BTBF Фрагмент 20, К Щупальцам Грузовичок

A. A. A. "За Чёрным Туманом" [Приключенческий Роман, Версия 16+]

... Занимавшее внутреннюю стенку шифоньера зеркало искривилось, выплюнув Дафну в пространство незапертого шкафа. Вторым измерением гипнотического кошмара оказался ломбард со странным названием “Did See”. Прилавки были забиты самыми разнообразными вещами: подержанными телевизорами и чинёными фотоаппаратами, дешёвыми браслетами и вышедшими из моды ветровками, старыми электрогитарами и поцарапанными пластинками – наследством исчезавшего десятилетия, по два шиллинга за штуку. Медуза нажала на кнопку “Power”, включив цветной CV 2101 фирмы Шарп. Камера, помещённая на одной из полок, транслировала изображение напрямую через кабель – стеллаж, на котором, среди прочих безделушек, лежал рождественский колпак. Дафна в восторге схватила его, нацепив на макушку, и принялась танцевать по залу, безобразно шатаясь и качая пушистым помпоном влево-вправо. Её полусапожки оставляли грязные следы. – Jiggling balls! Jiggling balls! Clap-cocks all the way! – напевала она. Окончив выделывать антраша, девушка обратила внимание на предмет, закрытый до тех пор головным убором Санта Клауса: небольшая кубическая модель молекулы, скорее всего, украденной школьниками из кабинета физики и проданной хозяину за несколько пенсов. Из-под юбки земляничного в горошек платьица Медуза извлекла вымазанную чёрной слизью упаковку крекеров, оставшуюся от предыдущего сна. Квадратное печенье с длиной сторон по три дюйма каждая, прекрасно соответствовало полостям проволочного каркаса, и когда она задвинула третий крекер, тем самым заполнив угол кубика, выемки на крепежах атома спружинили, и пластмассовый шарик отскочил от молекулы. Собрав таким способом все четыре элемента, девушка вернулась к телевизору, переключившись с первого канала на второй – в дальней части комнаты, рядом с витриной, пестревшей значками, брошками, печатками и цепочками, был организован стенд для минибоулинга, где роль кеглей исполняли фишки из настольной игры. Дафна зарядила первый атом в пусковую установку, оттянула пружинный ударник и нажала на крючок. Шарик вылетел через картонные воротца, стремительно прокатился по дорожке и опрокинул три кегли. Вторая попытка – ещё две сбитых фишки. Двумя последними выстрелами она уничтожила только одну цель, но механизм стенда срабатывал от суммарного веса атомов и мишеней вместе взятых, поэтому, особенно не церемонясь, девушка щёлкнула пальцем по оставшейся кегле, самовольно объявив “strike”. После того, как отскочила маленькая крышечка в навершии стенда, из отверстия под стрёкот шестерней показался небольшой серебряный ключик. Приоткрыв губы, Медуза разглядывала его, погружённая в какое-то сомнамбулическое отупение, и вдруг уродливый отросток, словно хватающий муху язык, метнулся к блестящему предмету из её рта – мгновение... и Дафна в изумлении захлопнула его ладошкой, поняв, что проглотила ключик. Искажаемая светом Чёрного Солнца, она постепенно теряла человеческие повадки, слепленная по... Бульк! Что-то проскользнуло внутри, сместив вверх один из зрачков... девушка убрала пальчики от губ, тихонько хихикнув... Что-то ползало в её голове... она медленно кралась к середине комнаты, стараясь не шуметь... а затем жирное щупальце, сминая гноящееся яблоко, вылезло из глазницы и заползло ей в рот, где стало жадно копошиться, издавая при этом омерзительные булькающие звуки. Дафна вытянулась на носочках, растопыренные кисти судорожно тряслись, голова металась вверх-вниз на белой восковой шее, вместе с помпоном колпака. Её колотило до тех пор, пока страшная конечность не извлекла предмет из горла наружу... после чего девушка резко осела, будто тряпичная кукла, из которой актёр вытащил свои пальцы... а потом её вырвало сепией... Когда она оттёрла подолом вещичку, на ней блеснула гравировка: “Try to knock to unlock”. Левый глаз теперь