Разговор с пеньком замшелым

 
 
Явился – не запылился: встал на пути – ни объехать, ни обойти. Пенек замшелый – точь-в-точь из сказки.
- Вопрос можно? – интересуюсь.
- А нужно? - Сонным голосом вопрошает пенек.
- Ты что на тропинке разлегся? – не унимаюсь я.
- Живу я здесь… -  и сделал вид, что разговаривать со мной у него нет никакого желания. И напрасно так решил.
- Послушай, - продолжаю разговор, - тебе привет от лисичек.
- От которых? – встрепенулся пенек.
То-то же, а он сомневался, что я сумею его разговорить.
- Да от тех, что под старой осиной. Старушки разлопушистые. Тоже мхом, как и ты, поросли.
- Знаю, знаю. Только куда им до меня. Девчонки. Когда я был красивым и стройным дубом, с раскидистой головой, сколько здесь каждую осень грибов перебывало – видимо-невидимо.
- Ты был дубом? – поддразниваю я  - Не может быть. Да еще и стройным. Чепуха. Докажи.
- Проще пареной репы. Ты пареную репу пробовала.
- Нет, - честно отвечаю я.
- Оно и видно. Иначе бы не сомневалась в том, что старшие  говорят. Погляди вокруг – видишь, сколько дубов растет – все мои детки. А я состарился, засох, ствол мой спилили на дрова, и остался от меня, как ты говоришь, пенек замшелый.
- И очень даже симпатичный, - пытаюсь подольститься я.
- Да брось, сам знаю какой. На своем веку ни один такой пенек видывал.
- Сколько же тебе лет?
- Любопытной Варваре...Да ладно уж, скажу, - ворчит пенек. – Двести стукнуло, говорят.
- Кто говорит-то? – поражаюсь я.
- Лесники, кто ж еще. Как-то приходили, шапочку моховую сняли, судили-рядили, сколько лет пеньку этому могло быть. На двухстах годиках и остановилась. А моховой наряд с собой прихватили. Новый пришлось отращивать.
- А можно и мне твой беретик на память взять?
- Вот народ, - возмущается ворчун, - с ними по-человечески поговоришь,  а они разуть-раздеть готовы. Да ладно уж, снимай,  поаккуратнее только.
- Да ладно уж, не буду.
- Бери-бери, а то и не свидимся больше. А не то на мох взглянешь – и вспомнишь.
Отойдя от пенька – оглянулась. Показалось – зябко пеньку и он ежится от холода. Возвратилась и усыпала его опавшими листьями.
Спросила: - Тепло ли тебе, дедушка?
Ничего не ответил пенек. Устал, наверное от разговоров. А вы как думаете,  коль вам двести лет стукнет, очень разговаривать захочется?