. Кроме нее там никого не было. Она встала на колени, но молиться не могла. Она не была религиозна, так почему же Бог должен прислушиваться к ней сейчас? Она пыталась успокоить себя, чтобы суметь говорить с господом, но ее страх был слишком силен, он наполнил все ее существо. Она начала безжалостно бранить себя. Если бы я не взяла Джошуа в Акапулько… Если бы я не разрешила ему кататься на лыжах… Если бы я не поверила этому мексиканскому врачу… Если бы… Если бы… Она пыталась заключить сделку с богом: пусть он снова будет здоров, и я сделаю все, что ты скажешь мне…

Она отвергла Бога. Если бы он существовал, разве позволил бы он совершить такое с ребенком, который никому не причинил вреда? Что это за Бог, если он позволит умереть невинному ребенку?

Наконец она совершенно обессилела, ход мыслей ее замедлился и она вспомнила слова доктора Морриса: «Он молод и его тело выглядит крепким. Есть все основания надеяться, что операция будет успешной»…

Все будет хорошо. Когда все кончится, она уедет с Джошуа куда-нибудь, где он сможет отдохнуть. В Акапулько, если он захочет… Они будут читать, играть, беседовать…

Когда она выдохлась настолько, что не могла уже думать, она упала на стул и застыла в полубессознательном состоянии.

Кто– то коснулся ее руки, она открыла глаза и увидела доктора Морриса, который стоял над ней. Она посмотрела ему в лицо и все поняла.

Она потеряла сознание.

ГЛАВА 25

Джошуа лежал на узком металлическом столе. Его тело было неподвижно. Казалось он мирно спит, на его лице застыло мечтательное выражение. Дженифер видела это выражение тысячу раз, когда он засыпал в своей кроватке, а она сидела подле него, изучая лицо своего маленького сына, и ее наполняла любовь такой силы, что мешала ей дышать. А сколько раз она осторожно поправляла одеяло, чтобы он не замерз?

Сейчас холод был глубоко в его теле. Оно больше никогда не будет теплым. Его сияющие глаза никогда больше не откроются и не посмотрят на нее, она никогда больше не увидит улыбку на его губах, не услышит его голос, не почувствует, как маленькие сильные руки обнимают ее. Он лежал под простыней обнаженный.

Она сказала доктору:

– Я хочу, чтобы вы накрыли его одеялом. Ему холодно.

– Он не может…

Доктор посмотрел в глаза Дженифер и то, что он там увидел, заставило его произнести:

– Конечно, миссис Паркер…

Он повернулся и сказал медсестре:

– Принесите одеяло…

В комнате было полдюжины людей в белых халатах. Ей казалось, что все они что-то говорят. Она видела как движутся их губы, но не слышала ни звука… Она хотела крикнуть им, чтобы они уходили, но она боялась испугать Джошуа. Кто-то потряс ее за руку. Защитная оболочка лопнула, и комната сразу наполнилась таким шумом, что, казалось, все говорят одновременно.

Доктор Моррис говорил:

– Необходимо произвести вскрытие.

Она спокойно сказала:

– Если вы еще раз дотронетесь до моего сына, я вас убью.

И она улыбнулась всем вокруг, так как не хотела, чтобы они держали зло на сына.

Медсестра пыталась уговорить ее, чтобы она вышла из комнаты, но она качала головой.

– Я не могу оставить его одного. Кто-нибудь может выключить свет, а Джошуа боится темноты.

Кто– то сжал ее руку, она почувствовала укол иглы, и через мгновение на нее нахлынула теплая и расслабляющая волна, и она заснула.

Когда она проснулась, был уже вечер. Она находилась в маленькой больничной палате, кто-то раздел ее и одел в больничный халат. Она встала, оделась и пошла искать доктора Морриса. Она была сверхъестественно спокойна.

Доктор Моррис сказал:

– Мы сделаем все необходимые приготовления к похоронам, миссис Паркер. Вам не придется…

– Я сама позабочусь об этом.

– Очень хорошо, – он смущенно добавил: – А что касается вскрытия, то вы, наверное, не думаете сейчас так, как утром. Я…

– Вы правы.

В течение двух последующих дней она прошла через все обряды смерти. Зашла в местное похоронное бюро и заказала все необходимое. Выбрала белый, обитый атласом гроб. Она выглядела спокойной, и глаза у нее были сухими, и позже, когда она пыталась вспомнить обо всем этом, у нее не было никаких воспоминаний. Она была в состоянии глубокого шока, спрятавшись за его защитной оболочкой, и это помогло ей спастись от безумия.

Когда она выходила из бюро, его владелец сказал ей:

– Если вы хотите, чтобы ваш сын был похоронен в какой-то особой одежде, миссис Паркер, то вы можете принести ее сюда, и мы оденем его.

– Я сама одену Джошуа.

Он удивленно посмотрел на нее.