всё время смотрел в левый верхний угол, отчего девочка из “сломанного” дома всё меньше походила на живое существо. Около старинного орехового секретера Медуза отперла серебряным ключиком стекло витрины с антикварными дверными молотками. Восемь фигурных крючков зажимами держали столько же бронзовых колец, на каждом из которых было написано слово, и задача состояла в том, чтобы разместить их все в логической последовательности. Кольцо извлекалось нажатием на потайную защёлку навесного крючка, соответственно, эти защёлки было нужно ещё найти. I – Вайверн с кольцом “Queen”; II – гоблин – “times”; III – кулак – “And”; IV – нос быка – “ninety”; V – обруч с цепью на шее раба – “nine”; VI – хвост змеи – “welcome”; VII – две руки, тянущие кольцо в разные стороны – “with”; VIII – щупальца осьминога – “Alice”. I – дракон, державший в орлиной лапе бронзовый обруч, имел свёрнутое винтом тело, клыкастую морду и крылья летучей мыши, исследовав которые, Медуза передвинула одну из перепонок, отчего когти расцепились, освободив первое кольцо. II – правое ухо гоблина распахнуло его рот; III – костяшка безымянного пальца на кулаке; IV – загнув бычьи рога вниз, она получила следующий кусочек загадки; V – губы африканского невольника; VI – голова кобры с раздвоенным языком сместилась влево; VII – ногти больших пальцев на обеих руках; VIII – глаза осьминога. Получив все восемь частей, Дафна разложила их в первоначальной последовательности: “Queen times And ninety nine welcome with Alice”, а затем, вспомнив, строчку из кэрролловского стихотворения, поменяла кольца местами: “And welcome Queen Alice with ninety times nine”, после чего, вставила обручи назад, в дверные молотки. Зазвонил телефонный аппарат рядом с включённым CV 2101, девушка сняла трубку, но в ответ послышались короткие гудки. И тут она обратила внимание на сложенную пополам шахматную доску, на крышке телевизора, где были расставлены десять фигур: белая королева и девять белых и красных пешек. “And welcome Queen Alice with ninety times nine...” – если воспринимать это как подсказку, тогда цифровой код: 90 * 9 = 810, что невозможно воспроизвести на TV панели, но... воспользовавшись наборным диском телефона, Дафна прокрутила цифру 8, и, поскольку шнур от аппарата имел тот же вход, что и камеры по всему ломбарду, картинка на экране снова изменилась: стеллаж с книгами, на котором в фокусе была обложка романа о популярности Rolling Stones, с рисунком двух выпавших шестёрками игральных кубиков, и названием “Dicembers Children”. Цифра 1 – кадр с курткой “San Francisco Seals 24”, висевшей на стене. Когда Медуза набрала 0, включилась последняя камера, укреплённая на штативе, и она увидела в телевизоре собственное изображение: платье в горошек пропиталось тёмно-лиловой влагой в некоторых местах, странные змееобразные бугорки вздымались и опадали под земляничной тканью... и что-то шевелилось в волосах... Оторвавшись от самосозерцания, Дафна заметила за спиной календарь на 1969 год, с фотографией ярко-красного спортивного Датсана-240 Z. Через секунду телефон снова зазвонил, девушка снова взяла трубку: – Waits at the window, wearing the face that she keeps in a jar by the door. Who is it for? – пропел записанный на пластинку голос. Медуза обернулась. На одном из прилавков у входной двери, справа от колонок, действительно стояла банка из-под джема, полная разноцветных драже “Wonderland”. Она быстренько скинула крышку и, похрустывая конфетками, начала изучать содержимое витрины: восемь наручных часов различных моделей, циферблаты которых дружно показывали полночь. Три числа, содержавшихся в подсказках: 12 (две шестёрки на обложке книги), 24 (номер игрока на куртке), 1969 (год выпуска Датсана), и если “Dicember’s Children” – тоже не случайное название, тогда вместе они могут образовывать дату: 12. 24. 