Миг пейзажа

Стихотворения 21 века

***
Шарлатанка осень разметала
золотые косы по земле,
а потом о счастье растрепала
всей своей березовой семье.

И волшебным действием с пеленок
золотистой праздничной порой
по листве прошелся олененок,
и листву насыпал он горой.

Что-то призадумались осины,
грустным стал осенний дивный сон,
как стволы сереют их лосины,
но смеются тихо в унисон.

Вот они осенние разломы,
яркие кленовые листы,
рядом безутешная солома,
из травы, засохшей до весны.

Зеленеет вредная крапива,
все желтеют, зелена она,
словно на века напилась пива,
словно она вечная сосна.

А шарлотка славно получилась,
яблоки в ней спрятались сполна,
осень пить с ней чай не разучилась,
и тепла нахлынула волна.
16 октября 2020

***
Нереальный снегопад,
белый, липкий и глубокий,
словно звездочек парад,
словно выпил неба соки.

Пусть лежит теперь в сугробах:
не проехать, не пройти.
Люди смотрят тихо в оба:
как, куда теперь зайти.

Занесло дороги в школы,
утром все пойдут гуськом,
ветра чувствуя уколы,
делая из снега ком.

Снег лежит немного плавно,
весь вальяжный и крутой.
Он сегодня в мире главный,
он застенчивый, лихой.

Утро раннее темнеет.
На деревьях змеи, снег.
Но от снега мир светлее,
ускоряется лишь век.
05 февраля 2013

***
Снег летит сплошною пеленой,
у зимы уход не за порогом.
Так зачем мир белою стеной
застилает, словно перед Богом?

Чудная погода: снег и снег.
Ветер не теряет свою удаль.
Голову склоняет человек,
проходя под снегом днем и утром.

Угнетение было и прошло,
кажется, что мир закрылся снегом.
Душу ветром тихо обожгло.
Из снежинок веер, точно лего.

Посмотрю, когда растает снег,
скоро ль перейдет зима на плюсы?
Да еще неделька - снежный век,
а потом капель и капель флюсы.

Месяц остается до листвы,
месяц от зимы до чувства лета.
Вот и календарные листы,
каждый он как будто лучик света.
25 марта 2013

***
Мир покрылся снежным полем,
льдом затянуты моря.
То ли счастьем, то ли с горем
юг под снегом говорят.

Ну а нам снега лишь в радость,
шубы вынули, меха.
И осталась снега сладость,
чистый воздух без греха.

Что-то есть в зиме от чуда,
высший смысл больших небес.
Для кого-то снега груды,
ну а нам белесый лес.
15 февраля 2012

***
В ледяной упаковке светились леса,
солнце в них веселилось невольно.
Вмиг застыла сосулькой дождинки слеза,
но деревьям от тяжести больно.

Ледяные деревья склони главу,
ветки вниз наклонились упруго.
И застыли они, и молчат на ветру,
и прозрачны они, но им туго.
7 января 2011

***
Весна пришла в мой календарь,
весна проснулась в сердце.
Эй, все забвение льда не тай,
открой в стихи мне дверцу.

Весна зиме наносит месть.
Но грусть уже не колет.
И холод есть, и солнце есть.
Душа открыла космос.
1 марта 2011

***
Середина весны улыбнулась мне солнцем.
Засверкали ручьи. Птицы пели мне соло.
Что-то было в тепле оживленно - живое,
снег в ручьях исчезал, в лужах было их двое.

И деревья в ветвях задышали свободно,
не колол больше снег. Больше не было больно
от мороза, ветров, от пурги, и метели.
Вновь деревьям тепло, с них лишь капли летели.

Снег и грязь вдруг прошли, травка вылезла сонно.
Верба пышно цветет, но и это резонно.
В небесах чистота привлекла синевой.
Ты прекрасна, Весна! Развернись лишь листвой.
15 апреля 2011

***
Желтизна разбрызгана на листьях.
Легкая прохлада ветерка.
Пусто на душе. Любви нет в мыслях.
Память затянули облака.

Грустно. Бесконечно одиноко.
Глупо. Никого я не люблю.
Так бывает осенью глубокой,
в сентябре лишь руку пригублю.

Надо просто жизнь переиначить,
нужно поменять местами все.
Где-то ждет любовь, нельзя иначе.
Осень первозданная еще.

Осень пролетает желтым солнцем,
освещая мир своей красой.
Посмотри, дружок, в свое оконце,
полюбуйся лиственной лисой,

что прошла красиво по деревьям,
обнажая ветви от листвы.
Желтый мир порывистых стремлений
исчезает с ветром до весны.
19 сентября 2011

***
Щедро украшена почва листвой,
так и шевелятся желтые птахи.
Лес золотится малейшей тропой,
осень всегда - наша лучшая пряха.

Шорохом медным прошли по ветвям
капли дождя и скатились по лужам.
И заблестели тут тысячи ям
темной водой, а в ней листики кружат.

Желтым каскадом раскинулся клен,
Царь не иначе, он краше всех братьев.
Вот бы рисунок такой да на лен,
всех бы невест приодеть, даже сватью.

Грусть меня гложет, а брови в разлет,
словно то ветви, да те, что без листьев.
И наблюдаю я листьев полет.
Вот по листве уж не дождь - ветер свищет.

Солнечный терем стоит из листвы,
весь он пронизан летящей зарею.
Ветви огромные. Как любим мы
Здесь посидеть. Я люблю клен, не скрою.
12 октября 2011

***
Безмерная щедрость природы
Слегка приоткрыла глаза,
И неба лазурные своды
Едва окунулись в леса.

Морозное утро со мною,
Снегами покрыло леса.
И яркое солнце зимою
Дарит навсегда чудеса.
21 февраля 2009

***
Роскошны зимние леса.
И воздух чист. В нем нет предела.
Пусть вновь синеют небеса.
В лесу коляски, семьи, дети.

Восторг сверкающей зимы
зовет к себе в мороз и холод.
Здесь все узоры для семьи.
Кто ходит здесь, тех век и долог.
13 декабря 2009

***
Красота снежинок над землею
закрывает ветви и дома,
словно все прикрыла белым клеем
самая мудреная зима.

Снег закроет чувства белым снегом,
что собой страшили иногда.
Отношения сложные как лето,
медленно исчезнут навсегда.

Вот они московские просторы
в красоте белеющих снегов.
Только лишь мелькают светофоры
отделяя шины от шагов.
31 декабря 2009

***
Заблудилось солнце в снежной бахроме,
белые узоры веток в синеве.
Как - то неспокойно стало на душе,
словно бы обманом ты прошел по мне.

Я давно не верю ласкам и любви,
ты мне откровение снега подари,
подари красоты утренней зари.
Нет.  Не пропоют нам песни снегири.

Я встряхну, как иней грусть свою тоску.
Я доверю чувства снежному леску.
Подготовлюсь лучше к новому броску
в снежные просторы, с ветром по виску.
12 декабря 2008

***
Листва златая в золотых лучах
струиться по лесам, садам и паркам,
как будто вся купается в мечтах,
как будто пьет ликер в чудесных барах.

И я среди осенней чистоты
вдыхаю воздух солнечной прохлады,
я упиваюсь светом красоты,
что в мир дают осенние рулады.

Листва желтеет, наполняя мир,
какой-то неуемной тихой властью,
как будто приутих плохой вампир,
как будто запоздают все ненастья.

Пусть буреломы жизни помолчат,
пусть запоздало чувства погуляют,
пусть хвостики мелькнут в листве бельчат,
пусть люди о красе земной узнают.

Насытиться красою невозможно,
вбирая разноцветную красу
в свои мозги легко и осторожно,
потом я это людям отнесу.
29 сентября 2007

***
Зима морозная страдает
сама от холода и льда,
сама себя уничтожает,
и нет еще весны следа.

Но день все больше и спокойней,
но ночь короче и светлей,
и ветер дует свежий, вольный,
а взгляд любимого смелей.

Весна еще за горизонтом,
еще зима морозит зло.
А я смотрю, любимый сонно,
Стихи - страданий ремесло.

Вот солнце тенью поднебесья
Слегка раскинуло лучи,
И от любви проснулись бесы,
А, ты любимый, не ворчи.

Зима пройдет, весна настанет,
Раскинет листья и цветы,
Любовь незримая потянет,
И лучшим в мире будешь - ты!
12 февраля 2005

***
Погожий день. Сверкают росы.
Струятся в небе облака.
По травам бодро ходят косы,
мир, изменяя лишь слегка.

Или коса, или машина
подрубят легкий, нежный ствол,
то одуванчика вершина,
теперь играю с ним в футбол.

Лежат цветочки на асфальте,
их запах кружится лихой.
Подстанций свист высоковольтный
по небу стелется рекой.

Под облаками самолеты
летят туда, летят сюда.
Их не задержаны полеты,
и облака, ну как слюда.

Теплеет день, светлеет небо,
а травы в росах все стоят,
их участь в городе нелепа,
лишь красоту они хранят.
27 мая 2005

***
Как люблю я солнечное утро,
Легкий запах листьев и тепла!
Жизнь прекрасна, в ней тепло и мудро,
и дорога с солнышком светла.

Все цветы вдыхают с упоением
теплые, наземные лучи.
Я их поливаю с вдохновением,
а ты, друг, сегодня помолчи.

У меня сегодня другом - солнце!
С ним веду строптивый разговор,
на свету поблескивают кольца,
ты молчи, ты счастья нынче вор.

Ты замкнулся, солнцу нелюбимый,
хмурый и задумчивый чудак.
Ладно, я куплю сегодня сливы,
темные плоды. Что в них не так?

Оба вы темны, как эти сливы,
лучше абрикосы прихвачу,
в них от солнца стынут переливы,
я еще оливы прихвачу.
5 июля 2005

***
По лесу тихо ходит осень,
уныло трогая листву.
К ней безразличны только сосны,
роняя иглы на листву.

Заря, цветами лишь играя,
роняет блики на листву.
А иглы, в бликах замирая,
бранят опавшую листву.

А я осеннею порою
иду с тобой, топчу листву.
Тебе я тайны приоткрою,
рукой хватаю я листву.

