BIG Фрагмент 59, Фейслифтинг Лучей Рандеву, С. 57

A. A. A. "Цветущая Во Мгле" [Роман, Версия 16+]

["Face Lift For The Rendez-Vous Lights", Paris 1999, Ladderstep #57, Joe Cocker "Just To Keep From Drowning", Arabesque "Nights In The Harbour", Leonard Cohen "Dance Me To The End Of Love", Grace Jones "I Have Seen That Face Before", Deep Purple "Loosen My Strings", Billy Idol "Loveless", Secret Service "Aux Deux Magots", Deep Purple "Strange Ways"]
Спектром держа судовые огни, к звёздной глубине около болтов крановой стрелы, фотограф Доминик, носящий фетровую шляпу на ду-рэг, усы дворянской моды, тёмные вэйфареры, обшарпанные джинсы-трубы с проблеском подтяжек, шарж-серьгу, рок-безрукавку и виниловый пиджак, займётся туже натиранием чеканной шейки Вивиан, под нежностью кокосового масла, щупавший личико мадемуазель, плавностью держа вровень уголков, будто сквозь массаж, поправив антрацит волос у сгиба при рождении отрезанного ушка половинкой, возле Синтии, к ночной портовой съёмке обнажённо выставляющей гримёру мякоть отсвета лодыжки, до промазанной грунтовкой, силиконовой накладки слоем двух недостающих тонких пальчиков стопы, на огранённости армированных тросов мимо рубок в отдалении графитной зыби волн о полнокровную загаженную Сену, лихтерами плоскодонной черты, дробно выводя ракурсный зазор блендой из-под фар, гуляя очередью кадров мельтешения среди губастых стрингерш между лепки бесшаблонностью двоих моделей, с профессиональным аппаратом Canon, лазающий Доминик Жерико, ниже обовьёт россыпью узлов дамские тела, фигурно кутая близняшек промысловой сетью, шлёпающий искоса девиц по мышцам бёдер, отгоняя напряжение двоих мадемуазель, изображавший на концертах Марка Нофлера, Реймон Годар c качающейся Fender Stratocaster от заплечного чехла, переместит штатив громоздкого прожектора для базовых ступеней эротической натурной фотосессии готовящихся двинуться в селебрити на глянце иностранных секс-журналов о кассеты JVC вдоль позировки, лунноглазых репортёрш, не забывающих тянуть вперёд носочки, с балкером ширя контейнеровоз, в доках парижан мглисто завершив рейс из Ла Рошель, поверх моторной Dana Arrow Jet Boat и сверканий алюминиевого AeroCraft TD-15, опираясь выше катера, иглистый долговязый Армор Солберг, риветхэдом при лабретке, техно-пирсинге и кожаной проклёпанной жилетке, станет молча наблюдать сопровождающим за вёрткостью попыток объектива Жерико в серийном щёлканье ущербно отстранить двадцатилетнюю фактурную застенчивость мисс Бёрн у перекрёстной эффективности таблеточной вознёй MDMA, скрывавших ловчими ячейками изъяны мимо контура три четверти, из деланно-развязного наклона головы тряхнув каскадную волнистую причёску, Синтиа взденет портретный акцент, кверху дегтевых сестринских забав прядями she-wolf, спокойно гладя от мерцания ногтей ключицы Вивиан, облизывающей своё колечко вдоль губы, для фотокамеры печатно S-образным силуэтом отставляя локотки, у ниспадавшей сети бёдрами вжимаясь, обе девушки расслышат по кортежу импортированные на судне выезды компании, линуя репликацией сварного эталона заднеприводный хай-тэк спорткар Dome Zero, к родстеру Buick Reatta V6, датчиками вскользь перетормошив сенсорный экран, среди блестения прозрачных колпаков на лампах сглаженного премиум-хэтчбэка Citroen SM, до грузности ввезённых парой через Шамбери, полноразмерных Chevrolet Grand Blazer Mark One для удобства восьмерых телохранителей, о спуск затвора фотоаппаратом Доминика Жерико, цепляя нужные оттенки наравне медиалиц, подряд обложек и афиш при разъездных колл-гёрл ночного телемаркета, заказами селебрити по автотелефону, к тиражированию на порно-карточки сплетения ролей двадцатилетних обнажённых знаменитостей, близняшки после вышедшей кассеты с плёнкой медленно упрячутся в клеёнчатые бурые плащи от ветра, юрко приняв дым Virginia Slims, издали чертя дисковой каймой площадь ар-нуво, прокуренной манерой расточающий вглубь звяканья фарфоровых кувертов затяжной