1969. Канун Рождества. Восемь цифр – по количеству наручных часов под стеклом витрины... Отодвинув банку со сладостями, Дафна, пользуясь колёсиками для завода сбоку корпуса приборов, прокрутила стрелки на время сочельника в каждом из них: I – 1 : 00; II – 2 : 00; III – 2 : 00; IV – 4 : 00; V – 1 : 00; VI – 9 : 00; VII – 6 : 00; VIII – 9 : 00. Двадцатилетний портативный патефон, оформленный снаружи, как чемодан, автоматически включился, заиграв установленную заранее пластинку: – Eleanor Rigby died in the church and was buried a long with her name. Nobody came. Father McKenzie wiping the dirt from his hands as he walks from the grave. No one was saved... – игла вычерчивала звуки на виниле, но Дафна слышала, как за стеной нарастал непонятный шум, похожий на приглушённое ржание... или на топот копыт?.. – All the lonely people, where do they all come from? All the lonely people, where do they all belong?.. – звучание искажалось, медленно превращая битловскую “Eleanor Rigby” в “Horse Latitudes” группы Doors, где срывавшийся на крики голос Моррисона пандемической заразой разрушал интерьер ломбарда “Did See”, раскалывая витрины, щёлкая вспышками фотоаппаратов и швыряя по сторонам фейерверки подержанных украшений... когда огромный целлофановый клетчатый конь пробил своей головой картонную стену помещения, тряся длинной антрацитовой гривой, ломая и круша подковами полки со стендами... Жеребец был таким же слепым, как его бешенство... Чудом уклонившись от звериных ударов, Медуза скинула рождественский колпак, а затем подбежала к шифоньеру... Конь остервенело молотил копытами по дверцам шкафа, но Дафна уже исчезла, растворившись в тёмных глубинах чужого сна... Всё вокруг обволакивала абсолютная, чернильная мгла... Это кома?.. Или смерть?..

... Честертон с силой накренил диван вперёд, отчего Рэд проснулся уже на уровне чьих-то ботинок. Джон Лемон удобно устроился в хозяйском кресле, закинув ногу на ногу, и распечатал хозяйскую же пачку Winston. Байкер сел прямо на полу, протёр глаза и надел очки.
– Можно мне тоже сигаретку?
Ливерпудлианец протянул ему одну.
– Итак, Джимми Гривс, вероятно ты когда-то и завоевал Кубок Англии у себя, в Шеффилде, но теперь ты мажешь слишком часто.
– Well, I’m not a golden London kid & I don’ play polo or ride some Rolls-Horse...
– Первое: что тебе известно о Стоун-Холле?
– Первое, что мне известно, это что на мебельном складе вместо Дэйви Гардена я встретился с безмозглым костоломом, норовившим почему-то разнести мне башку табуретом, а в Алберт Док, опять же, вместо этого чёртового Дэйви Гардена, был расквартирован целый батальон, и вот такие штуковины чуть не наделали во мне новых дырок, – Роу покрутил на пальце гаерский пистолет, из которого Пол заранее вытащил обойму.
Забытая боль в ладонях постепенно возвращалась.
– Чудесная сцена для “Льва зимой”, но твоё счастье, что мистер Скар уже рассыпал зёрнышки для голубка. Мы ждём его HD сегодня к двум часам у вокзала на Лайм-стрит.
– Улица шлюх?
– Я понимаю, что соблазн велик, но, всё же, постарайся вначале решить проблему с бирмингемской птичкой, а затем сможешь поиметь остальных, идёт?.. И кстати, уже половина второго: не опаздывай, солнышко.
– ... Не указывай мне, е..ло картофельное... – без лишних слов Роу забрал сигареты у Лемона, патроны – у Честертона, и, сунув диванную подушку в рюкзак, направился к мотоциклу...
... Рэд заглушил мотор Блэк Шадоу в гараже, где, по утверждению ливерпульцев, должен был состояться обмен с посыльным Гэбриэла Мура. Отдалённый рёв мощного V2 нарастал снаружи, и когда парень толкнул пинком створку ворот, заказной шоссейный HD пронёсся вдоль по пандусу, круто развернувшись перед байкером. Кожаные штаны и куртка со вздыбленным воротником, чёрная рубашка в горошек и очки-авиаторы. Долговязый Джонни Хартуорм приблизился к Рэду, который повесил сумку на рога руля Винсента.
– Traveling from Graceland, right? – взглядом он изучал гонщика, про которого однажды услышал от Кэмдена.
