Из Черноземья...

Так ясна ночь. Мерцают звёзды.
В тиши лишь слышен крик совы.
Гоняет мышек она в поле,
Поймав их ест без суеты.

Пищат мышиные созданья.
Их участь здесь предрешена,
На ужин птицам попадая.
Сегодня полная луна.

И волки, вдруг, протяжным воем
Пугают странников ночных,
Что по околице гуляют,
Напившись вусмерть браг пивных.

Деревня спит. И пламя свечки
Уже погасло на окне.
В одном домишке плач младенца.
В другом звон стёкол. В полутьме

Котяра чёрная, пробравшись
В амбар и посреди легла.
И затаилась, притворившись,
Как-будто просто умерла.

И возле тушки её ходят
Так осторожно, не спеша,
Крысята, что от мамки крысы
Сбежать схитрились. И беда

Неотвратимая случилась,
И кот теперь довольный жрёт,
То черепком крысиным хрустнет,
То отрыгнёт, опять жуёт.

Деревня спит, она не знает,
Что тьма не там, где темнота.
И вот, сквозь старые домишки,
Проходят тени чуть дыша.

Они, покинув деревеньку,
Взошли на освещённый холм
Укрывшись в травах серебристых,
Всё озираются кругом.

И на холме том, невысоком,
Они привстали в полный рост.
И вот пред взором их открылся
В пролеске старенький погост.

Он, на окраине деревни,
Уж не один десяток лет
Безмолвно древность охраняет
И бережно хранит секрет.

Секрет теней, что на погосте
Уж лет 15 как, снуют
И нос свой подлый нарочито
В могилы свежие суют...

Плащи откинули, копают,
Над свежею могилой смрад.
Глядят на мраморные камни.
Что грозно так вокруг стоят.

Вот и лопатой в гроб ударив,
К другой могиле перешли.
И то же с ней они проделав
Снимают крышки и в гробы

Они с улыбками безмолвно,
Предвзято страстно, так глядят.
Ещё лишь миг и ненароком
Свой, друг на друга, кинут, взгляд.

И вот плащи из ям могильных
Вверх полетели прочь от них.
И в лунном свете, словно зомби,
Стоят старуха и старик.

Одежду с трупов вмиг срывают.
И вакханалья началась
Старик себе урвал “подружку”,
Что год назад скочурилась.

Ей было лишь немногим больше.
Щас так покойна и бела.
Манит одним подгнившим глазом
К себе некрофа-маньяка.

И он сей миг не упускает,
Срывает он с неё трусы.
И с наслажденьем уповает
Что не запачкает усы...

К гнилой вагине старой бабки
Губами сладко, так припал.
Затем свой член он наслюнявив
Вонзил в полугнилой анал.

А рядом старая резвится
Вагиной трётся о лицо.
Полугнилого деда – трупа,
Затем цепляет за яйцо

И крайню плоть гнилого члена
Она срывает резво так.
На клитор свой её накинув
Начнёт стремительно кончать...

Луна к закату уж стремится.
И на погосте тишина.
Два некрофила - маньячеллы
Зарыли быстро два гроба.

Ведь Солнышко уж скоро встанет,
И надо лавку открывать.
Он ведь мясник в своей деревне,
Она там будет торговать...