о том о сём

Осенний месяц к вечеру - шатен,
а к полночи - брюнет, изменчив сильно.
Закат за частоколами антенн -
раздавленная мякоть апельсина.
Тут образов считать - не перечесть,
но всё гораздо проще - слово, дело,
а скажет кто-то - не про вашу честь,
не делай вид, что даже не задело.
Задело, коль слетело с языка
ответное - тебе-то что, скажи-ка.
И рыжий день взирает свысока,
медлительный и не лишённый шика.
манерный хлыщ с повадками бомжа,
владеющий предметом разговора
о том о сём. От холода дрожа,
стоит вокруг него собачья свора
в репьях и пене, ждёт команды фас -
бессонницами тут не откупиться.
А ты, похоже, в осени увяз,
как в липкой жиже слабенькая птица.
Хотела бы на юг, но развезло,
и ветер хнычет воодушевлённо,
и не с кем говорить и пить, назло
последнему листу из миллиона
упавших наземь рыжих и льняных.
Со временем, шатены и брюнеты
сгниют в земле спокойно, и на них
исчезнут знаки брутто или нетто.
Всё прах, всё тлен до будущей зимы,
ещё бы пережить её, война же.
Осилим, это были бы не мы,
когда б не понесли все беды наши.
В ночных кострах, глотая сизый дым,
на фоне грязно-белого пейзажа,
когда сезон становится седым,
из красок только пепел или сажа.
Причал и танкер нефтеналивной,
ржавеющий на месте неглубоком.
И старый бомж, болтающий со мной
об осени, подаренной нам богом.