Тебя не трону, то опасно.
Смотрю, как кружится листва,
под солнцем все дорогой ясно:
желтеет светлая листва.

Опять люблю. Осенней тайной
к тебе я в сердце загляну,
прильну к тебе я нежной ланью,
сглотнув невольную слюну.
7 сентября 2005

***
Шорохи желтого зарева
под ноги жмутся, шуршат.
Листья кленовые знаменем
осень листвы завершат.
 
Небо высокое, вольное.
Солнце лучами слепит.
Не было лета здесь знойного,
осенью каждый сопит.
   
Бабье вращается лето все,
листиком с неба летит,
дом вам покажется клеткой лишь,
вольная воля - магнит.
 
Листья златые, роскошные
желтым ранимым листом
падают мне под окошками,
кружат последним витком.
   
Клена листва как салфеточки,
листья березы малы,
рядом летают соседушки,
вновь, оголяя стволы.
4 октября 2005

***
Бывает хорошая осень,
бывает хорошая жизнь,
бывает закрашена проседь,
бывают одни: воздержись.

Бывает - везет ненадолго,
бывает какая-то мгла,
бывает счастливая доля,
бывает, что колет игла.

А знаете, жизнь бесконечна,
пока ты еще на земле,
пока ты немного беспечна,
пока ты вся служишь семье.
5 ноября 2005

Апрельский мороз

Мороз апрельский солнцем ясен.
Синеет небо среди туч.
Тончайший иней тронул ясень,
На ветках блики - солнца луч.

В апреле холодно в природе,
замерзла верба, снега пух.
Белеют грядки в огороде.
Притих отчаянный петух.

Спят водоемы в белом виде,
лежат средь темной мерзлоты.
Мороз под утро явный лидер.
Сугробы - крепкие плоты.

Печально верится, что это
отчаянья последний шаг,
снега исчезнут все без следа,
когда Весна придет как маг.

Седой Мороз с ней не согласен,
С Весною спорит поутру.
Не распушится снова ясень,
пока морозы утро ткут.
2 апреля 2004

***
Не мы, не мы, немые
озоновые дыры.
А мы ли, мы ли, мыли
все дырочки у сыра?

А ты ли, ты ли, в пыли
ловил миры чужие.
А мы ли в пыли были
и в древности все жили?

Давно, давно, давно ли
сквозь дыру видно землю?
Да, ты не знаешь, что ли,
что я веками внемлю.

Всегда была та дырка,
вонзалась в Антарктиду.
Всегда любили пылко,
как пуля цели в тире.

Не мы, не мы, немые
озоновые дыры.
А мы ли, мы ли, мыли
все дырочки у сыра?
2 апреля 2004

***
Отмылись ели под дождями
и зеленеют средь берез.
Березы темными плащами
еще скрываются от слез.

А небеса безбрежной далью
манили стаю облаков.
А облака подобно лани
несли попутных седоков,

то были ветры заводные,
они качали облака,
сушили ели расписные.
Березки были без листка.
12 апреля 2004

***
Прозрачна талая вода,
она сверкает под лучами,
от солнца вся до дна видна,
дорога полнится речами.

Влюбленным вторит тонкий лед,
впадает в птиц утра распевы,
и пара медленно идет.
Шаги по льду. Весны напевы.

Повсюду талая вода,
зеленый мох, трава, и ветки.
Она спокойно скажет: «Да».
А воздух свеж, но дуют ветры.

Глаза сверкнут, как небеса,
весна им мило улыбнется.
И вздрогнут юные сердца,
любовь весенняя проснется.
13 апреля 2004

***
Сближает ночь холодная,
покров весны един,
спит одеяло модное,
а рядом господин.

Пленяет ночь красивая,
холодный звездопад,
слова немного льстивые,
вьют ласки невпопад.

Мерцают окна светлые,
там любят и не спят.
Деревья машут ветками,
весною ночь таят.

Листки не спят зеленые,
хоть вечером темно.
Часы минуты щелкают,
не спим с тобой давно.

Глаза немного сонные
к компьютеру прильнут,
и уведут у милого
весною пять минут.
30 апреля 2004

***
Весна. Дожди. Зеленая листва.
Мне легче оставаться одинокой.
Я без тебя во всем всегда права,
а при тебе все кажется мне склокой.

Кто думает, что радости весны
всегда сверкают отсветом любовным,
тот зиму в одиночку видел сны,
а по весне вступил в любви альковы.

А у меня с тобой наоборот.
Зима сверкала чувствами прилежно,
был рядом где-то ты, лежал как крот.
Ты был любимым, или просто нежным.

А вот сейчас - безумство майских дней,
безбрежные зеленые просторы,
но чем в природе было зеленей,
тем больше тишина, слова - раздоры.

Мы замолчали, канули...  Куда?
Нам лучше одиночеством укрыться?
Неправда это! Чувства как беда...
А за окном поют прилежно птицы.

Ответь ты птицам, скоро ли весна
придет ко мне с улыбкой, тихим взглядом?
Да не хочу я вечно быть одна!
Хочу, чтоб ты был снова где-то рядом.
10 мая 2004

***
Расправили деревья плечи,
листва трепещет на ветру.
Мне на душе немного легче,
а птицы звонче поутру.

Вот небеса безбрежной далью
уводят взгляд за облака,
сверкая оловом иль сталью,
и в небесах жизнь нелегка.

Но посмотреть немного можно,
зарыться в плечи мужика.
Забыть в любви - нет "осторожно",
так было в древние века.

Летит листва, расправив крылья,
А я лечу в свою любовь,
познать, что в жизни много были,
найти неистовость и новь.

А поутру быть словно небо,
слегка небесной и стальной,
быть мне из олова - нелепость,
а быть счастливой и шальной.
17 мая 2004

***
Пятиградусные дожди
разрывают меня на части.
Подожди, ты дождь, подожди,
и не лей на землю так часто.

Пусть и нравится дождь траве,
разрастается и кустится,
и деревья как галифе.
От земли - дождю все простится.

Только я не хочу прощать,
и душа от дождя промокла,
и дожди над землей как шаль,
они много полить так могут.

Пятиградусное тепло,
пятиградусный дождь нелепый.
Сколько снова воды утекло,
может это поможет хлебу.

Только мне без тебя - все дождь,
только мне без тебя - все сырость,
значит в сердце моем - ты вождь,
без тебя я, как хлеб без сыра.
21 мая 2004

Дивное утро

Вхожу я в лес прекрасным, дивным утром.
Вверху маячит солнце, синева,
я словно окунаюсь в сказку. Будто,
здесь вечность одиозная права.

На каждой ветке - зелень благородства,
на елях молодые бубенцы,
и даже между елями есть сходство,
есть разность как зеленые ключи.

На каждой ветке - маленькая шишка,
огромная сосна дала плоды.
Красива, уникальна эта фишка,
оставит на земле она следы.

На каждой ветке - белые букеты,
рябина запрокинула главу.
В букетах - красных ягодок секреты,
сейчас букеты эти на плаву.

На каждой ветке липы - просто листья.
Она поторопилась, отцвела.
Ей хочется лишь зеленью делиться,
семян - стрекоз еще в мир не дала.

Осина побросала клочья ваты,
они лежит снегами у ствола.
Все эти украшения староваты,
она листву зеленую дала.

Похоже, все, листвы прошла дорогу,
открылось небо, поле, города.
Осталось мне сказать спасибо року,
что лес красив безбожно иногда.
2 июня 2004

***
Букашка, букашка, букашка - таракашка,
веселая букашечка травы.
Она ползет по травке, она ползет по ветке,
на голубом газоне, с цветами - васильками,
с цветами незабудками, и просто так травой.
Цветут еще цветочки, стоят пионы с почками,
качая, качая зеленою листвой.
16 июня 2004

***
Клен с ивой обнялись под шелест ветерка,
к воде скользит их взгляд всегда наверняка.

У ивы ствол - дракон уходит к облакам.
А клен всегда один, его судьба легка.

Им вместе суждено стоят так у воды.
У клена семена уж зреют как плоды.

У ивы пальцы - лист, у ивы острый вид.
У клена вся ладонь, развесисто висит.

Когда им надоест общение над прудом,
соседи есть у них и рядом, и кругом.

К ним чайка подлетит и леска рыбака,
и утки прокричат под ветер сквозняка.
21 июня 2004

Ах, дожди…

Проливные дожди, заливные дожди
обошли все леса и ко мне подошли.
Что хотите дожди? Что шумите дожди?
Беспробудною влагой меня обожгли.

Вы все льете дожди, все стучите дожди,
по полям, по лесам, по асфальту: там, там.
Не будите дожди, не зовите дожди,
дайте снам, хоть немного побыть по местам.

Я ведь сплю. И немного затихли дожди.
Я не сплю. Дикий шум, он опять за окном,
словно тысячный душ подключили дожди.
Сильный шум за окном, не забыться мне сном.

Но зато посмотрела я сны сквозь дожди,
в этих снах все как в жизни любимый с тобой.
Ты меня, ты меня сквозь дожди подожди,
а душа от любви как дождливый прибой.

Ах, дожди. Ах, дожди. Ах, дожди. Ты все жди.
Ты в дожди, ты любимый меня подожди.
Дождь замолк и устали ночные дожди.
Ты не жди, ты не жди, без дождя ты не жди.
5 июля 2004

***
Рассвет пробивается в окна квартир,
светлеет слегка горизонт,
и что-то в душе говорит мне Сатир,
сегодня не нужен мне зонт.

Листва шаловливо шумит под окном,
завелся сонливый мотор,
под ухом мне плещется маленький гном
и ловит волнения ртом.

Так будят меня черепашки всегда,
не хуже, чем солнца рассвет,
им очень нужно в это время еда,
не скажешь ведь маленьким: "Нет"!
8 июля 2004

Шепот июля

Шептал июль шальные мысли,
гонял по небу облака,
а облака летели в выси,
июль хватал их за бока.

Дожди июль спокойно сдвинул,
тепло с ветрами подогнал,
и сено кинул он на вилы,
устроив солнечный аврал.

Тепло гуляло по задворкам,
котов гоняло и собак,
и открывало окон створки,
комар врывался для атак.

Взрыхляли пруд велосипеды,
вращал их лопасти июль.
Летели лодки как торпеды,
и брызгали водички пуль.