бас-баритон о капители псевдопарковых орнаментов пилястр, шлифуя образ тенью фетрового трилби, импозантный ресторанный chansonnier Жозеф Биссон обнимет профиль кардиоидной гортани микрофонного держателя, среди инструментальных кофров сцены к пеплу трогающий розан бутоньерки мимо лацкана велюровой линейчато-гудронной тройки, словно пародируя стиль Коэна и Бреля синкретизмом подворотенно-трущобной элитарности повадок, вздёрнув изношенный аккордеон, сквозь гобой д'амур чувствуя штрихом угольный рояль, об эхо резонирующей полостью внутри декоративной ниши каменного грота, разливаясь у паркетного блуждания вечерних инкрустаций каблуков и нефтяного лака туфель до прожекторной струящейся вуали заведения, месье Реймон Годар, по экстерьеру схожий с Нофлером, защёлкнутый на кнопки о шитьё в смолисто-алую концертную рубашку, при хэдбэнде седины от взлизин маллета, продолжит нарочитостью ухаживать за стрингершами, после фотосессии вернувшимися ко прет-а-порте баланса, чёрный тьюб-топ гладью Синтии Бёрн, выше пояска стройности тугих кожаных штанин, орудующая при воркотне метрдотеля электронным переводчиком с французского, она среди гостей окинет взглядом контур Виви, джинсы-клёш и босоножки моды шок, в лилово-белую полоску озорной любимый топик на бретельках, через дымчатую тушь ресниц, качнув прямоугольные бриллиантовые серьги, репортёрша озадаченностью станет убирать за низкопиксельной измаявшейся кошкой тамагочи, вдоль подносимых кокотниц лучей, выгнется поверх, смутно протрезвев от MDMA, кофейной ложкой пробуя наваристо-парижское творение с бульоном, коньяком и горстью специй, до шуршания у пальцев кольереток на моссе, дразня скользящий по фужерам тон гортензия искристостью отброшенных мюзле, телеведущая-мулатка-патронесса в брючной дамской паре от Yves Saint Laurent, мадемуазель Глэм-Силк, при свежести фейслифтинга и томной лессировке макияжа, стрижкой aurora заузит концы, перед желобком граней ар-деко звеньев David Webb, манерностью у книжечки для спичек осветив батист маренго-клер сорочки-шемизье, когда Фелициа раскурит мундштуком от портсигара Du Maurier, ровняя смуглое запястье на витье часами Pulsar, горделивостью привыкшая выдрючиваться после тридцати, вразрез критически оценит риветхэдом Обелиска в командирах анархистского отряда, возвышавшегося длинным ирокезом и шипастой панк-жилеткой между публики, неслышностью цедящий портер около гранд-дамы Ледуэлл, вежливостью улицы кладущий на тарелке оловянный блеск фигурного кастета, об изменившийся репертуар, Синти передаст минидиск-отчёт, годный пресс-бюро, исчезнувший под офисным жакетом консультантши, пригласив Биссона в камерных эрзацах жён-премьера шансонье, Глэм-Силк услужливо заметит, что среди кибертрофированных выродков и обструкционистского помойного отребья трёхсотфутовый месье Гребёнка с мордой-шлакоблоком, перетыканной гвоздями, будет главным вариантом для ночного усмирения столичной каудальной жандармерии, привязчивых ажанов и заплывших комиссаров, не дающих биполидам фильтровать нюансы маркетинга сети к наиболее высокой эффективности турне, Реймон Годар встречая поданный бургундский coq-au-vin, вверху фламбирования от аромата корки, форменно напомнит гостьям принятый обычай допивать и доедать, вперёд лафитников откупоривший горлышко Реми Мартен, о плечики набрасывая глянцево-чернильную косуху, пеленающей размазанностью Вивиан уставится на собственные капавшие сопли за птифур эмалированной столешницы, теряя по секундам балюстрад аккордеон в декоративном гроте между ресторанного плутания цветочницы, соплями же парадно увенчав грильяж и матовый кармин Шанз-Элизе от ироничности Жозефа, уложившего бутоны, голос Фелиции вскользь рандеву, спешно отобрав Синтию на роль зрелой атташе, в сравнении с изящно-кольцегубой янки-хучи, подготовленной облить кафешантан балластом ужина, Глэм-Силк, упоминая Контанжан Франсе под светским руководством двух Ле Дам Де Фер, Урбен и Латарьет, вглубь делинквентского ресурсосбережения