– Look... let’s just don’ play s-some hound dogs. It’s not a jail-h-house party... So, you’ve got the j-jewels?..
– В рюкзаке, – Роу снял его с мотоцикла, продемонстрировав курьеру, – Как насчёт оплаты?
– No way, my boy. First, s-show me those shiny little t-t-thingies you hold in the knapsack...
Парень говорил ещё что-то... уже не имевшее особого значения.
Длинные сумерки, начавшиеся с рассыпанных в двухэтажном автобусе леденцов, там, где тьма сгустками крови собиралась вокруг отсечённой руки, лежавшей в раковине, пачкая кафель общественного туалета и хлюпая в глубине водостока ванной отеля... под кожей, изрезанной осколками отражений, под неистовые крики уродливых ветвей изрубленного пожарным топором старого вяза... и девочки с книгой в животе...
Он сломался – пятнадцать пуль в Джонни Хартуорма.
Хеклер-Кох всё ещё яростно лаял на оседавшее тело, и под звоном гильз, ударявшихся о бетон гаража на Лайм-стрит, байкер вспоминал странные слова, которые стали ответом для него тогда, в бильярдной.
– ... Я должен угадать?..
– ... Ты должен увидеть...
В чёрном, обтянутом витым коричневым шнуром, кофре Харли-Дэвидсона, Рэд нашёл упакованные в полиэтилен кирпичи фунтов стерлингов. Несколько тысяч перевязанных серебристыми лентами банкнот... И зеркального валета червей...
... Дэйви Гарден бежал через поле, застланное клочками белого покрывала, на котором одиноко высились тёмные стволы оголённых деревьев, качавших страшными кронами, под свинцовым, тяжёлым от снега небом. Сминая подошвами влажную кашу пожухлой травы, он с тревогой оборачивался назад, в сторону кирпичного здания колледжа, откуда, спрыгнув с парадного крыльца, за ним погнался профессиональный футболист.
Преследование оказалось недолгим, Рэд сбил его с ног, ударив набойкой бутсы по предплюсне, отчего тот споткнулся и перекувырнулся на спину. Байкер схапал Дэйви за воротник рубашки, долбанув ему коленом в живот, и снова швырнул на землю. Гарден был двадцатилетним пацаном с лицом сорокалетнего грузчика. Низкорослый от природы, рядом с хавбеком он смотрелся просто карликом.
– A-ah... so, there’s our pie in the sky...
– Пожалуйста, сэр!.. Я тут вообще ни при чём!
Эта фраза резанула Роу, как пила, сточенная до уровня линейки.
– Да, да... чёрт, погоди... я уже почти поверил.
– Честно! Позавчера мистер Мур связался с “Arden & Co.”, и мне предложили участие в качестве посредника.
А вот эта новость, и правда, огорошила проводившего дознание.
– Не пытайся накормить меня дерьмом, сосунок. Опять е..укмекер?!.. А-а... я, кажется, начинаю понимать... в глущобу путь его лежит, не так ли, Дэйви?
Гардена слегка передёрнуло при этих словах... возможно, из-за холодного ветра...
– Если Спрут показал на тебя, значит, ты что-то скрываешь...
Байкер сел на корточки, взял за нос пацана перчаткой, и оттянул его вверх дюймов на шесть, а затем отпустил, шлёпнув Дэйви лицом по лицу же. Резиновую маску он снимать не стал, потому что знал: под ней ничего не будет.
– Что такое “Did See” и “Brew Best Ox”? – поинтересовался Рэд.
Стукач слегка улыбался, искоса посматривая на него дрожавшими зрачками. Роу бросил взгляд на шоссе, где в пятидесяти ярдах его ждал хромированный Black Shadow, мимо которого тащились редкие машины, уже включавшие ближний свет в окружении опускавшихся сумерек.
Парень вынул из кармана пакетик с разноцветными драже и зашвырнул в рот несколько штук.
– Ok... I’m a patient person, I’ll repeat. What does “Did See” and “Brew Best Ox” mean?
– Sorry... pal... I just don’t know... cause it’s your world... Ann-Ed World...
Рэд поднёс фантик с конфетками к резиновому уху и стал ими шуршать.