Блажен июль, тепло приятно,
одежды меньше на телах.
Хорош июль, в листве нарядный,
прекрасна жизнь в своих делах.
12 июля 2004

Пустой воздух

Застыло небо цвета стали,
прикрыло синь и облака.
С тобой спокойно утром встали,
перевернувшись на бока.

И птицы влет идут без звука,
и еле шепчется листва.
Над миром виснет серость, скука,
и одиозность лишь права.

Ура, там что-то загремело!
А, это мусор за окном.
Так утро к нам ворвалось смело,
исчезнув вместе с серым сном.

И в окнах воздух пустоватый,
не веет свежестью листвы,
как будто воздух стал из ваты.
Как будто мы встаем мертвы.

Мы оживаем понемногу,
глоточек кофе - мир другой,
теперь бодрее движем ногу,
и в интернет, мир дорогой.

Проснулись только в интернете,
где скука кончилась давно,
там воздух чист, в нем жизнь инета,
Какой там климат? Все равно.
17 июля 2004

Бездна слов

Свинцовые летели облака,
а я застыла, ветер не пускает,
и отпуска остывшие бока
еще моя судьба перебирает.

Я не грущу, я словно в пустоте.
Обиды и потери, и утраты.
Мне душу отвести бы на листе,
содрать свои забытые заплаты.

Опять стихи мой затемнили свет,
я их в сети по свету разбросала,
никто нигде не передаст привет,
меня стихами в бездну засосало.

В плену всегда своих забытых слов,
я пленница невольных старых мыслей,
лечу вперед поверх чужих голов,
и поднимаюсь в облачные выси.

А в облаках, а в облаках светло,
но я спешу на землю возвратиться.
Ну, вот и все немножко отлегло,
и я в своих стихах парю как птица.

Я в бездну слов свалилась, мне не встать,
она меня давила сонной кручей,
устала себя милую листать,
закончила все книгой я могучей.
13 августа 2004

Мистика

Возник в могиле дикий вой,
и разбудил земные лики,
для мертвых голос этот свой,
а для живых он смерти блики.

Мне ужас сковывал шаги,
но ноги скорость набирали,
для призраков шаги легки,
живые просто обмирали.
   
Луна светила над крестом,
стоял повсюду трупный запах.
И звезды тихо над леском
смотрели в памятники. Запах.

Здесь город мраморный стоял,
блистали стройно обелиски,
и призрак медленно витал,
смотрел на фото очень близко.
   
Все лица, словно образа,
кому-то дороги и святы,
их резчик в камне вырезал,
они на фото были сняты.

И дикий вой опять затих,
Мне стало страшно и тоскливо,
На той могиле спрятан лик,
он в рай теперь ушел. Счастливо.
26 августа 2004

Музей осени

Музей среди леса, полян и дорог
искрит золотистою охрой.
Мы в осень с тобою зашли за порог,
и шли по траве утром мокрой.

Вторгается осень янтарной листвой
в леса.  Изумрудные зори
еще освещают деревья собой,
в них ветер с листочками спорит.

Мерцает богатство из красок и тем,
деревья покрыты ажуром.
Луч солнца из мира небесных систем
в янтарь здесь вонзился амуром.

Приятно пройти среди злата листвы,
где светит нам цвет изумрудный.
Осенний лишь дождь загрустил словно ты.
Прекрасен твой взгляд или мудрый.

Художники осень возьмут на холсты,
полотна поставят в музеи.
Нефрит, изумруд и янтарь – мир листвы.
Картины в музее висели.

Твой взгляд, словно осень, застыл средь листвы,
иль память застыла в музее.
И мокнут в картине деревьев стволы,
и мох на них. Мысли звенели.
18 сентября 2004

Бурая осень

Бурые волны надменных лесов
солнце еще сохраняют остатки.
Времени года прошло колесо,
люди живут в нищете и достатке.

Трудно надменно свой лик сохранять,
спину не гнешь, так сгибаются мысли,
словно по жизни свою тянешь нить,
чуть задержался, тебя в вечность смыли.

Только листва золотится еще,
несколько дней - до весны улетела.
Трудно узнать, что теперь хорошо,
лучше не гнуть свои мысли и тело.

Любит - не любит, прозрачная нить.
Ценит, оценит, оплатит расходы...
Можно на свете любимой прослыть,
если читать чьи-то мысли как коды.

Можно любить, без любви целовать,
можно в оплату собрать все расходы,
можно за деньги ложиться в кровать,
будешь богатой, взимая доходы.

Можно листвой любоваться и все,
бедная будешь, финансы считая.
Жизни простое промчит колесо.
Будешь, как листья ты осенью таять.
13 октября 2004

Дикая вечность

Из тумана в солнце Симферополя
я въезжаю словно в дивный свет.
Серебрятся ветви лишь у тополя,
А каштаны с ветром шлют привет.

На перроне ждут меня любимые,
и букет из роз бежит ко мне.
Господи, какие же вы милые!
Я о вас мечтала лишь во сне.

В городе дома стоят прекрасные,
древность, современность - все при нем,
дни здесь бесконечно длятся ясные,
а листва еще горит огнем.

Осень в парках нежная и теплая,
на пруду из уток хоровод,
ночь за солнцем сразу очень темная,
заблестит в ухмылке местных вод.

И такси бегут тогда по городу,
словно бесконечность по судьбе,
еду я спокойная и гордая,
и слегка скучаю по тебе.

Осень ожидания и беспечности,
осень грусти, вздора и тоски,
все осталось где-то в дикой вечности,
и давно исчезли те листки.
31 октября 2004

***
Город лесной, город родной,
светлый, красивый.
Солнечный весь, небом, водой,
зданиями в иней.

Здания плывут, сказочный флот,
как бригантины.
Мэрия вдруг – жизни оплот,
горы все сдвинет.

Взмоет фонтан струйкой воды,
облаком влаги.
Город родной, милый как ты,
в трепетном флаге.

Вижу красу новых людей,
умных, спокойных.
Едут, идут в мир новостей
честно, достойно.

Город живой тихой водой,
словно весь вымыт,
мертвой водой в годы войны,
он будто вымер.

Выжил родной, встал он из сел
белым и славным,
и в микросхемах прочно осел,
и в них стал главным.
4 марта 2003

***
Завис сосульками сугроб
под солнышком, к восьмому марта.
Он весь ажурный, словно герб,
и весь он в нишах, будто парта.

А рядом снег, лежит, как вата,
он неподвижный, он - газон,
слегка искрит, под солнцем - надо,
над ним витает сам озон.

Все осмотрела. Взгляд напротив
завис, с улыбкой на устах.
Глаза искрят, и зубы, рот ли.
Сосульки лет. В моих летах.
6 марта 2003

***
Окунись в мир солнца и тепла,
пробеги, хоть зайчиком, по лужам,
разбуди весеннего орла,
трепет крыльев так для счастья нужен.

И дорога станет так светла,
как глаза любовника и мужа.
Полыхнет весенняя капель
в свете отраженных канделябров,

и стряхнет усталость чудо-ель,
и сверкнет окраской милый зяблик,
и с сосулек капли, словно гель,
упадут на солнечный кораблик.
7 марта 2003

***
Светлеет весеннее утро,
прозрачное утро в Москве.
И в контурах крыш очень бодро
сверкают лучи. На доске

луч света совсем не ярок,
хоть эта доска - козырек.
У утра короткие сроки,
и быстро проходит сей срок.

Пока светло - серое небо
светлее за крышей домов,
где спряталось солнце, что слепит,
а звук от машины вдруг смолк.

У утра есть звуки и солнце,
у утра есть птичий распев,
и ламп, выключаемых, кольца,
а звуки по лужам - припев.
17 марта 2003


***
Солнце светит, светит.
Первый дождик льет.
И проходит время,
и растаял лед.
Жду и жду листочки,
а их нет и нет.
Первые сережки
вылезли на свет.
Распушилась верба,
в хвостиках сосна.
О, да то осина.
Скромная весна.
Мелкие листочки
еще день и вот,
над стволами будет
их зеленый свод.
3 мая 2003

***
Долгожданный мой хороший,
самый теплый день,
ты в забвении не брошен
среди разных дел.

Все равно меня достанешь
теплотой своей.
Все листочки больше станут
в тишине ветвей.

Серебрятся мирно волны,
ветер с ними брат,
он всегда немного вольный,
ветер волнам рад.

Я пройду сквозь теплый полдень,
сквозь аллеи лет.
День пригожий, знаешь, полно
приглуши свой свет.

Вот и ладно. День теплеет,
где-то мимо нас.
Значит вечер. Вечереет.
Май природный ас!
21 мая 2003

***
Светлые мечты стелются над миром
в солнечных лучах.
Ясный небосклон трепетной Стихиры
в копьях и мечах.
Зеленеет луг, всходами светлеет,
прямо на глазах.
А газоны вновь точками желтеют,
в одуванчиках.
23 мая 2003

***
Погода, я скажу вам, не шашлычная,
с зонтом не очень хочется гулять.
Деревья мокнут, дело-то обычное,
под зонтиком пройду сегодня я.

На озере дожди с водою светлою
встречаются, как точечный массаж.
Деревья в такт качают тихо ветками,
ты мне главой кивнул. Какой пассаж!

Шашлык устал томиться, с луком вяленый,
ведь дождик затевает новый бег.
Деревья мокнут, ветрами повалены,
стояли ж на пригорке целый век.

Шашлык сегодня нам не улыбается,
и кровь в сердцах не вспыхнет от вина.
Погода очень мокрая и банная,
и встреча наша вовсе не видна.

Мир спит под дождик влагой затуманенный,
под зонтиком все медленно спешат.
А дождик расплескался водной манною,
и капли в лужах рожками смешат.
10 июня 2003

***
У озера чернеют очи,
у озера твой взгляд кричал.
Наверно, дивные здесь ночи,
твои глаза таят печаль.

Под голубым сияньем неба
прозрачна черная вода.
Рябит она, но нежно, плавно,
над нею чайка не видна.

Есть рыбаки, кто ловит рыбку.
А мы отлавливаем вид.
Наш взгляд по озеру все рыщет,
ты мне по топям местный гид.