контекстно подчеркнёт сквозь год Миллениума плотную взаимообусловленность событий и возможность репортёрш среди развития вещательных форматов эротической направленности парно стать бестселлером канала в глазуровке с позолотой наравне кофейных чашечек сервиза Bernardaud, снаружи капитализации вложений по сантиму респектабельностью сузив маргинальный ракурс дифференцировки, между тонзурой и плешью границ, около портьер Виви за собой плавно уведёт, сжимающий ладошку, зубоскал Реймон, под бархат ламбрекенов ресторана отдаляясь через ждущую клозетную французскую любовь американки с инструментами вкривь сближенных застёжек пожилого шансонье и пародийного электрогитариста, забываясь мимо шёпота Биссона о ласкание тяжёлой пятерни над темнотой её испарины волос фотомодели, ниже платановой стрижки аллей, следуя в мотив, кронами прямых лиственных углов, селебрити бродячей кошкой, чувствуя от угольно-плафонной гасконады прораставшую внутри квартала дёрганость обсценно-парижанской вязью лексики, неловко снимет петли босоножек на высоком каблуке у ремешков, шагая пальчиками в грубости из выхлопов до сора целовавшего её ступни асфальта чуть уверенней, минуя побурело-классицистские фронтоны, облицованные под известняком, среди отвесных скатов, глиняной лепнины слуховых оконец, вентиляционных и каминных труб за спутниковые штыри тарельчатых антенн балконной мглы не разбирая наблюдателя с тефлоновым покрытием винтовки Freshour Pauza, болтавшейся мишенью рукояти переноски, в крупнокалиберной P-50, сглаженно ведя тень мадемуазель танцем подшофе, из ветра у каёмки водосборных желобов подряд фигурности карнизами, набравшееся медиалицо, вдыхая розаном бордо акцент случайной брассери, дым струй Eclipse, Vogue, Salem, Capri, Du Maurier и засыхающих соплей, облюбовав Мост Мирабо к четырёхъярдовой просторности дорожек тротуара, контур Вивиан давлением ногтей благонамеренно задержится у арочного крайнего пролёта до консолей, за литые парапеты модернизма исторгая вкус мужчин, бульона, специй, коньяка, моссе, птифура, coq-au-vin, поверх роскошности скульптуры L'Abondance, уткнувшись носиком в бутон Шанз-Элизе над Сеной, к мутности глотая золотистое ночное освещение сторон тысячефутовым железом Tour Eiffel при отражавшихся фонарных кляксах Марсового Поля, звон CM-R111 в такт, мягко тормоша груди Виви Бёрн из-под бегунка, игриво отвлечёт пустоголовый шорох стрингерши, буравящей затерянно уменьшенную Статую Свободы постамента Ile Aux Cygnes, взяв телефон резервом после неуклюжестью расколотого минималистичного StarTAC, она раззявит изумлённый ротик вырвавшейся гулкостью икания при виде подступающего рядом великана, укрывающий двухъярдовой фланелью по расклёшенным штанинам акробатские ходули, здоровилой в габбро-гриме техно-джестера на пасти и глазницах, культуристски от стероидов разросшийся, Йорк Молтри навестит Pont Mirabeau, качая выше семимильной буффонады приближения для города полосками измятый сбоку, плюшевый цилиндр Cat In The Hat, панк-рокер мимо засигналивших ландо гипертрофированно-тучным силуэтом вдалеке напоминающий борца Андрэ Гиганта, остановится мошонкой над селебрити, поддатостью ронявшей бормотание мобильного, у выдоха сигары представляющийся даме Кенотафом, из дистрибьюторов моющих средств, празднично тряся около неё дозой порошок, стараясь откадрировать видение спиртного поволокой, Виви Бёрн вдруг осознает, что страшилище действительно паучьими глазёнками сощурится, гуляя перед носиком, и, громкостью нарочно компенсируя тугую непослушность язычка, ему покажет, обращаясь в духе, многоуважаемый отброс, что насекомым ей кривляться под с..