– Ты слышишь, Дэйви?.. Знаешь, что это за звуки, Дэйви?.. Так стрекочет погремушка на змеином хвосте...
Лицо не изменило выражения, но байкер видел, как лопаются сосуды в глазных яблоках ряженого гаера. Со зловещим шипением кожаный ремень выскальзывал из петель на его джинсах... обвивая шею пацана.
– Ты знаешь, чьё это прикосновение, Дэйви?..
– War don’ lend... warned n’ old... led ran down... – бормотал стукач.
Он завернул края маски, и, вытащив обе зеркальные карты, всадил их в горло Гардена.
– А это чувство тебе знакомо, Дэйви?.. Так змея впрыскивает яд через длинные зубы-ножи...
– Den won lard... now red land... n’ word n’ deal... dr. on new lad... darn dew Lon...
– Держи её крепко, Дэйви... иначе она тебя придушит...
И когда Рэд отпустил ремень, пацан буквально вцепился в него обеими руками, судорожно сдавливая петлёй артерии и дыхательные пути... ослеплённый нарастающей паникой...
– Speak roughly to your little boy...
– N’ older wand... low red n’ Dan... draw non led...
Губы не посинели, так как были не настоящими.
– And beat him when he sneezes...
– Downer land... den n’ row lad... n’ lower n’ dad... led and worn...
– He only does it to annoy, – Роу прервал словоизлияния Гардена, засунув ему в рот фантик “Wonderland”, после чего отобрал ремень у Дэйви, замертво рухнувшего в промёрзшую вязкую траву.
Квадратная пряжка защёлкнулась над ширинкой байкерских джинсов.
– Because he knows... it teases...
Парень повернул ключ в замке зажигания Блэк Шадоу, слушая карканье воронов, спускавшихся на смоляных крыльях к неподвижному телу. Робкие снежинки терялись в граде клювов...
... Радиаторная решётка Олдсмобила Торонадо находилась в десяти футах от переднего колеса Винсента. Оба мотора глухо рычали. Рэд молча смотрел на пурпурный капот, обезображенный шрамом от топора... а кто-то за рулём автомобиля также, молча, смотрел на мотоциклиста сквозь отверстия перфорированных пластин... Быть может, он просто смотрелся в зеркало...
“Убийство на Лайм-стрит! Неопознанный труп мужчины был найден сегодня в одном из подсобных помещений железнодорожного вокзала. Жертва получила пятнадцать огнестрельных ранений из пистолета марки Хеклер-Кох. Полиция сузила круг подозреваемых до нескольких членов известной криминальной группировки под названием “Ливерпульская Четвёрка”. Обстоятельства выясняются.”
Под скрежет люков трюма “Harlequin” манекен теддибоя в кожаных штанах и чёрной рубашке в горошек, висевший между космонавтом и Санта Клаусом, поднял голову, обтянутую маской Джонни Хартуорма, окинув помещение взглядом из-под непроницаемых очков, и заметил на освещённом мерцающей лампой железном столе белую длинную подарочную коробку, перевязанную ядовито-красной лентой. Он соскочил с вешалки, сделав восемь деревянных шагов к приготовленному для него сюрпризу, сорвал карминный бант и отшвырнул крышку... вытащив из картонки шестизарядный Mossberg .12 калибра. Шокер Харли Дэвидсон разгонял ночную мглу взором жёлтой фары, выжирая асфальтовые дорожки Алберт Док... It was a party time...