Откуда ты как черный отзвук,
как черный озера отлив,
нездешних мест красивый отпрыск?
Ты даже в лени не ленив?

Белеют белые березы,
их ветви клонятся дугой.
Оставим озеру мы грезы,
оставлю я тебя другой.
13 июня 2003

***
Синева отчаянно холодная
расточала солнце перед сном.
Это лето искренне прохладное,
лишь в дождях как - будто некий сноб.

Молодые ледяными взорами
смотрят сквозь чужие времена.
Попадаю в краешки обзора я,
но проходят взоры сквозь меня.
18 июня 2003

***
Кто знает сильную Россию
всю от начала до конца?
Кто знает тропки все лесные?
Кто знает прелести крыльца?

Среди равнин, лесов, болот
есть склоны гор, а есть овраги,
есть ленты ровные дорог
для всех машин, они как маги.

Россия мощная страна,
огромные ее просторы
не обойдешь ее одна,
и не залезешь на все горы.

Над нею можно пролететь,
увидеть склоны и долины,
и изгородей мелких клеть,
и пашен черные картины.

И ехать долго мимо рек,
Проехать мост, перила рядом,
и за окном - деревьев бег,
и у домов краюшки грядок.

Въезжать в другие города,
считать перроны отправлений,
и улыбаться иногда
от очень разных объявлений.

И снова в путь. На колесе.
На колесе, пусть обозрения,
и видеть мир во всей красе,
архитектурные творения.

Потом по центру походить,
где Кремль, где площадь, и музеи,
пусть не везде вам заходить,
пройдя охрану мавзолея.
25 июня 2003

***
Пионы цвели десять дней пред глазами,
фонтан, окружая пушистой волной,
а струи им вторили, как голосами,
и что-то хорошее было со мной.

Я тихо парила над бездной небесной,
была на глазах твоих вечер и день.
Ты мне улыбался совсем бесполезно,
А туя бросала прекрасную тень.

Иду загорать - ты выходишь навстречу,
иду с процедуры - под дверью сидишь.
В бассейне назначу безмолвную встречу,
а ты у стола ждешь, с ракеткой стоишь.

Летит день за днем, то обеды, то ужин,
то крик чьей-то песни, то танцы молчком.
Я знаю, что ты и в безмолвии нужен,
когда я на пляже под солнцем ничком.

Плыву я на лодке, средь бреющих рыбок,
среди незнакомых совсем берегов,
где дачи и дачи, и зелень в них - рынок.
И вдруг тебя вижу. Ах, вот ты каков!

Везде успеваешь, везде ты бываешь...
«Ой, время скажи, мне куда-то пора».
В дверях мы столкнулись: «А ты уезжаешь?»
«Пионы все вянут, прошла их пора».
12 июля 2003

***
Нормальная южная ночь
легла в среднерусской равнине.
А градусник - тридцать, ноль, ноль.
Колышет лесная низина.

И утром усталости нет,
есть чувство - тебя разварили.
Оставлю я пеший свой след
у леса, где клеща морили.

Ищу я прохладу в лесу,
а там испарения земные.
Я бренное тело несу,
и ладно, что ноги не ныли.

Автобус я свой обошла,
прошла там, где мало, кто ходит.
Достигла положенных благ,
еще проработаю годик.

А может быть больше, Бог даст.
А может... к чему все сомненья.
Работа - конструкторский дар,
для мозга нашла применение.
30 июля 2003

***
Молния судьбы меня прошила,
что - то изменилось вдруг во мне.
Молнию не спрячешь, как и шило,
перестала жить я как во сне.
Молния прошла перед глазами,
грома оглушительный раскат.
В небе развивалось молний знамя,
словно поднебесный, яркий скат.
31 июля 2003

***
Разливались быстро реки по асфальту,
поплыла вода неведомо куда,
под зонтом идут не шатко и не валко,
в брюках мокрых притаилась вся вода.

Водопады застилают горизонты,
усмехаются кудряво небеса,
и народ с утра какой-то слишком сонный,
в каждой капле пробуждения - роса.

Ты влетел весь взбудораженный потоком,
из машины, словно мамонт или бык,
и экран сверкнул, не выдержал он тока,
очень влажно и в компьютере все блик.

Хорошо, потом сменим предохранитель,
и компьютер снова с нами оживет,
а пока он будет таинства хранитель,
и таинственно в душе моей поет.

Прекратился, усмирился дождь - морзянка,
и на крышу опустилась тишина,
и земля от влаги точно негритянка,
Ты за стенкой. Все спокойно. Я одна.
14 августа 2003

Альт сентября

Листья зеленеют,
словно не сентябрь.
Холод, ветры веют,
будто бы октябрь.

Я совсем замерзла
в лиственной глуши.
Листья не измерить,
будто камыши.

Небо темной страстью
замерло и ждет,
что сентябрь проснется,
желтизна пойдет.

И бескрайним морем
зеленеет лес,
как бы перед смотром
праведных небес.

Мокрый цвет асфальта,
мокрые листы,
и сентябрь альтом
в холод шлет мосты.
5 сентября 2003

Походка осени

Вновь осень нежною походкой
вошла в лесную тьму и сень.
Какая славная погодка!
И желтый лист на крону сел.

Явилось небо голубое
сквозь мглу таинственных дождей,
а в небе света перебои,
и радость светлых новостей.

Сиянье нежно - золотое
сверкает редкою красой.
Какое счастье есть простое:
то осень движется лисой.
09 сентября 2003

Метки осени

Цветом наслаждаюсь в солнечную осень,
солнце затерялось в золоте ветвей,
красные соцветия, словно жизни проседь,
еще робко ищут, где же соловей.

Кто споет им песню царственного лета,
кто восхвалит это чудо красоты?
Но все больше, больше золотистых меток,
до чего прекрасны осени листы!
12 сентября 2003

***
По осени страдает влюбленная душа.
Она опять не знает, кому же так нужна.

А он ее не хочет уже в который раз,
и юмор в ней хохочет в какой-то пересказ.

Златое излучение спустилось на Москву,
Душа опять страдает, впадает в грусть-тоску.

Мужчина осторожный молчит и ни гу-гу.
Скажи хотя бы слово, молчанье - не пойму.
12 сентября 2003

Фиалка

Фиалка смотрела на клен:
высокий, красивый, ажурный.
Фиалка любила, а он,
Он был безответственно - мудрый.

Стоял он у маленьких ног:
она на окошке в квартире,
на улице царствовал он,
он царь был не в крошечном мире.

Принцесса она на окне.
А он был царем лишь во сне.
15 сентября 2003

Зарисовка осени

Дорожки покрыты осенней листвой,
тепло затерялось в деревьях.
Мы ходим по лесу знакомой тропой,
и в наших рассказах доверие.

Пройдем еще круг среди сосен, берез,
пройдем рядом с детской площадкой,
наполненной детством, и мыслями грез,
из дерева скачет лошадка.
16 сентября 2003

Осенняя грусть

Меня уколол ты отчаянным взглядом,
который ко мне был отправлен тайком.
И в сердце надежда забилась: «Так надо!
Так надо, приятно, а грусть вся — потом!»

Осенняя грусть неприятных событий
ложится на сердце, как капли дождя.
И новости часто похожи на пытки,
мне хочется крикнуть всей грусти: «Нельзя»!

Нельзя так нельзя. Но осенняя хмурость -
опять затянула весь мой небосклон.
И сквозь неприятность лишь стрелы Амура -
ко мне полетели как счастья поклон.

Попали в меня. И в мое же сердечко.
И в сеть новостей. И в любовный прикол.
Но только спокойна по-прежнему речка,
ей все безразлично, как ветки укол.

На речку летели отчаянно листья,
с тобой уходил странный взгляд навсегда.
Как хочется с взглядом таинственно слиться!
Но ясен ответ: «Никогда, никогда!»
17 сентября 2003

Городской вид

Вид сверху на город прекрасен и чист,
деревья - шары расписные.
Фонтан затихает, грустит словно лист,
а листья, как будто резные.

И вижу тебя, милый твой силуэт,
спеши, опоздать невозможно.
Березка танцует - осенний балет,
и так хорошо, что тревожно.

А там, есть скульптура, как будто - моя,
с похожей мадам рисовали.
Она так прекрасна, собою манит,
что скульпторов лучших созвали.

Пройдем, рядом Пушкин, скамейка, газон,
я здесь пару раз выступала.
Здесь все - так как надо, и воздух озон
в ограде, что тенью упала.

Красива здесь осень прекрасной парой,
пока отдыхают капели,
дожди, что скрываются этой игрой,
когда каждый шаг - капли пели.
18 сентября 2003

Рыжая осень

Рыжие кудри девицы,
листьям осенним наряд,
можно красе удивиться,
ягодам красным наград

Солнце искрится, играет
в вихрах красивых волос.
Юный красавец страдает,
зная один лишь вопрос:

«Сколько девица младая
Будет огнем полыхать?»
Клен, от рябины страдая,
будет зимы только ждать.
24 сентября 2003

***
Клен достиг совершенства земного,
золотая пора расцвела.
В этом золоте солнца так много,
что по кленам я взгляд провела.

Есть в лесном этом микроинфаркте,
красота переспелой поры,
Отрицать красоту, словно факты?
Это неба земные дары.

Красно-желтые листья играют,
разбавляя зеленый пейзаж.
Отрываясь, листочки страдают,
им достался от ветра массаж.

Но не будем о грусти, не надо,
еще раз огляжу хоровод,
это краски лесного парада,
что венчает собой небосвод.

Только сердце болит в эту пору,
знает, скоро другая пора.
И на жизнь я смотрю без укора,
я чуть-чуть, я немного стара.
26 сентября 2003

***
Клен любил колени у березы,
их размер и сексуальный вид,
но когда защита как заноза,
он любил березу просто в них.

Вот такой был способ совершенства.
Секс в коленях, верите, иль нет?
Знаете, а в этом есть блаженство.
В них опасность? Да ее ведь нет.
27 сентября 2003

***
Ложе тумана в лесном ожерелье,
как аметист, среди льда янтаря.
Облаком влаги мгновения реют
всем настроенье и радость даря.
01 октября 2003

***
Чистота морозных звонких улиц
в первый холод осени дрожит.
Дом стоит, как нежный теплый улей.
Осень зимний холод ворожит.