идболом не к лицу, да и вообще, откуда странно-великанское заявится, ходульный кавалер, шутом дотопавший из бальнеологических купален Биаррица, назовёт её подмоченной бимбетт, которой впору бы глотать родентициды между цепких детергентов, но вначале перебросит знаменитости кошачью шляпу Сьюза, где, сгибаясь, репортёрша обнаружит при тулье гильотинированно-втиснутой отрубленную морду Тилламука из резины, возмущённостью рыгнув и лунно пялясь вдоль громилы, заявляя, что месье вульгаризатор, походящий на замызганную щётку трубочиста, горстью колец прочесав край ушей, Молтри оботрёт бычью шею вскользь, пыхнув клубом фраз, ветвлёно оскорбляющих её заслуги как телезвезды, мадемуазель, фотомодели и приплода обветшалой масти пик, чем разъярит на копошении губастую девицу, пьяно ставшую карабкаться двухъярдовой штаниной Кенотафа, за проклёпанные наручни оказываясь в хватке бело-чёрной незастёгнутой рубашки с психоделикой раппорта до футболки анархистским принтом, около массивных плеч скользя о навесной замок при звеньях, композицией среди автодорожного моста затмив скульптуры Энжальбера, фарной тесьмой от La Ville De Paris, La Navigation перед Le Commerce, вдоль Pont Mirabeau, ходульным великаном техно-джестер приподнимет у косухи тело Вивиан за узкие подмышки, давший чётче рассмотреть кустом взъерошенную шерсть его макушки, по дыханию от челюсти с тяжёлыми зубами, как месье-вульгаризатор оттянув серьгу в пупке до кромки топика на стрингерше, глумливо щекоча тепло девичьего лобка у металлической подвески, за гудронный грим касания вихрастого панк-рокера, спиной вжимаясь около фонарного столба, когда селебрити, отказываясь буйностью трезветь, начнёт царапаться вкривь рожи Йорка Молтри, раздражённо отшвырнувшего напор фотомодели о случайный внедорожный лимузин из Monteverdi SUV, промяв лопатками до треснувшего люка полированную хромистую крышу, хлипкостью вставшая, дама зальёт, рвотой гладь стекла, метя босиком подиумный верх, среди обзора при тефлоновой винтовке Freshour Pauza над линией французских чердаков, ходульной прытью здоровила-наркодилер оттеснит её вразрез проезжей части, тормоша мотоциклетную сварную цепь извилистым бичом для кулака, добротно примется гонять вплотную лязганья задиру-репортёршу, следом арок трёхпролётного моста, креня виляющие скутеры, на шрамах по фургону Chevrolet Express о дёрганый зазор короткобазного Nissan R20 Mistral, до клаксонов огибающих авто, сместившись противоположным тротуаром, Кенотаф подпнёт селебрити двухъярдовой штаниной, между хриплости рычавший про старинные костры еретиков для парижан, что возродится на краю тысячелетия, где Пиковый Король мессией Господа проглотит человечество, болтавший приводную цепь вдоль медиалица, когда губастая девица через глянцевую куртку вынет Air Taser, щёлкая о выстреливший проволокой в тушу Молтри, кверху гипер-брюк парализующий заряд электрошокера, она визглявым рёвом опрокинет за ходулями громоздкого месье-вульгаризатора, свалившегося плеском на гагатовые волны застилающей фигуру, шумной Сены, Вивиан, сплюнув для техно-шута, примется искать матовый кожзам тона каблучков, хватаясь к парапету между сросшихся двух пальчиков ладони, подбирая вскользь раскрывшийся бутон Шанз-Элизе, Жюли Урбен амьенской штурманшей-наёмницей для Контанжан Франсе за переулками стрит-арта иммигрантской череды окраин сдвинет центровой режим Beretta SC-70 вдоль трапецеидального сечения коробки УСМ, повысив газовой системой регулятора винтовки скорострельность, обопрётся налокотником вперёд стеклоподъёмной рамки дверцы, мимо скорости раллийной Lancia Zero Thirty Seven Coupe готовящаяся атаковать второй попыткой бронированный армейский вездеход C202 от Volvo, грузом уместивший электронику для самонаводящихся снарядов портативных установок, ограняя фурнитурой полимеров и железа карабинные HK-53 MIC об огонь калибра .223, вразрез мохоков парой янки-риветхэды, множа вспышки сверху рокерских футболок и отстрочки бурых знаков радиации с цепями на жилетках, вычертят спойлер 037-й, шинным колотьём нервно закрутив ёрзавший каркас, из трепета неоновых волос ализариновым каре, Жюли подхватит обронённую SC Beretta около ремня, сложив упор за коллиматорным прицелом рукояти переноски, между вопля указаний для шофёрки, руандийка в мельтешении коротких