Тюремная байка. Отрывок романа

Порой в камере травили анекдоты, которые   отвлекали от тоскливости. Каждый вспоминал что-нибудь. Но один зэк, тот самый, свитер которого свисал с шеи, не принимал участие в байках. И всё же однажды вечером, когда все лежали на нарах в молчании, не в силах ещё что-то вспомнить, он присел и сказал:
          - Знаю байку, но она не очень простая, а про воровскую сущность.
          - Давай хоть про сущность, тоска загрызла, - отозвался «Пончик».
- Но байка длинная...
- Не тяни бобра за хвост, может, слушать нечего, - нетерпеливо прикрикнул «Пончик».
Рассказчик удобней сел и начал рассказ:
- Значит, вышел на волю вор. Топает по пыльной дороге и радуется. Уже и города не видно, и две  деревни  уже позади. И захотелось ему пожрать, а жрать нечего. Известно, вор не станет просить подаяния, скорее сворует. Вошёл он, значит, в следующее село, а оно  бедное, украсть совсем нечего. Подумал тогда вор: « Как же спать с пустым брюхом?» Вдруг видит: что-то белеется вдалеке. Поспешил вор и догнал седого старика. Похлопал его по плечу: «Здорово, пахан! Я весь день сегодня не хавал, а у тебя за плечами торба; может, сядем, поужинаем?». «Здравствуй, отрок», - с улыбкой отвечал старец, продолжая шагать. «Что же ты? У меня брюхо подвело, а ты, как чурка, скачешь. Сядем, пожрём! Или хочешь, чтобы торбочку я один схавал?» Остановился старик, глянул не старческими глазами на вора и говорит: «Послушай, отрок, жара не спала, давай-ка, дойдём с тобой до следующей деревни, там и поедим, а сами в соломке переночуем». Вор согласился. Идут дальше, темнеть стало. «Куда ты, болван, чешешь, - стал  возмущаться вор, - уже и ноги мои не идут, сядем, что ли». Старец молчит. Вдалеке показалось село. Но старик идёт мимо. «Козёл  ты, а  не пахан, -  вцепился ему в  руку вор. - Чего мозги сосёшь?» Старик руку высвободил и отвечает: «Как до копёшки дойдём, там мы и поужинаем». Скрипнул  вор зубами,  но вроде согласился. 
А старик  идёт да посмеивается в бороду. Вору невдомёк, что не простой это старец, а волшебник. И нарядился он в нищего, чтобы понять воровскую сущность. Но вот свежая копна. Подошёл к ней старик, подгрёб под себя сенца и прилёг, зевая. «Ты торбочку под головку не клади, - возмутился вор. – Давай мне её, а сам дрыхни». «Мы её утречком съедим, раб божий, -  ответил старик. -  Путь далёкий уже прошли, так что едой утром подкрепимся. А спать лучше  натощак». Выругался вор, прилёг рядом. Только ему совсем не спится: голодное брюхо мучает. – Тут рассказчик потянулся и  ноги спустил с нар:
          -Ну, хватит, завтра доскажу.
          - Нет, трави дальше, - упёрся «Пончик» и приказал шестёрке: - Забей ему «косяка».
          Свернули рассказчику козью ножку, набили махоркой. Рассказчик потянул пяток раз и продолжил:
          Уснул старик, храпит. А вор к нему подполз и торбочку его вытянул из-под головы. Сожрал всё до крошки, и вином запил, а пустую бутылку обратно сунул. Потом лёг на прежнее место и уснул.
          На рассвете старик его будит и спрашивает: «Признавайся, отрок, ты же ночью съел торбочку?». Вор как закричит: « Нахалку шьёшь! Не брал я, спал себе  крепко!» «Не брал, понял я», - согласился старик.   
          Отправились они дальше. Прошло ещё несколько дней. Старик собирал по пути милостыню, хлебом и прочим съестным делился с вором, и, улыбаясь,  спрашивал: «Ну, сознайся, ты торбочку съел?» Бесполезно: вор  постучит себя по груди и одно и то же: «Не брал».
          Достигли, значит, они одного царства. А там колокола бьют, люди бегают, горят костры, и громко голосят бабы. «Какая беда у вас случилась?» - спросил вор жителя. «Большая беда, - ответил человек. - Дочка царя  умерла.  А вы не знаете ничего? Указ царь издал – кто оживит дочь, тому он подарит полцарства». «Слушай, - толкнул локтем вор старика, - видно, царь спятил от горя: кто оживит дохлую?» Старик же вдруг выходит вперёд и возвещает: « Я царевну оживлю!»  Вор на него зашипел: «Зачем ты врёшь? Жить надоело?» Но старик сотворил молитву и принялся за дело: попросил принести корыто, наполненное водой, и топор. Положил на землю царевну и стал рубить – рубит, и кидает куски в воду. Толпа заахала, царь в обмороке. Вор же поглядывает, куда смыться. Но старик спокойно продолжил своё - кинул щепотку порошка в корыто, помешал. И вдруг части царевны срослись, она открывает  глаза  и  смотрит  на   себя с удивлением. Батюшка-царь очнулся и прижал её к груди.