Севера небесные потоки
устремились в мысли, словно душ,
отошли тепла и солнца сроки,
лишь остался моросящий душ.

Снег морозит стеклами по лужам,
и искрится в бликах тишины.
Нет, еще не заглянула стужа,
звезды замерцали в вышине.

Город спит под тайнами столетий,
тайны замерзают - не раскрыть.
А бывают тайны, словно плети,
мерзлотой морозный мир укрыт.

Светят нам небесные светила
утомленно в телескопе линз,
чернота ночная звездам мила.
На замерзших лужах звездный блик.
24 октября 2003

Снежный покой

Первым снегом занесло слова плохие,
под снегами - потерялись адреса.
Улыбнулись люди, разные такие,
и замерзла набежавшая слеза.

Первый снег - меняет быстро всю одежду,
он вытаскивает шапки, сапоги,
замерзают с южных стран - одни невежды.
От морозца в первый снег они легки.

Первый снег кружится нежно и прилежно,
очень легкий, белый призрачный такой.
Он потом, как искореженный валежник,
а в начале вызывает лишь покой.
24 октября 2003

Шатер ели

Есть у фей любимица лесная,
ель, что простой мачтою стоит.
Ствол прямой. Она для фей родная,
много елей, но одна такая,
в совершенной кроне белка спит.

Ель стоит шатром, раскинув ветви,
словно в дом сзывает чудаков.
В снежный дом не забегают ветры,
может, заглянули б братья кедры,
но до них так много облаков.

Метрах в десяти стоит подруга.
Ростом как она, но ель худа,
ветви изогнулись точно дуги,
иглы под снегами не упруги,
средь берез стоит она одна.

Снег покрыл все ели, словно мелом,
белый цвет и контуры ветвей.
В красоте холодной перемена,
А у белки - настроенья смена.
В елях притаилось царство фей.
23 ноября 2003

***
Снега сошли, остался иней
и ветер дует суховей,
и чистота прозрачных линий,
как бы черты изящных фей.

Такое утро меркантильно,
и чистота на всех буграх,
и небеса почти стерильны,
и каждый солнцу утром рад.

И чистота в моем сердечке,
гуляет ветер в пустоте.
Я словно дикая овечка
мужчин забыла. Что же те?

Они исчезли за долами,
они ушли, и кто куда.
Я не окликну их словами,
для всех останусь: просто, та.

В такое утро запоздало
пишу я строчку за строкой,
стою у двери я устало.
Несутся буковки рекой.

Он не спешит. И дверь закрыта.
Премудрый ключ и мудрый код.
Опять у старого корыта
чужой забытый бродит кот.
29 марта 2002

Снежный саквояж

Апрельский снег застыл искристо
и равномерной пеленой
покрыл природу, стало чисто.
А холод утром, словно зной.

И щеки вновь алеют шало,
ведь ветер острый как массаж.
Нам от вселенной перепало,
нам снежный выслан саквояж.

Привет и ты! Ты на машине?
А я быстрей тебя пришла,
я шла по снегу, по вершине
земного шара. Нет числа
               
в красотах снежного обмана,
что так таят твои глаза.
Опять с тобою мы в дурмане
снегов и холода. Леса -

они белеют хладнокровно,
и ты холодный как они.
Ты очень снежный, дышишь ровно.
Глаза смеются. Снег. Огни.
2 апреля 2002

***
Весна. Сошли уже снега
и небеса безбрежны,
и жизнь приподнято-легка,
а где-то есть мой нежный.
И в этот ранний, теплый день
в душе возникла мыслей тень.

Опять мой милый в голове
возник весьма небрежно,
еще он дремлет на софе,
а я пишу прилежно.
Ему я посвятила день,
его в душе сегодня тень.
2002

***
Очень ярко и тепло солнце засветило,
и деревья расцвели под таким светилом.

Так тепло, хоть загорай. Солнышко на пасху.
По яичкам разбрелись лучики как пальцы.

Диво дивное пришло, Землю воскресило.
В солнце нашем как-никак неземная сила.
2002

***
Блаженство первых теплых дней,
блаженство женщины в движенье.
Сквозь лес безлиственный видней,
одежда чувствует скольжение.

Тепло и свет, и небосклон,
и блузка мило – нараспашку.
От ветра ветви шлют поклон,
и гладят волосы, рубашку.

И мир открыт, и ослеплен
своим теплом благополучным.
Седой, могучий, старый клен
еще чуть-чуть и станет лучшим.

А вот пока простор и все,
на парне – светло-голубое.
Король, валет и с дамой - сет.
Как глубоко вздыхает поле.

Тепло их душ, тепло лучей
на перекрестке сожаления.
Как вздох пропущенных мячей,
и без надежды обольщения.
12 апреля 2002

***
Просторы неба и вербы пух.
Стоят могилки, а был там луг.
Эх, мама, мама вся жизнь в труде.
Всю жизнь трудилась, всегда, везде.

Всех схоронила, ушла сама.
Сквозь боль и муки... Где те дома?
Что так спасали ее семью?
Где рестораны? Ее меню?

Была шеф-повар и много лет.
Давно заброшен там мамин след.
Вздохну всей грудью. Пройду пешком.
Ведь только утром дышать легко.

Вчера оградка и мамин сон.
Железный крестик, дух невесом.
20 апреля 2002

***
Открыты окна. Стучат колеса.
И в сером небе белеет путь,
меняю что-то в душе и сердце,
в нем очень больно, почти чуть-чуть.

Опять итоги, опять заботы,
опять скандалы, опять мираж.
И я устала творить законы,
меняю имя, меняю стаж.

И прячу снова путь изобилия,
опять ни с чем я, и все с нуля.
Но посмотрела и оглянулась,
нулей и нет ведь, вот в чем дела.
27 апреля 2002

Белый клен

Лето входило в права над остывшей землей.
Падали снежные хлопья отчаянно рядом
просто на листья. И ветви крутились змеей,
снег не ловили, и с листьев катился снег градом.

Листья сирени и гроздья замерзших цветов
вдруг оказались под снежным холодным приветом.
В белых соцветьях рябины, потухших костров,
снег не заметен, и спит под мерцающим светом.

Мокрые хлопья отвесно и грозно скользят
вниз по листве клена странной холодной грядою.
Листья тонки и поэтому просто висят.
Снега все больше, искрится на листьях слюдою.

Словно весь клен стал рябиной в белейших цветах,
в сочных соцветьях замершего раннего лета.
Клен притаился. Клен скован, как прожитый страх.
Снег все идет, укрывая, скрывая все это.

Бело-зеленые волны могучих лесов
вновь принимают холодные снежные стаи.
Лето без шуток. И холод почти невесом.
Снег прибывает. Цветенье под снегом не тает.
2002

Весенний бумеранг

Растаяли чувства как будто снега,
весна улыбнулась игриво.
И сразу идет к нам всевластно сама
любовь так легко, горделиво.

Оттаять земле лишь еще предстоит,
и долго в пруду лед не тает.
Так долго, как будто он гость из тайги,
как будто в снегах живет тайна.

Весна нас пленила весенним ручьем,
она нас влекла за собою.
Она нас спросила, но только о чем?
А ты заслонил мир собою.

Ты весь темперамент, ты создан из чувств,
и руки теплом полыхают.
И я от тебя задохнулась чуть-чуть,
а руки сплелись, словно халы.

Какой-то весенний в тебе бумеранг,
и чувство ко мне вдруг вернулось.
И сразу твой вырос немедленно ранг.
Зима превратилась лишь в нулик.
2002

Вербные псевдонимы

Вербные пушинки в солнечных снегах
гордо замерзают, прямо на глазах.
Обманулись. Рано расцвели они,
ведь тепло шальное - дереву магнит.

Часто привлекает в жизни красота,
быстро увядает, если жизнь ни та.
Сколько же красивых канули совсем,
ранние морщины, где желаний сейф.

Кажется - жизнь легкой, где шальной доход,
старость к ним приходит быстро как исход.
Вербные пушинки, снежные поля,
в снежных переливах спят все тополя.

Прячутся поэты под покровом букв,
несколько латинских капелек на дуб.
Пусть владеют словом - текста мастера,
но раскрыться милым не пришла пора.

Вербные пушинки раньше всей листвы
окунулись в воздух, в шепоты молвы.
Трудно им раскрыться, имечко назвать,
словно бы в пушинках им так мягче спать.
2002

Лупа из пруда

Сиреневый каскад ступенчатой воды
я вижу каждый день вдали на побережье.
Сквозь лупу из пруда смотрю, а где там ты?
Но с каждым днем, поверь, тебя я вижу реже.

Где взять мне микроскоп, чтоб различить тебя
среди других людей на нашем побережье?
Сквозь облака потерь ищу тебя любя,
смотрю сквозь телескоп, слеза глаза мне режет.

Я в лупу из пруда просматриваю дно,
быть может, это там тебя я потеряла.
Не вижу ничего, лишь солнышко одно,
да лодку на песке, я в лодке и застряла.

Иду вокруг пруда, лежит он словно жук,
смотрю на небеса и местные просторы.
В бинокль ты смотрел, как в воду я вхожу,
но мы вдруг разошлись - житейские раздоры.

Теперь беру очки, смотрю на монитор.
Каскад, пруд за стеной, я их совсем не вижу.
Съем бублик, он как тор. Все. Камера. Мотор.
А где-то вдалеке Останкинская вышка.
29 августа 2002

***
Каскад великолепного фонтана
сползает очень медленно с горы.
Он бережет влюбленных многих тайны.
Он бережет их нежные миры,
      
Когда вокруг него мелькают листья,
когда зеленый соболь из цветов,
когда идем с тобой мы, - песне литься
под солнцем, иль прикрытием зонтов.
         
Когда меня интересуешь очень
ты у фонтана в блеске шумных струй,
когда ты прячешь чувственные очи,
когда уходишь, - просто сердца трюк.

Красивый вид, простор и рядом город.
Красивейший обзор домов, дорог.
Сквозь блески струй мне город больше дорог.
Фонтан сверкает, будто серпа рог.
            