дрэдов справится с балансом Lancia Rally Coupe, тасуя переборы I4 силового агрегата, дожимающая глубже поворот на ручнике, о тремор шаткостью тахометра, под красочно блуждающий капот аэрографией эротики, сменяя кеды Nike штрихом поверх акселератора и тормоза, как будто в упражнениях на дамской степ-платформе, находя бортами Volvo, позади Урбен качнёт винтовку из опустошения вкривь стрёкота поршней, у вещевого отделения ловя обойму ёмкостью на 30 гильз, давящая затылком о винил чехла проштопанных сидений, мимо скотча возле триплексных разломов лобового остекления, амьенка через рацию GE сведёт шеренги подбиравшимся отрядом, дав эстафету Сандрин Латарьет, гложа изнутри тиссовых аллей мутностью спортбэк, верденская наёмница-брюнетка под мелированной прядями лиловой чёлкой футовой длины взобьёт изогнутой фигурностью цевья Marocchi Sixty Four, .12-й картечью опрокидывая дымчатый Husqvarna киберпанков, штурмовым дробовиком от CD Europe изъязвившая плафонные хлопки у стержневого перекрёстка на гримасе врозь цепочного кольца губы до звеньев при ушной серьге, с наклеенной игривой мушкой впадинки скулы, она прокуренной галантностью взлохматит через ругань контур дылды-африканца за рулём, сквозь модернистские цветы сталебетонной вязи комплекса у ламповых биллбордов линий метрополитена отклонившая Dodge Stealth R/T, к наплечной кобуре перевернув 6-дюймовый ствол, вгоняя ускоритель-пачку между откидных камор литого револьвера Manurhin для анархистов, перед нарбоннской мишенью стрелков, тени гранж-девиц гвалтом Automag под затвор-кожух, бюстье из лайкры вровень олимпиек двух крикуний от Les Dames De Fer прочертятся на отсветах компактным AT-9 Feather Industries о тактовый зазор Cagiva Freccia 125 C9, гладью сетчатых колготок прижимая раму возле обтекателей спортбайка, до густого верещания головок по цилиндрам из хэтчбэков техно-сброда в киберлоках и узлах татуировок микросхем, сержант у фильтров респиратора нацелит полимерной умброй абриса тайваньскую XT-68 выше дверцы Plymouth Roadrunner Superbird, от лязга магнитолы унисоном теребя двухкарбюраторный мотор V8 Hemi на 16 блочных клапанов при гидромеханической трансмиссии, подсумками вразрез комбинезонной безрукавки для пилотов углубляя сектор вафельной обоймы, сквозь мотавшийся в заносах тридцатидюймовый гоночный проём антикрыла, до щитовой эмали Buell S2 Thunderbolt капрала между шарканий диодным ЛЦУ подствольной ретуши Colt SCAMP в ударопрочной фурнитуре, мотоциклетная кожа Сандрин, плавно застегнёт груди бегунком, спрятав Маньюрин, к спине держа погоном дробовой Marocchi CD Europe, дама, оседлавшая мерцанием CX 125 Gilera, вызовет по рации Жюли, найдя заменой колеса раллийный оттиск Lancia Zero Thirty Seven, у которой, теребя электростартер на Foale Quantum 2, мадемуазель Урбен в спортивной капюшонной тёмной куртке оверсайз, велосипедках эластана и беспальцевых перчатках для бойцов, ремнём закинет вес Beretta SC-70 до плеч наискосок, под отзывающийся двигатель модели GSX, рельефно присоединяясь к чернокожим силуэтам иностранных маргиналов Контанжан Франсе, проспектами вдоль фар линуя здания фасона pacquebot, на облицовке повторяющие стиль круизных лайнеров среди морских перил с иллюминаторной латунью окон, в темп Mitsubishi Colt Galant за шквал, молдингом тесня проблески огней Irmscher впереди, удары конголезцев до снования хардтопа GTO скривят посапывающий воздушный фильтр из пулевых отверстий хрипа I4, мимо помпового Remington FS нагаром дула уступая Bugre Buggy VII шербурцев, от панелей стеклопластика и рыхлости протекторов шин Goodyear выставляющих PAWS Mini, залпы LaFrance M14-K, сквозь газоотвод правя карабин деревом цевья, армейский бронированный C202 оравы риветхэдов удалится за панк-байкерами через тормошение PDWS FN P90 из прицельной T-образной сетки, лазером гулявшей точки брея подголовники турбированного изрешечённого седана, к Irmscher Calibra в расчёт ABS, люком отперев между автострад рык FAMAS Bullpup.