          И стал старику предлагать он полцарства. Вор этому обороту дела весьма обрадовался, сотоварища обнял и говорит ему:  «Даёшь, пахан, бери полцарства, попьём  да  пожрём от пуза». Но старик гордо ответил царю-батюшке: « Не надо мне полцарства, дай лучше  крепкую лопату». Вор, как бешенный закричал: «Государь, он шутник. Забираем полцарства!» Да где там - старик упёрся, стоит на своём. Получили они лопату, пошли  дальше. Вор кричит, чтобы лопатой этой старик себе вырыл могилу, что лучше бы коня с телегой попросил, не били бы ноги.
          И дошли они до другого богатого государства. А там такая точно история – у царя дочь умерла. Верно, пошёл мор на царевен. Царь, конечно, в слезах, обещает за оживление дочери полцарства. Старик всё повторил. «Забирай полцарства!» - толкает его вор. Но старик кланяется царю и своё: «Мне не нужно полцарства, а дай мне ещё одну хорошую лопату». Взял он лопату. Идут, вор, конечно, из себя  вышел: «Такого дурака свет не видал! Воровать не даёшь, один сухой хлебушек грызём. Вина попить, сала пожрать не хочешь». А старик отвечает: «Не бранись, раб божий – это грех. Помоги тащить мне эти лопаты, они пригодятся». «На хрена, скажи, мне эти лопаты? Я на каторге ими накопался. Если только могилу тебе вырыть, ползучий змей!» Покачал старик головой и потащил лопаты сам.
          Добрались они до следующего  царства.  Ну, и там такое точно горе. Только не успел старик вперёд выйти, как вор  его  хвать  за  руку:  « Хватит дуру гнать! - я буду её воскрешать, дай порошок! А не дашь – грохну по дороге». Дал старик порошок ему, и вор вызвался оживить царевну.  Делал всё так же: на куски тело  рубил, плюясь, в воду их кидал, мешал, сыпал  порошок. А толку никакого не было... «Поднимайся, сестрёнка, - стал умолять вор кровавое мясо. - Вставай, и делу конец: я  полцарства отхвачу, а ты жениха выбирай». Никакого толку. Забеспокоился вор, зло шипит в  корыто: -  «Вставай, сучара, мне конец приходит!» Затряслись ноги и руки у него. Толпа зашумела. Разгневанный царь приказал привязать вора к столбу и под ним костёр разжечь. Потянули его к столбу, сучьев принесли. Вор озирается, старца ищет. А того  след простыл. Сучья затрещали, огонь к ногам вора подобрался. И тут увидел он, наконец, старика, и крикнул ему: «Бать, подними сучару, век  не  забуду!»  А старик ему говорит: «Ладно, спасу уж тебя, если признаешься, что торбочку ты съел». «Какую торбочку? Скорей освобождай – пятки трещат!». «Сознаешься, освобожу». «Всё, конец… Не ел я, падла, торбочку, чтоб ты сдох…» Завоняло  жареным.  Вор  поник головой, приготовился смерть принять. «Погасите огонь! - закричал старик. - Я  царевну оживлю». Залили огонь. Старик что-то пошептал над корытом, рукой помахал, и поднялась сразу царевна, к отцу затрусила, как ни в чём не бывало. Понятно, вора отвязали. Вор от боли корчится. Старику  предлагают полцарства. Глянул старец на вора, а тот корчиться даже перестал, слушает, что тот ответит. «Не нужно мне полцарства, а вели торбу наполнить доброй закуской и сладким вином». С облегчением вор вздохнул, верно, подумал: « Ну, хоть так».
          Помог встать ему старик, пошли дальше. Вор от боли зубами скрипит. Сделали у чащи  привал. Царскую снедь вор за обе щеки уплёл, вином запил. А старик не пьёт, не ест, а прохаживается невдалеке, да ощупывает лопатою почву. «Сядь, не мельтеши, - не выдержал  вор. -  Не то тебе по башке второй лопатой долбану!» «Да ты, раб божий, лучше бы копать помог». « Ну, ты озверел! - ответил вор. – Рой могилу, я тебя в ней закопаю!» Но вдруг что-то звякнуло по железу. Вор, хоть и пьян был, а заинтересовался. Смотрит, вытаскивает старец из ямы горшочек, а из него на траву монеты золотые посыпались. «Молодец, батя! - закричал вор. - Не напрасно связался с тобой. Давай делить!» И стал деньги старик делить. Разложил  монеты  на  три  кучи.  «А для кого третья куча?»  - спросил вор. Старик  хитро ответил:  «Тому, кто торбочку съел». «Батя, это же я её схавал!» Сказал и вторую кучу монет пригрёб к себе.