Уют, уют прекрасного пейзажа,
вокруг снуют, играют, воду льют.
Но нам с тобой фонтан не меньше важен,
он в нашем сердце праздничный уют.
2002

Древность сквозь смог

На берегу, покрытым смогом,
я вижу древности черты.
Вот частокол, который смог бы
огородить от горя рты.

А там повыше колокольня,
домов, размытые следы.
Их можно обойти невольно,
а вот лежат холсты, холсты.

Их отбелили просто солнцем,
но юбки женщин все мокры,
они мочили их у донца,
и вот в руках у них багры.

Мужчины, сети, дети, бредни,
на них холстина, вид рубах.
И лапти среди них не редки,
вот кто-то в колокол вдруг: Бах.

Собака бродит в подворотне,
и на завалинках платки.
Но барышень платки не портят,
вот сапоги еще редки.
2002

***
Не падают звезды в космических далях,
они лишь меняют пути.
Вам хочется звезды раздеть на детали?
Нет, лучше с дороги уйти.

Пускай пролетают, сверкая надменно,
приятно от их красоты.
И вашим глазам, эта звездная смена
почти как падение листвы.

Они разноцветны с сверкающим ликом,
в падение блистают во мгле,
когда пролетают, то мечутся блики,
как солнца лучи на стекле.

Не падают звезды как слитки столетий,
пусть их позабыты миры.
Сверкают алмазные грани на леди,
галактик земные дары.

Не падают звезды - лицо в тонких нитях,
стареют немного и все,
но пишут свои похождения на свиток,
взлетают невольно еще.
2002

Туман встречи

Прохлада августа легла оцепененьем,
исчезла дикая и знойная пора.
Настало время вдохновенного везенья,
Возникла над водою новая строфа.

Туман поплыл с прохладой августа нежданно,
спокойная пришла к нам дивная пора.
И для уныния, милый, нет малейших данных,
теперь иду, лечу к тебе во всей красе.

Ах, извини меня, немного задержалась,
ты звал меня давно, тогда плыла жара.
Меня кололо сильно солнечное жало,
А вот теперь иду, настала вдруг пора.

Идет и дождь, и ливень. Противятся все встречи.
Ты улыбнулся, милый, изменил настрой?
С тобой мы проведем весьма хороший вечер,
и чувств давно забытых будет дикий рой.

Пока же волосы мои немного влажны,
над головой от фена стелется туман.
Красивой быть с тобой мне бесконечно важно.
Плыл удивительный в строках любви - роман.
5 августа 2002

***
Радуга зари на облаках
продвигает прочь смятение ночи,
разбивает сон видений в прах,
унося то ль музыку, то ль порчу.

Как - то ныне скорбно на душе,
кто - то выл сигналами, сиреной.
Мстители. Машинное клише.
Двор для звуков - дивная арена.

Утро раздвигает облака,
занавес театра и подмостков,
где сигналы в виде сквозняка,
завывая, ставили на мостик.
 
Но метания ночи - позади.
Усмирили шумную машину.
Сон под звуки нервно уходил,
заставляя вздрагивать и шею.

Уши. Вата. Снова этот вой.
Или переливы стройных звуков.
Кто - то бесконечно умный, свой,
заложил в сигналы звуки - буквы.
22 августа 2002

***
Ночь бесцветна, нет цветов,
есть темней, светлее.
Тени вьются от цветов,
месяц чуть светлеет.

Стук, да стук, да шорох шин,
стук дверей в подъезде.
Сколько не было вершин,
жизнь как на разъезде.

Ночью слышно далеко:
всхлипы, вскрики, поезд.
Всем живется нелегко.
Ночью спит лишь совесть.

Ночь бесцветна, нет цветов,
есть темней, светлее.
Тени вьются от цветов,
месяц чуть светлеет.
4 сентября 2002

Осенняя небылица

Слегка колышутся каштаны ветерком,
каштаны - страусы, букет на длинной ножке.
Они прикованы к земле перед броском,
но не бегут, они не страус у повозки.

Вокруг каштанов бродят голуби: топ, топ.
А дальше что? Вдали, сосна вонзилась в небо.
Раз в десять выше ствол и крона в небе. Стоп.
Опять букет? Сосна букет? Молчит. Все, небыль.

Вороны каркают и там букет берез.
Собаки лают, им букет из нежной пихты.
А я сижу среди осенних, желтых роз,
где ветки - страусы секреты эти пишут.
2002

Осенняя икра

Икринки по маслу скользили неровно,
как шарики ламп над моей головой,
как листья, что ветром сгоняются к бровке,
но там за окном с желто - красной листвой.

И дети икринками ходят по сцене,
затем у зеркал непременно встают.
Все их упражнения заманчивы, ценны.
Потом по домам разбегаются - юрк.

И осень одна отцветает листвой,
деревья - шары, это те, что одни.
И скоро листвы будет, скошенный ворох,
но только икру мы всегда не едим.

Стихов мудрых строчки - икринки столетий,
находки геологов - солнечный клад.
И пусть многих дел завершается лето,
но в виде икры они где-то лежат.

Люблю я икру, ту, что просто на масло
Мне Бог положил своей щедрой рукой.
Ее бесконечно, безудержно мало,
и эти икринки все в лузу, с игрой...
2002

***
Желто - зеленые дыни - арбузы.
Желто - зеленые листья осин.
Желто - зеленые ниточки блузы.
Той, что ложится на ноги лосин.
Хрен лишь остался не желтый, зеленый,
словно он летом навек опаленный.

Серо - прозрачное небо печали.
Серо - прозрачные очи твои.
Серо - прозрачные воды причала.
Серо - прозрачные ветки хвои.
Стекла остались прозрачною рамкой,
ты - за стеклом, я - забытою дамкой.
2002

***
Осенняя листва струится старой охрой
на мокрую листву прекраснейших берез.
Еще пару ветров и не успеют охнуть,
и будут на земле и в шутку, и всерьез.

Но гонит ветер прочь промозглую погоду,
когда в душе моей нет проблеска огня.
А я опять пойду, немного сбавлю хода,
и медленно пройду у старенького пня.
18 октября 2002

***
Листва разглажена дождями,
лежит покрытием земли.
Льют с неба капельки и днями
все землю моют словно лик.

Деревья с каждым днем свободней
от высыхающей листвы,
исчезли лиственные своды,
и промывает дождь стволы.

Кап, кап и кап с небесной сферы,
никто не ходит по листве.
Не сушат землю ветры - фены,
закончился осенний век.

Темнеет рано, ночь длиннее,
из полумрака тишина,
и даже небо не синеет,
и даже шутка не смешна.

Листва разглажена дождями,
одежда мнется от дождя,
и сохнут дни календарями,
все на исходе года - дня.
29 октября 2002

***
Поземка вновь летает под ногами,
морозный ветер просится в лицо,
так медленно зима идет, шагами
мир замыкая в некое кольцо.

Кольцо еще зовется горизонтом.
Деревья принимают первый бой,
они остыли и не знают толком,
какой мороз назначен им судьбой.

Метет поземка розами асфальта,
мельчайший снег вихрится и шалит.
Сегодня ему выпали все фанты,
сегодня он с морозом словно слит.

Голубизна небесного мороза
сияет солнцем в ледяных лучах.
Так седина волос меняет роли,
как и забвение вечное на час.

Замерзла память, нет воспоминаний,
твоя звезда ушла сквозь синеву.
На боль мою ложится только наледь,
а слезы все замерзли наяву.

Исчезли ласки, руки для массажа,
а ласки - просто летнее тепло.
Массажи, как морозные пассажи.
Массаж похож на ласку сквозь стекло.
1 декабря 2002

***
Ушли морозы, снег кружится нежный,
приятна мягкость зимняя перин.
Под праздники и снег летит прилежно,
ложась красивым обрамлением перил.

Гирлянды ламп мигают разноцветно,
и ровный конус елей площадей
не выдает своих красивых веток,
парадный вид не только у людей.

Скульптуры льда у замка королевы,
и горки из прозрачного стекла,
ступеньки к ним идут, там стражник лева.
Не тает за огнями только мгла.
30 декабря 2002

Весенняя энергия

Обрушилась энергия пространства
на белые огромные пласты.
Вернулось солнце к нам из неких странствий,
и растопило снежные холсты.

Снег тает в темпе солнечного вальса.
Ручей бежит, вбирая талый снег.
А я иду по лужам на асфальте,
где солнце оставляет мокрый след.

Внезапность потепления отрадна.
Морозец отступил. Бежит ручей.
А кожа на щеках теплу так рада,
что загорает в зареве лучей.

И ты как снег явился и растаял,
тепло твое осталось лишь со мной,
иль это мои мысли вновь витают,
и танец солнца этому виной.

Весне скажу спасибо, как и солнцу,
за чудо возрождения земли!
Но вдруг все подморозило, и солью
с песочком вместе под ноги мели.
13 марта 2001

Желтый тюльпан

Под звуки дивные рояля
тюльпан раскрылся за окном,
как будто солнышко стояло
на клумбе, спящей детским сном.

И ветер с лаской трогал ветви
с нежнейшей первою листвой,
а день был облачный, но светлый,
как звуков частый чистый бой.

Замолк рояль. Исчезли звуки.
И только солнышко одно
в тюльпане каждом ждет разлуки,
все лепестки с ним заодно.

Прошла всего одна неделя,
а клумба желтая стоит.
Да, сила солнышка не медлит,
сказал про то один пиит.

Замолк рояль, исчезли звуки,
и только солнышко одно
в тюльпане каждом ждет разлуки,
все лепестки с ним заодно.

И ярче яркого сияет
сплошное поле желтизны,
любой прохожий замирает,
от буйства желтого весны.
6 мая 2001

***
Рассвет над домом - просто полоса.
Она, как тени светлые под бровью.
За этим домом спрятались леса.
А я пишу не ручкой - жизнью, кровью.

С рассветом вновь явился ты ко мне,
любимое чудесное мгновенье.
Ты мой рассвет далекий. Ты мне мил.
Ты - ветерок иль просто дуновенье.

Немного милых, добрых, чудных слов
влетели в мир над солнечным восходом.
Не досмотрела пару лучших снов,
так будь ты моим летним Новым годом!