– Если вы хотите, то конечно, но…

Он смотрел ей в след и думал: знает ли она, что такое одевать труп… Дженифер поехала домой, поставила машину и вошла в дом. Миссис Маски была на кухне, глаза ее были красны, а лицо искажено горем.

– О, миссис Паркер, я не могу поверить…

Дженифер не видела и не слышала ее. Она прошла мимо нее и поднялась в комнату сына. Она совершенно не изменилась, только была пуста. Все было на месте, ожидая его. Она стояла в дверях, стараясь вспомнить, зачем она пришла сюда… Ах, да! Одежда для Джошуа… Она прошла к шкафу. Там висел темно-синий костюм, который она купила ему на последний день рождения. Он надел его в тот день, когда они уходили в «лутис». Она отчетливо помнила тот вечер… Он выглядел таким повзрослевшим, и она с болью подумала: «Когда-нибудь он будет здесь сидеть в девушкой и будет собираться жениться на ней»… Теперь такой день уже не наступит. Он больше не вырастет… Не будет девушки… Не будет жизни…

Рядом с костюмом висело несколько пар джинсов, теннисок, на одной из них было название любимой команды Джошуа.

Она стояла, потеряв ощущение времени, ее пальцы бесцельно перебирали одежду.

Рядом появилась миссис Маски.

– Как вы, миссис Паркер?

Дженифер вежливо ответила:

– Со мной все в порядке, миссис Маски.

– Я не могу вам чем-нибудь помочь?

– Нет, спасибо… Я собираюсь одеть Джошуа. Как вы считаете, что бы он предпочел?

Ее голос звучал оживленно, но глаза были мертвы. Миссис Маски взглянула в них и ей стало страшно.

– Почему бы вам не полежать, дорогая? Я вызову врача.

Руки Дженифер перебирали висящую в шкафу одежду. Она сняла бейсбольную форму.

– Я думаю, что это понравилось бы ему. Так… Что нам еще нужно?

Миссис Маски беспомощно смотрела, как она достала белье, носки и рубашку. Ему понадобятся эти вещи, потому что он уезжает на каникулы, на долгие каникулы…

– Вы думаете, ему будет достаточно тепло в этом?

Миссис Маски разразилась слезами.

– Пожалуйста, не надо, – взмолилась она. – Оставьте эти вещи, я позабочусь об этом.

Но Дженифер уже спускалась вниз, держа одежду в руках.

Тело находилось в морге. Они положили Джошуа на длинный стол, и это делало его маленькую фигурку еще меньше. Когда она вернулась с одеждой, хозяин бюро попытался поговорить с ней еще раз.

– Я говорил с доктором Моррисом. Мы оба считаем, что будет гораздо лучше, если вы оставите эти хлопоты нам. Мы привыкли к этому и…

Она улыбнулась.

– Уйдите.

Он глотнул и сказал:

– Хорошо, миссис Паркер.

Она подождала, пока он выйдет из комнаты, и подошла к сыну. Она посмотрела ему в лицо и сказала:

– Твоя мама собирается позаботится о тебе, дорогой. Ты сейчас наденешь свою бейсбольную форму. Тебе ведь нравилась она, да?

Она сняла простыню, посмотрела на его обнаженное тело и стала одевать его. Она хотела надеть трусы и отпрянула, почувствовав ледяной холод его плоти. Она была тверда, как мрамор. Дженифер попыталась убедить себя, что этот кусок холодной, безжизненной плоти не ее сын, что Джошуа где-то далеко, живой и теплый. Но не могла заставить себя поверить в это. На столе лежал ее сын. Тело Дженифер начало содрогаться. Ей казалось, что холод от тела Джошуа передается ей, проникает до мозга костей. Она закричала про себя: прекратите! прекратите! прекратите!!!

Несколько раз судорожно вздохнув и немного успокоившись, она вернулась к своему занятию, все время беседуя с сыном. Она натянула на него трусы, потом брюки, а когда она подняла его, чтобы одеть рубашку, его голова выскользнула и ударилась о стол. Дженифер вскрикнула.

– Извини, Джошуа, прости меня! – заплакала она.

Почти три часа ушло у нее на то, чтобы одеть его. Теперь он был одет в свою бейсбольную форму и любимую рубашку, белые носки и спортивные тапочки. Бейсбольная шапочка затеняла ему лицо, поэтому она положила ее ему на грудь со словами:

– Ты можешь взять ее с собой, дорогой.

Когда хозяин бюро вернулся, он увидел, что Дженифер стоит возле одетого сына, держит его за руку и говорит что-то.

Он подошел к ней и тихо сказал:

– Теперь мы позаботимся о Нем. Она в последний раз взглянула на сына.

– Пожалуйста, будьте осторожны с ним. Вы ведь знаете, что он повредил головуохороны были скромными. Дженифер и миссис Маски были единственными свидетелями того, как белый гробик был опущен в могилу. Она подумала, что надо бы было сообщить Кену Бейли, ведь они очень любили друг друга… Но Кена больше не было в ее жизни.

