Сонет 112, У. Шекспир

СОНЕТ 112, У. Шекспир
Галина Подольская
(поэтический перевод)
'БРОСАЮ В БЕЗДНУ ВСЯКУЮ ЗАБОТУ'
*******
Сотрут позор любовь твоя и жалость,
Клеймо на лбу – вульгарный мой скандал.
НЕважно, что во мне всех качеств малость,
Коль весь мой вздор ты замаскировал?
Ты для меня – весь мир, и я стараюсь
Все про себя узнать из слов твоих;
Но в восприятьи чувств я не раскаюсь,
Их виденье сковал кольцом стальным.
Скорей, я подведу к глубокой бездне
Заботу о других, мой слух гадюк
Для всех льстецов и критиков запретен.
В пренебреженьи к ним я, милый друг:
  В моих ты мыслях, намереньях лучших,
  Весь остальной мир мнится не живущим.
*******
Варианты замка':
*******
  В моих ты мыслях, и я горд тобою,
  Мир остальной зрю – тенью гробовою.
*******
Sonnet 112
by William Shakespeare
***
Your love and pity doth th'impression fill
Which vulgar scandal stamped upon my brow,
For what care I who calls me well or ill,
So you o'er-green my bad, my good allow?
You are my all the world, and I must strive
To know my shames and praises from your tongue;
None else to me, nor I to none alive,
That my steeled sense or changes right or wrong.
In so profound abysm I throw all care
Of others' voices, that my adder's sense
To critic and to flatterer stopp d are.
Mark how with my neglect I do dispense:
  You are so strongly in my purpose bred
  That all the world besides methinks th'are dead.
***
Александр Шаракшанэ, подстрочный перевод
Email: Sharakshane АТ yandex.ru
Date: 13 Nov 2007
*****
Твоя любовь и жалость сглаживают клеймо,
которое вульгарный скандал отпечатал на моем лбу,
ибо что мне за дело, кто говорит обо мне хорошо или дурно,
если ты маскируешь* дурное во мне и одобряешь [допускаешь] хорошее?
Ты для меня -- весь мир, и я должен стараться
узнать свои постыдные и похвальные стороны с твоих слов.
Никто другой для меня, как и я ни для кого на свете,
не может изменить мое укоренившееся [ставшее стальным] восприятие
хорошего или дурного**.
В такую глубокую бездну я бросаю всякую заботу
о других мнениях [голосах], что мой слух гадюки
для критика и льстеца затворен***.
Смотри, как я оправдываю свое пренебрежение:
  ты так сильно запечатлен в моих мыслях [намереньях],
  что весь остальной мир, кажется мне, мертв.
*****
Варианты подстрочного перевода:
*****
Твоя любовь и жалость наполняют это впечатление
Какой вульгарный скандал отпечатался на моем челе,
Ибо какое мне дело до того, кто называет меня здоровым или больным,
Значит, ты одобряешь мое плохое, мое хорошее поведение?
Ты - весь мой мир, и я должен стремиться
Услышать мой позор и похвалу с твоего языка;
Никто другой для меня, и я ни для кого из живых,
Что мое закаленное чувство либо меняется правильно, либо нет.
В такой глубокой пропасти я отбрасываю всякую заботу
Из чужих голосов, что мое змеиное чутье
Критиковать и льстить перестаньте.
Обратите внимание, как с моим пренебрежением я поступаю:
  Ты так твердо придерживаешься моей цели, воспитанный
  Что весь мир, кроме меня, думает, что ты мертв.
*****
Твоя любовь и жалость заполняют ли твои впечатления?
И этот вульгарный скандал запечатлелся у меня на лбу.
Какое мне дело, кто называет меня здоровым или больным?
Так вы одобряете во мне всё моё плохое, моё хорошее позволите?
Ты-мой весь мир, и я должен стремиться
Чтобы знать мои позоры и похвалы с твоего языка;
Никто другой для меня, и я ни для кого живого,
Что мое закаленное чувство либо меняется правильно, либо неправильно.
В такую глубокую пропасть я бросаю все заботы
Из чужих голосов, что мой змеиный смысл
К критику и к льстецу не относятся.
Заметьте, как с моим пренебрежением я действительно раздаю:
Ты так сильно вписываешься в мою цель, выведенную
Что весь мир, кроме меня, думает, что ты мертв.
*****
* В оригинале -- "overgreen"; The Oxford English Dictionary толкует этот глагол как "прикрывать, скрывать дефект" и фиксирует его употребление
только у Шекспира.
** Путаное синтаксически и не совсем ясное по смыслу, предложение в строках 7-8 вызывает споры комментаторов.
*** Считалось, что гадюка обладает очень острым слухом, но может изолировать себя от звуков, ложась одним ухом на землю и затыкая другое
хвостом, таким образом, становясь на время глухой.