В дальнем углу магазинчика “Jig Jelly Lon.” трельяж из кукольного набора мебели вдруг начал подскакивать и вертеться на месте. Занимавшие фанерную панель комода зеркала изогнулись в нечеловеческой агонии, когда змеевидные побеги обвились вокруг рамы, словно лепестки отравленной хризантемы, из сердцевины которой выползало туловище мёртвой девушки. Сначала каблуки, затем стройные ножки, испещрённые лентами чернил и пропитанные вязкой жижей трусики... подол платья и талия... Опрокинув стульчики и столик с маленьким чайным сервизом, Дафна поднялась на четвереньки. Волосы переплетались между собой и как-то странно шевелились. Кожа отслаивалась. Она двигалась, будто на костылях: возможно, последствия трупного окоченения. – I hear: she’s whispering down in the grave... playing with my teddy bear... – произнесла Медуза посеревшими губами. Погремушки и попрыгунчики, модели самолётов и пластмассовые супергерои, лошадки, мячики, средоточие рождественского безумия... На полке, рядом с барабанами и дудками, сидели шесть нарядно одетых кукол. Попытавшись взять одну из них, Дафна обнаружила, что игрушки жёстко закреплены на металлических штативах. Она нажала пальцем на резиновый живот – “Nobody came” – прозвучали слова... Пользуясь методом тыка, Медуза перепробовала все варианты, получив последовательность, в которой отвечали ей бесстрастные механические голоса маленьких девочек: 1 – “Nobody Came”; 2 – “a long”; 3 – “and was buried”; 4 – “Eleanor Rigby”; 5 – “died in the church”; 6 – “with her name”. Таким образом, порядок, в котором куколки должны были говорить: 4. 5. 3. 2. 6. 1. Когда механизм заработал, крышка настольной головоломки откинулась назад, и оттуда она вынула пакетик леденцов с надписью “US Moon cg.” на обёртке, а дорогие игрушки по-очереди произнесли: 1 – “So rested he”; 2 – “by the Tumtum”; 3 – “gree”; 4 – “and stood”; 5 – “awhile”; 6 – “in thought”. Струйка сепии вытекала на пол из рукава земляничного платья... Сантиграмм американской Луны?.. Дафна перешла в отдел для мальчиков. Между конструкторами и наборами солдатиков поблескивал футуристический бластер в сверкающей упаковке с надписью “Cosmo Gun”. Порвав глянцевитую картонную коробку, девушка извлекла оружие капитана звездолёта, зарядив его магазин леденцами из мешочка. Она шарила жадным гноившимся взглядом по залу, пока не наткнулась на рождественское дерево Тумтум. С меткостью заправского хулигана Медуза сшибала выстрелами стеклянные шарики, зеркальные фигурки и разноцветные лампы гирлянд. Хрупкие кости медленно растворялись внутри, кожа лопалась на ладонях, и сквозь отверстия высовывались безобразные щупальца, неистово давившие на спусковой крючок бластера... К неописуемому сожалению Дафны, заряды очень быстро закончились, она выбросила крякающий пистолет, заметив, как что-то упало из шарика на ёлочную подставку, покатившись к девушке через рифы серебристых и рубиновых осколков. Медуза присела и подобрала чёрными отростками небольшой предмет: батарейка. Присмотревшись повнимательнее к дереву, Дафна различила белый скафандр астронавта за витой лентой серпантина... а также странной формы стеклянный ёлочный шпиль, напоминавший космический корабль. Не будь она столь расточительна, украшение можно было бы сбить карамельной пулей, но теперь... Её личико перекосило от гнева... а потом жирное щупальце прорвало бледную щёку... кошмарные удавы извивались под намокшим платьем в горошек, ползая вперёд и назад, яростными толчками буравя гниющую плоть девушки... Она смогла сделать всего пару неровных шагов к рождественскому дереву... когда огромные чёрные конечности разворотили её у промежности, задрав подол юбки, и, со звериной злобой и бешеной скоростью, молотя по окружающим предметам... Она была раковиной для чудовищного моллюска, питавшегося её смертью. Расшвыривая кубики с буквами и резиновых животных с прилавков, тварь омерзительно клокотала, двигаясь на тонких заплетавшихся ногах Медузы, чьи глаза от ужаса вылезали из орбит, а рот был разинут в немом, невыразимом крике... Оно сграбастало игрушечный грузовик, длиною не более фута, с кузовом на шарнирах, и принялось крушить им полки с витринами, заходясь припадками безумия и роняя клочья