А это, значит, просто пару дней -
ты мой рассвет и свет, и чары жизни.
Через два дня мне станет все видней,
что ты исчез весь в коже, словно жилка.

Я поднимаю бровь навстречу снам,
под ней полоска, тихого рассвета.
Я рада твоим призрачным словам,
я рада снова утру как привету.
6 мая 2001

***
Действительность моя - сплошные книги,
стихи, стихи, стихи за рядом ряд,
и в них закладки, словно бы визига.
Хотя читаю все почти подряд.

Я оставляю мир сиюминутный
и ухожу навстречу тех веков,
где был народ возможно даже смутный,
но без каких бы не было оков.

Жила и я во всех веках когда-то,
пройду их быстро с помощью страниц,
мне безразличны часто книги даты,
я еду по векам, но без возниц.

То окунусь в пещеры и ущелья,
то посмотрю в субтропиках леса,
то с древними кочую по кочевьям,
то в тундру забегу на полчаса.

То вдруг пройду я Арктику и тундру,
то в Англии останусь на часок.
Все хватит, грим, немного даже пудры,
я ухожу в действительность, дружок.
8 мая 2001

***
Отбросив все нескромные приветы,
и зная, этот вечер только мой,
забыв мгновенно лишние советы,
я ухожу под дождиком домой.
 
Дождь заставлял идти довольно быстро,
бил по зонту и в буйстве был хорош.
Как хорошо, вода прибудет в Истре,
а дождь польет любимейшую рожь.

Но на балкон дождю закрыты двери.
Иду домой, чтобы полить цветы,
им отдаю и воду, и доверие.
Дождь за стеклом и мокрые листы.

Пусть зависть к постороннему ненастью,
да не коснется зелени моей!
Я все полью! Залью, пусть то опасно!
Пей мой лимон! И кактус тоже пей!

На этом все. Задерну мирно шторы.
А все ненастья смоет сильный дождь.
И дома против бед надену шоры.
А где-то уж растет спокойно рожь.
16 мая 2001

***
Нежнейшие иголки
играют на ветру,
они совсем не колки.
А рядом? Рядом пруд.
   
Как хочется затронуть
иголки, шишки. Нет.
И сквер он тот же омут.
«Не тронь», - его ответ.
   
Пучками из иголок
она вся по весне,
как миллион приколок,
на ветках и везде.
   
Когда желтеет пихта,
то под ноги летят
короткой стрижки вихры.
И к краю сквера в ряд.
   
Подстриженная пихта
осеннею порой,
как выпитая пинта,
как юбки рваный крой.
24 мая 2001

***
Смотрю на мир в окно спокойно,
пусть ты забыл меня совсем.
Я слышу стук ночных вагонов,
дорог железных рядом семь.
   
Могу не ехать никуда я,
вокзал и так невдалеке.
И кто-то в поезде гадает,
а кто-то едет налегке.
 
Открыты настежь все окошки.
Светлеют звезды. Тьма. Огни.
Спокойно спит сегодня кошка,
и тишина. Коты одни.
   
И, если ласки слишком часты,
как солнцепек они нужны.
Любви порыв, друзей участье,
все, если в меру, не страшны.

Мысль улетела вдаль ночную,
осталась трепетная тишь.
Я по мечтам своим кочую,
спокойна я. А ты, где спишь?
19 июня 2001

Переход хода

Мне опять немного повезло.
Я смотрю с гранитного балкона.
Рядом пруд, в нем воду бьет весло.
А вдали, где были полигоны
 
белый город, словно облака.
В редкой чистоте дневного неба
жизнь спокойна, солнечна, легка.
Чудный день. Все горести нелепы.

Воздух свежескошенной травы
я вдыхаю вместе с теплым летом.
Господи, куда девался ты?
Проходная. Все. Ты под запретом.

Прохожу к себе как в бастион,
мощные природные расколы
не пройдет и опытный шпион,
не найдя охранные проколы.

Лето остается позади.
Исчезают окна дивных башен.
Окон нет. Пол - мрамор. Проходи.
И не видно. И пейзаж не важен.
28 июня 2001

Деловое утро

Верхушки деревьев проткнули туман.
В траве усмехаются росы.
На окнах машин зайчик едет, он мал.
А бабочки спят и стрекозы.
 
В такой ранний час - мир для тех деловых,
кто едет на службу, работу.
И в это мгновенье меня ждешь лишь ты,
тем самым лишая свободы.

И все. Это миг. Это встреча всех дел.
Верхушка работ и заданий.
Потом день тумана, возможных побед.
Но все это будет уж в здание.

Здесь зайчик не бросит в компьютер свой блик.
Пора. Ожидают проблемы.
Растения - стрекозами выгнули лик,
а бабочки - галстуки схемы.

Чертеж и компьютер, и редкий Ваш взор,
вопрос: «Что еще непонятно?»
Потом то, что сделано, нужный обзор.
И все, на сегодня все ладно.
07 сентября 2001
 
***
Капли на окне, капли на руке,
некогда стереть, некогда сидеть.
Я звоню ему, солнцу своему.
Он ответил мне: «Мысли в седине».
Ревности бросок, ровный, как брусок.
Может он и прав, уж такой мой нрав.
Ветер вдруг затих и родился стих.
9 сентября 2001

***
Волшебство и уют среди древней листвы,
полоса уходящей дороги.
Мы проделали путь сквозь учебы пласты,
перейдя разногласий пороги.

И сегодня тепло. Бабье лето. Цветной
полушалок набросила осень.
В отношениях с любимым какой-то цейтнот,
а листву осень бросила оземь.

И поэтому мы каждый сам по себе,
словно с дерева врозь разлетелись,
вместе были еще мы с тобой в сентябре,
в октябре навсегда мы не спелись.

Вижу встречи с тобой нам совсем не нужны,
мы созрели для личных свершений,
но красоты листвы еще будут важны,
для каких-то всех дел завершения.

Улыбнись, объявись и не будь ты вдали,
подойди постепенно, не сразу,
и надежду свою на тепло утоли.
Но не склеить осеннюю вазу.
13 сентября 2001

***
Небо сине-черное и горит звезда,
что-нибудь беспечное в мыслях иногда.
Как же возникает жизненный наш путь?
В линии незамкнутой, ломанной чуть-чуть?

Или как недвижимость, редкая порой.
Может антикварная? Может лом горой?
Все с годами кажется - вишня отцвела,
а вишневка темная мысли вдаль вела.

Утро набирает за домами свет,
темнота сникает. Сказанное - бред.
Кофе без батона. Лампа. Ручка. Тик...
Время пробегает. Город мой притих.

Только ненадолго. Слышно шум машин,
дверь во двор смолкает мягко от пружин.
Дом как многогранник, как пчелиный рой,
дом и есть недвижимость, только дверь закрой.

Где-то у подъезда вишенка стоит,
а на ней осенний красный лист горит.
19 сентября 2001

Молчание осени

Ты как Осень весь русоволосый,
и красивый, только изнутри.
Я молчу. Кричат одни вопросы.
Твой ответ так тщательно побрит.

Занавес от солнца в ярком свете
пропускает теплые лучи.
Открываю осени приветы,
золотые, милый ты прочти.

Клена лучезарного зарницы
явно среди осени царят,
и слегка качаясь как ресницы,
с ветром очень мирно говорят.

Грустные сегодня наши очи,
ты молчишь как будто дикий клен.
Наши дни становятся короче,
голос твой сезоном опален?

Утомилось солнце. Рядом тучи.
Не прочесть тебя. Ты извини.
Твой характер, это просто кручи,
и молчанье осени звенит.
22 сентября 2001

В изголовье осени

Божественно свечение небосклона
на увядание лиственных пород,
на "Здравствуйте" и редкие поклоны,
на весь московский человечий род.

Уже замерзли стекла на машинах,
вцепился иней, закрывая свет.
Домов, неугомонные вершины,
в антеннах посылают свой привет.

Привет и ты, родное Подмосковье,
холодный воздух, солнце и леса,
где положила Осень в изголовье
златые, голубые чудеса.

Голубизна небес и водной глади
среди безбрежной лесополосы,
здесь люди все прошли, по каждой пяди,
по каждой пряди лиственной косы.

А в изголовье кос лежат равнины,
а в изголовье осени леса.
И мчаться среди золота машины,
где есть асфальта - лента, полоса.
1 октября 2001

Осенний бал

Осенний бал у золушки в разгаре,
златое платье вьется до земли,
стоит на берегу в хмельном угаре
среди своей взыскательной семьи.
   
Она в восторге смотрит на дворецких,
немеет перед зеркалом пруда,
она открыла ненароком дверцу,
где будто не бывала никогда.
   
А ведь все те же, те же горизонты,
да и деревья те, что рядом с ней,
и десять дней ей золотиться солнцем,
но в царской роли - многое видней.
   
И рядом он, иголками покрытый,
он просто пихта, в осени потерь.
Для золушки на солнце он открытый,
открыта ненароком счастья дверь.
   
И потерять листочек, словно туфлю,
ей не впервой, пусть принц ее найдет.
Он - пихта, он заметит, она тут ли...
Его красавица по осени так ждет...
 5 октября 2001
 
Голубой контур

Голубые ели, голубые здания,
голубые очи, голубой простор.
За столом решают новое задание,
с перламутром ноготь вновь решает спор.

Кромка голубая - украшение ели,
перламутра блестки - украшение рук.
За столом по кромке - совещание. Сели.
Надо всем обдумать цепь вопросов. Круг

почти что замкнут, и лишь по цепочке
беглые ответы собраны в одно
новое решение. И сверкнули очи: «Все
сегодня - верно. С вами заодно».

И экраны кругом приняли задание,
и компьютер взялся разрешить вопрос,
у машины с мозгом новое свиданье,
и на их решение есть не первый спрос.

Голубые ели. Голубые здания.
Голубые очи. Голубой простор.
За столом решили новое задание.
С перламутром ноготь отвергает спор.
7 октября 2001 

Сонные листья

Иду сквозь осени дубравы,
среди осенней желтизны.
На листья нет в лесу управы,
и под ногами листья-сны.

Они лежат, шуршат от ветра,
как сны дубов, берез и лип.
А до дороги пара метров.
Такая осень, как верлибр.

