Кронштадт

С первым ржавым листом все часы начинают идти назад…
Воцарится биение сердца, стук колес далекого поезда и собственный всхлип
«Как-же-так, как-же-так?..».
Мне пустые глазницы вокзальных касс теперь ни к чему – я еду по дамбе:
в одну сторону, чтоб не спросили,
не надо ль обратный.

Я знаю, уже
там лег вдоль решеток кленовый (сироп) ковер,
а в тине каналов готовы места для осенних Офелий,
и ветер скрипучий с запахом устриц на льду
отвязывает от пала и несет к маякам
разбиваться.

Затеряется голос в истерике чаек, парящих над небом,
мозаично раскрошенным в сине-свинцовых волнах и барашках.
В сердце - рыбы и сны - беспокойны от близости моря.
Я иду на причал затонуть, не имея способности вспять
повернуть паруса.

Тогда ноги легки и в груди свист коньячных мехов,
будто именно тут сердце бросило якорь однажды,
будто именно здесь не дописан параграф о доме из жизни девятой.
И на камне прибрежном повенчана кровь
с морскою водой.