чёрной пены в каком-то сладостном дьявольском наваждении, а девушка бессмысленно болталась вслед за ним, дёргая руками, словно порванная лоскутная игрушка, увлечённая исковерканным танцем чужого сновидения... Где-то на окраине Ливерпуля старое дерево, источенное паразитами и зарубками топора, погружало свои корни в глубину промёрзшей декабрьской почвы... проникавшие через кривые грани зеркального пространства в мёртвое колеблющееся тело... Захлёбываясь смолистыми сгустками, Дафна прошипела: – T-t-was b-brillig... and... the s-slihty toves... did gyre and g-g-gimble... in the wabe... all mimsy were the b-borogoves... a… and... the mome raths out-grabe... – точно змеи факира, щупальца, как под гипнозом, втягивались внутрь, заворожённые звуками её голоса... Она строила лесенку к верхушке ёлки из ярких подарочных коробок, помогая себе укрощёнными отростками. Синяя ступенька, белая ступенька, красная ступенька – Медуза сняла с ветки покрытый блёстками шпиль, и, не спускаясь, потрясла его в остатках пальцев – что-то постукивало внутри... Сепия сочилась из глаз и ушей... она сдёрнула полосатую хлопушку, направившись в подсобку, на поиски спичек. Никаких горючих веществ в шкафчиках боковой комнатки Дафна не нашла, а потом вдруг подумала об электрической плите – включив конфорку, девушка в ожидании, пока та достаточно разогреется, принялась распутывать волосы на голове, на концах неуклонно превращавшиеся в щупальца, смотрясь в ромбовое настенное зеркало... Она поднесла фитиль к плитке, и тот, вспыхнув, заискрился через несколько секунд, после чего Медуза воткнула хлопушку в горловину ёлочного шпиля, спрятав его в духовке. Sh-h-h-h-h... & Boom!.. Your pie is ready, honey!.. Среди осколков украшения лежал кукольный гребешок. Сантиграмм американской Луны: на глобусе спутника по металлической оси должен был вращаться макет космического корабля “Apollo-11”. Коммодор Модсли приступила к подготовке ракеты для запуска: в кабину Дафна засунула фигурку космонавта, а в двигательный отсек поместила батарейку из стеклянного шара – корабль начал медленное движение по орбите. Он постепенно наращивал скорость, но во время третьего оборота купол на лунной поверхности открылся наподобие люка, и оттуда вылез инопланетный монстр, очень похожий на серую тварь из сувенирного магазина, только нос был длиной с хобот мамонта, уши – дудочками, а узкие глаза висели на ниточках: эдакое причудливое соединение пылесоса и бензопилы. Открыв рот, Медуза взирала на то, как, открыв рот, пришелец проглотил “Apollo-11” вместе с астронавтом на борту! Впрочем, памятуя о загадке с крекерами, Дафна бесцеремонно обшарила глотку страшилища и извлекла оттуда ракету, в топливном отсеке которой нашла портативный электромоторчик. В дальнем конце торгового зала её ждал... Гренадер в ромашках. Манекен американского солдата в мундире и кивере, торчал там отголоском какой-то давней истории. Свесивший голову молодой человек стоял, окруженный пластиковыми цветами, на фоне плаката: тёмные ели, базальтовые горы, синее небо в белых облаках и бесконечное ромашковое поле. Основной особенностью пехотинца было отсутствие некоторых... хм... частей тела, потерянных, вероятно, при взрыве ручной гранаты... которые девушке и предстояло найти. На одной из полок, рядом с попрыгунчиками и очками-перевёртышами, она обнаружила пару кусачих зубов, резиновую кисть – неподалёку от разноцветных колец на шесте, железный костыль с ботинком на конце – рядом с юлой-букашкой, и стеклянный глаз – в колбе из набора юного химика. Присоединив эти блага человечества к потрёпанному войной гренадеру, Дафна рассчитывала на какой-либо эффект, но ветеран не шелохнулся. Тогда она извлекла из манжеты мотор от ракеты, просунув его щупальцем через пулевое отверстие мундира – нужно было найти источник питания. Напротив коробки с железной дорогой в петле висел тряпичный гаер, которого Медуза спустила вниз, позаимствовав удавку – шнур. Одну из его сторон она воткнула в разъём электродвигателя, а вилку вставила в розетку: солдат поднял голову на шарнирах и протянул вперёд уцелевшую руку, разжав пальцы. На ладони лежала связка ключей... заводных ключей. Последняя головоломка оказалась также