Philippe Sarde - Les choses de la vie Вещи в жизни

 Утро обещало погожий и солнечный день начала бабьего лета. Лёгкая прохлада, в которую Максим Савельевич окунулся во время прогулки с собакой по ближайшим  дворам привела к неожиданному результату. Спонтанно возникло желание посетить родные пенаты - подмосковный посёлок, в котором маленький Максимка провёл самое лучшее беззаботное время. Жалко, что придётся оставить собаку дома в одиночестве. Она не терпела намордник, а без него поездка на автобусе до вокзала и проезд на электричке был и не возможны. Придётся ей поскучать. До знакомой станции электричка шла минут сорок. Пристанционная площадь посёлка за шестьдесят пять лет сильно изменилась, появились привычные супермаркеты и точки современного общепита. Пришлось немного поплутать, но зато быстро нашлась дорога к школе, в которую много лет назад Максима  Савельевича, тогда - Максимку, привели в первый класс. Правда, проучился он в этой школе всего полгода. Семья переехала в Москву. Здание школы, по сравнению с отпечатком в памяти, стало ниже, не потеряв ничего из трёх своих этажей. Просто Максим Савельевич значительно подрос, почти вдвое перегнав первоклассника Максимку. В школу его, естественно, не пустили. Теперь в каждой школе строгая охрана, даже родители ждут учеников во дворе. Пришлось и Максиму Савельевичу довольствоваться внешним видом белого кирпичного здания.  Выйдя от школы и взяв направление в сторону реки, вдоль которой пролегала улица детства, повзрослевший и успевший состариться бывший первоклассник пошёл поселковыми переулками-улицами. Он шёл неторопясь, наслаждаясь особенным ароматным воздухом старого подмосковного посёлка, сохранившего большие участки векового леса. На одном из них Максим Савельевич заприметил огороженный решётчатым забором дом отдыха. Ему сразу захотелось забыть о всех домашних заботах и поселиться в этом райском уголке недельки на две-три, побродить под соснами и набраться свежих впечатлений. Может и собаку разрешили бы взять с собой. Тем более, что толп отдыхающих не наблюдалось. Максим Савельевич находился в умиротворённом, благостном состоянии. Даже то, что начало родной улицы не предвещало никакой связи с детскими воспоминаниями, он принял, как нечто естественное, и думать об этом необходимо было без излишнего огорчения. Действительно, улица, проходившая на большей своей части прямо по высокому берегу речки , теперь слепо щерилась разнокалиберными заборами, за которыми высились строения разной степени престижности и достатка. Речка была полностью перекрыта для обзора. Только в одном месте новообразованный переулок выводил к спуску к реке. И тут Максим Савельевич испытал шок. Зажатый с одной стороны кирпичной оградой, а с другой стороны - полуразвалившимся грязным забором, узкий спуск, донельзя заплетённый спутанными кустами, с трудом открывал короткий участок заросшей и сузившейся до уровня ручья речки! А ведь в этом месте, по памяти Максима Савельевича, был когда-то песчаный пляж. Пришлось возвращаться назад. О выходе на берег реки речи быть не могло… Дойдя всё-таки до места, где был обширный двор и стоял когда-то двухэтажный дом, в котором жила семья маленького Максимки, а теперь за забором с объявлением о продаже торчала крыша каменного коттеджа, Максим Савельевич развернулся. Он шёл по ставшей чужой улице, выводившей прямо к станции, назад, в своё сегодня. Яркое осеннее солнце, воздух, напитанный незнакомыми москвичам ароматами и вернувшиеся детские воспоминания восстановили хорошее настроение Максима Савельевича. Подъезжая к Москве, он подумал, что  не напрасно прогулялся по давней съёмочной площадке своего детства, окружённой разобранными старыми декорациями и новыми макетами к чьим-то современным и будущим постановкам. На душе его было тепло и чуточку грустно, как бывает только осенью.

Фото из личного архива