Когда первая лопата упала на крышку гроба, миссис Маски сказала:

– Идемте, дорогая! Я провожу вас домой.

Дженифер вежливо ответила:

– Со мной все в порядке. Джошуа и я больше не нуждаемся в вас, миссис Маски. Я заплачу вам за год вперед и дам хорошие рекомендации. Джошуа и я благодарны вам за все.

Миссис Маски стояла и смотрела на Дженифер, а та повернулась и пошла прочь. Она шла прямо, как бы шагая по бесконечному узкому коридору.

В доме было тихо и мирно. Она поднялась в комнату сына, закрыла за собой дверь и легла на его кровать. Затем стала рассматривать принадлежавшие ему вещи, которые он любил. Весь мир был в этой комнате… Ей нечего было сейчас делать, некуда было идти. Существовал только Джошуа. Она начала со дня его рождения, и воспоминания ожили в ней… Время для нее не существовало. Время от времени она слышала телефонные звонки. Где-то в глубине дома однажды раздался стук у входной двери, но все эти звуки не имели для нее значения. Она никому не позволяла вмешиваться в их уединение, ее и сына. Она оставалась в комнате без еды и пищи, потеряв чувство времени, не имея представления, как долго она здесь лежит.

Прошло пять дней. Она услышала звонок, а потом удары в дверь дома, но она не обращала на это внимания. Кто бы то ни был, пусть он убирается и оставит ее одну. Уголком сознания она услышала звон разбитого стекла, а несколько мгновений спустя дверь в комнату Джошуа распахнулась, и на пороге возник Майкл Моретти. Он посмотрел на худую, со впалыми глазами женщину и смог лишь произнести:

– О, боже!

Ему пришлось приложить всю свою, чтобы вынести Дженифер из комнаты, так как она бешено сопротивлялась, молотя его кулаками и стараясь выцарапать глаза. Ник Вито ожидал внизу, и вдвоем им с трудом удалось усадить Дженифер в машину. Она не понимала, кто это и зачем эти люди здесь… Она только знала, что они хотят увезти ее от сына. Она пыталась сказать им, что если они это сделают, она умрет… Но у нее не хватило сил, чтобы продолжать сопротивление. Она уснула.

Когда Дженифер проснулась, она была в светлой чистой комнате с панорамным окном, из которого был прекрасный вид на горы и голубое озеро вдали. Сестра в белоснежном халате сидела на стуле возле кровати и читала журнал. Она увидела, что Дженифер открыла глаза.

– Где я? – спросил голос Дженифер, превозмогая боль в горле.

– Вы среди друзей, миссис Паркер. Вас привез сюда мистер Моретти. Он очень беспокоится о вас и будет рад узнать, что вы очнулись.

Сестра вышла из комнаты. Дженифер лежала, стараясь ни о чем не думать. Но воспоминания стали возвращаться, и негде было спрятаться от них, некуда было бежать… Она осознала, что пыталась совершить самоубийство, не имея достаточно храбрости, чтобы действительно сделать это. Она просто хотела умереть и ждала, пока это случится само по себе… Майкл спас ее. В была ирония. Не Адам, а Майкл… Но было бы нечестно обвинять Адама. Она скрыла от него правду, не сказала ему о сыне, который родился, а теперь мертв… Джошуа мертв… Сейчас она понимала это. Боль была глубокой и истязающей, и она знала, что эта боль останется с ней на всю жизнь. Но она могла уже переносить ее. Она должна перенести ее. В этом была справедливость, в этом была ее плата.

Она услышала шаги и увидела входящего Майкла Моретти. Он очень переживал, когда она исчезла. Он почти потерял рассудок из-за страха, что с ней что-то случилось.

Он подошел к кровати и посмотрел на нее.

– Почему ты не сказала мне?

Он присел на край кровати.

Она взяла его руку.

– Спасибо, что ты привез меня сюда. Я, кажется, была немного не в себе…

– Да.

– Как давно я здесь?

– Четыре дня. Тебя подкармливали уколами.

Она кивнула, и даже это небольшое движение потребовало от нее огромных усилий. Она чувствовала сильную слабость.

– Завтрак сейчас принесут. Будешь поправляться.

– Я не голодна. Я не думаю, что когда-нибудь смогу есть…

– Ты будешь есть.

И к ее удивлению, Майкл оказался прав! Когда сестра принесла на подносе вареные всмятку яйца, тосты и чай, у нее проснулся аппетит.

Он смотрел, как она ест, а когда она закончила, он сказал:

– Мне нужно возвращаться в Нью-Йорк, чтобы кое-что сделать. Я вернусь через пару дней.

Он наклонился и нежно поцеловал ее.

– Увидимся в пятницу, – он медленно провел пальцами по ее лицу. – Я хочу, чтобы ты оправилась. Слышишь?

Она посмотрела на него.

– Слышу…


Сидней Шелдон