оформлена в лучших традициях Франкенштейна: собери и запусти. Раздвижной кукольный дом с ромашкой на чердачном оконце фасада был окружён, пожалуй, всеми типами заводных игрушек. В обозримой близости от него Дафна нашла: гоночную машинку, медвежонка с барабаном, прожорливые челюсти, симпатичную собачку с динамиком в животе и оранжевую музыкальную шкатулку, украшенную лунами, звёздами и карточными мастями. Вокруг здания имелось 5 металлических штырьков, куда предполагалось крепить эти предметы. Подыскивая ключи относительно размеров скважин, Медуза разместила игрушки на насадках, последовательно завела каждую из них, подняв потайные стопоры, а затем, когда всё было готово, по очереди отпустила зажимы. Гоночная машинка стала ездить вокруг особняка, жужжа маленьким мотором, плюшевый медвежонок (...или теперь кто-то зашил змею в саму Дафну?..) стучал в барабан, чёртик, выпрыгнув из коробки, качал рогатой головой в такт странной музыке, заводная собачка звонко тявкала, а кусачие зубы весело клацали. Пока маленькие ключики проворачивались в их спинах, стены кукольного дома медленно раздвигались, и к тому времени, как они замолчали, весь интерьер уже полностью открылся перед Медузой. Посредине миниатюрной нежно-кремовой гостиной, наполненной шикарной пластмассовой мебелью, друг напротив друга стояли две игрушечные девочки: первая – лет восьми, в земляничном платьице в горошек, вторая – белокожая брюнетка в чёрном дорожном костюме с серебряными пуговицами, а за ними – зеркальная карта в маленьком трюмо. Дафна аккуратно вытянула пикового короля из крошечной рамы, отчего разжалась пружинка, фигурка Медузы положила руки на шею Алисы, и они принялись качаться вперёд-назад... как будто Дафна душила девочку... и что-то заклокотало в её горле: – Then fill up the glasses as quick as you can... And sprinkle the table with buttons and bran... Put cats in the coffee, and mice in the tea... And welcome Queen Alice with thirty-times-three!.. – Всё вокруг выцветало, истлевало... домик провалился внутрь... игрушки рассыпались... ей даже не пришлось открывать дверь: оловянная ручка и стёкла витрин крошились от легчайшего прикосновения... King Of Spades – в десяти шагах к северу торчала башня Биг Бена... Щупальца рвали её платье... и её кожу... шатаясь и придерживаясь о каменные стены, она преодолевала пролёт за пролётом, а страшные удавы корчились под восковой плотью, фонтанчиками сепии заливая ступени лестницы... Костяной гребешок отворил замок двери в узкую мрачную комнату... Кладовая, набитая масками... она стала лихорадочно шарить руками и ползучими конечностями в ворохе резиновых лиц: однорукий Т. Кук, букмекер Хенри Эрден, гонщик Томми Чайлд, вышибала Джорджи Рок-Н-Ролл, хиппанка Джин Ловетт, бухгалтер Десмонд Робинсон, убийца Майкл Эбердин, костолом Кит Флеминг, стукач Дэйви Гарден... НАШЛА! Она вырыла из уродливой груды маску девочки... скорее... и в спешке начала распарывать собственное лицо зеркальной картой, ногтями и щупальцами из-под платья, сдирая с головы кожу и волосы... как будто на праздник с двумя не пускали. – Then fill up the glasses with treacle and ink... Or anything else that is pleasant to drink... Mix sand with the cider, and wool with the wine... And welcome Queen Alice with ninety-times-nine!.. – надев лицо Алисы поверх полуистлевших мышц лба и скул, оно причесывало гребешком локоны цвета воронова крыла, глядя на отражение в зеркальной карте, измазанной застывшим гноем, клочками плоти и сгустками смолистой жижи... царственно поднималось по лестнице к башенным часам... Призраки задушенных Спрутом людей пировали в обитом чёрным бархатом зале… – When the feast’s over, we’ll go to the ball... Red Queen, and White Queen, and Alice, and all!.. И длинный обеденный стол ломился от внутренностей гостей... и на масках их ползали тени Чёрного Солнца... и жадно глотали кровь из хрустальных бокалов, притворяясь, что пьют лишь красное вино... и в ночной темноте маленького кладбища кто-то играл когтями на скрипке, а кто-то отстукивал мохнатыми копытами джигу на могиле мастурбирующей женщины... – ... Some gave them white bread, some gave them brown; some gave them plum-cake and drummed them out of town...