Вся красота деревенеет
без ярких красок. Цвет один,
какой-то цвет в картон. Древнее
мои шаги среди осин.

А по дороге мчатся, мчатся
потоки новеньких машин.
Им не понять, что рядом - счастье,
что рядом нет шуршанья шин.

Но рядом колется шиповник
огромный, крупный, как орех.
Его пройду, он много помнит,
какой он самый первый грех.
18 октября 2001

Осенний подарок

На фоне красок листопада
возник мужчина словно лист.
Ему, наверно, что-то надо,
на желтой куртке - света блик.

А ноги, ноги лучше вряд ли
встречала я. Роскошный вид.
Мужчина добрый или вредный?
С ним обойдусь я без обид.

Он очень рад. Скучает явно.
Фигура просто высший класс!
На сутки он виденье, ясно.
Увижу вновь я через час.

Но как с ним быть? Красив как осень.
Подруги нет. Светлы глаза.
Он ничего еще не просит,
Но я ведь тоже не лоза.

И не могу я гнуться вволю.
Да, он хорош как листопад.
Войти еще в одну неволю?
Фигура. Боже. Это пат.
19 октября 2001

Лунный свет

Давно замерзли волны в водоемах,
зимою волны - снежные валы.
Мороза рукавицы невесомы,
однако не оставили воды.

Луна сияет в собственном свечение:
холодный свет и темный небосклон,
как будто в небе круглое печенье
забыли на тарелке. Под уклон

уходит год. Замерзли карусели.
Ступеньки, не очистив, не найдешь.
Деревьев ветви явно погрустнели,
но ты идешь и мысленно поешь.

Бывает необычное везение
и вопреки холодной пустоте,
оно приоткрывает в сказку сени,
иль стих ложится строчкой на листе.

И пусть мороз морозит откровения,
и лунный свет отрада в темный миг.
На небе величайшее свечение,
и лунный свет таинственностью мил.
26 декабря 2001

***
Источал блаженно лес
волны свежего тумана,
не касался он небес,
а волнующим дурманом
обнимал поля, как бес,
словно цепью с талисманом.

Если Вам пройтись не лень,
под листвой пройдите в восемь,
в росах лиственная сень,
и туман пригладит проседь.
Нынче будет ясный день,
он приблизит холод в осень.

Шла и думала о Вас,
мой любимый современник,
был лишь в мыслях некий фарс,
или мысли о замене:
«То ль туманом тронуть фас,
Иль быть солнечным затмением»?

Но туман о Вас не вечен,
он рассеялся росой.
Травы выгнулись, как свечи,
стали утренней красой.
Мой любимый обеспечен
талисманом со слезой.
2001

***
Мягкая зима любви отрада,
пусть исчезли блеск и белизна,
погулять с тобою нежным - рада.
Мягкая зима, чем не весна?

Иней на деревьях беловатый,
снег без хруста, не морозит нос.
Шея у тебя, друг, не из ваты,
и размер как икры стройных ног.

Мягкая щека, как будто спорит,
чуть скользит, тупит, потом стоит.
Клетки с клеткой или это поры?
Замолчавший сказочный пиит.

Ход движенья медленный и плавный,
а в морозы больше скоростей.
Может внутри щек теплеет лава,
из эмоций, взоров, новостей?

Мягкая разведка, слово в слово,
интерес друг к другу небольшой.
Мы знакомы так давно и снова,
мягкое касание нежных щек.
29 декабря 2001

Стихотворения 20 века

***
Январский месяц на исходе,
мне щеки красит Дед мороз,
уходят в прошлое доходы,
дуб весь снежинками порос.

Снежок блестит, сверкает ярко,
мороз раздвинул облака.
Народ идет, гуляет в парке,
алеют щеки лишь слегка.

Все потому, что гонит холод,
кто остановится – замерз,
кто загулялся - давит голод,
забыл вернуться - в землю вмерз.

Какая грусть! Какое небо!
Льет синева на блеск и свет!
Сегодня мало купят хлеба.
Молчит финансовый привет.

Социализм ушел нелепо,
за горизонтом новый век.
Как раньше много было хлеба!
То не ценил наш человек.
24 января 2000

***
На раскосых листиках рябины
уместились россыпи росы.
По краям исхоженных тропинок
не найдешь травинки для козы.

Не найти в глазах твоих приюта,
в них давно истоптаны цветы.
Слабый отблеск солнечного света
не падет на мокрые листы.

Заблудиться в нашем лесопарке,
посреди исхоженных дорог?
От души остались лишь огарки,
от дверей остался лишь порог.

Пусть угрюмо небо надо мною,
много капель в утренних ветрах.
Жизнь моя подернута вся мглою.
Ощущение: «Может это крах?»

Надо мной плывут сплошные тучи.
Вдруг я вспомню солнечный денек,
вспомню я твой торс еще могучий,
захочу, чтоб ты меня привлек.
20 июня 2000

***
Спокойствие льет в ветре тихом,
в ленивом беге облаков.
С моей главы упрямый вихор
упал как волосы с висков.

У веток плавное движенье,
так плавно движется рука,
вновь продолжает восхождение
 стригущих кончиков дуга.

Почти у цели ровность прядок,
еще не все, неровность есть.
И ножницы стригут все рядом.
Уходит с вихрами весь бес.

Протяжно дует вентилятор
по мокрым залежам волос.
Клиентка крутит регулятор,
на песни в зале вечный спрос.

Хороший мастер крутит кудри
на тонкий палочный скелет.
Клиентка в спешке носик пудрит,
чтоб скрыть свою ленивость лет.
22 июня 2000

***
Луч скользит по уставшей воде,
шаловливо качнулись деревья.
Поздней осенью тихо везде:
то ли в городе, то ли в деревне.

Преспокойно движенье людей,
словно сон, замедляющий держит.
Полумрак. Нет эмоций, страстей,
только слышно лопаточный скрежет.

Снега нет. Суховей. Снова ноль.
Он упал своей тихой тоской.
На асфальт тихо сыпали соль.
Люди шли по асфальту рекою.

Оживленно движенье машин,
суета будет чуть-чуть позднее.
Из подъездов идут как с вершин.
С каждой, каждой минутой виднее,

что уже на земле нет листвы,
кроны голы, позднейшая осень.
Только очень секунды быстры,
на часах они крикнули: "Восемь!"
8 ноября 2000

***
Зеленый газон и вишневый кустарник,
желтеют прелестные кроны осин.
Осенние краски. Засохший татарник.
Здесь пахнет машинно-дорожный бензин.

Возможно, грибы затерялись во мраке,
как ты затерялся средь света и тьмы.
Похоже, давно состою с тобой в браке,
но только совсем позабыла: кто «мы»?

Куплю я грибы белые шампиньоны,
поеду среди длинных, стройных осин.
Я знаю, что мы далеко не шпионы.
За окнами вновь - лишь цена на бензин.

Весна, зима, осень, года пролетают,
тебя забываю сквозь холод и тьму.
Опять бодро листья с осин улетают,
Твое лишь молчанье совсем не пойму.

Нашел незнакомку и с ней канул в лету?
Нашел себе гибель? Медведя броню?
Уехал ты помню таинственно летом,
Так счастья тебе.  Я тебя не броню.
1999

***
Желтые цветы - городские всплески
отзвуков весны, словно бы невестки.
Город освещен желтою палитрой,
на один венок нужно их пол - литра.

Черенки не в счет, их переплетают,
как плести венок, дети четко знают.
В небе солнца свет, облака белеют,
желтые цветы зреют, зреют, зреют.

Но пока листва молода, кудрява,
желтые цветы - будто бы забава.
На деревьях цвет белый, белый, белый.
Гроздья эполет. Одуванчик спелый.

Но еще чуть- чуть он весной подышит,
белый суховей тут его услышит.
Отзвуком снегов забелеет тополь,
будут в семенах дети шустро топать.

Всколыхнет листву стая из пушинок,
тополиный пух, словно снег единый.
Нежная листва зеленеет ярко,
яркие цветы полыхают жарко.
27 мая 1999

***
Последний майский день.
Гроза. Льет дождь.
И облачная тень,
и капель гроздь.

Зонтов сплошной парад
и сумрак дня,
посевам дождик рад.
А для меня

рабочий длинный день,
день чертежей,
уснула грустно лень
без виражей.

Льют за окном дожди
и сумрак туч,
черчу всю жизнь почти.
Мой труд могуч.

А на столе цветы,
как мини сад,
зеленые листы -
цветов фасад.
31 мая 1999

***
Водопад похож на тюль,
или тюль из водопада.
И июнь или июль
вытекают из каскада.

Детвора сидит в воде
и купается привольно,
забывает о еде,
загорая так невольно.

Легкий день разлит везде
солнцем, блеском и водою.
На песке народ - раздет,
загорает резедой.

На работе в жаркий день
шумно дышит вентилятор.
Потолок дает мне тень,
и гудит лишь генератор.

А кругом цветы, цветы,
жарко им лишь на окошке.
Воду пьют, растут хвосты
на шкафах во всех лукошках.
1999

***
Три недели так тепло,
словно, не в Москве.
Днем и вечером светло,
люди на песке.

В это время мой прием
Ваших жгучих волн.
Ждите Вы, дверной проем
пустотою полн.

Не увижу Вас в двери,
не дождусь я Вас.
Волю, волю соберу,
мне не слышно бас.

Правда, милый человек,
не пойму, нельзя.
Вы мой шах и царь, и бек,
ручка, вензеля.

Лучше я Вам напишу
на исходе дня,
и в другой раз навещу.
Ждите Вы меня.
1999

***
Туман не снег.
Люблю я день.
Дождливый бег -
тумана сень.
И смена лет -
людская боль,
и многих нет,
не видно голь.
Живи без бед,
без суеты,
ведь он отпет,
живи хоть ты.
Любовь прошла,
не те лета,
по ней я шла,
была звезда.
И космос был
для звезд любви.
Ты с лаской плыл.
Зови, зови...
Тумана сень
закрыла мир,
любить мне лень,
без взглядов пир.    
1999

***
Золотая осень золотых шаров.
Листья, словно блики, отблеск городов.

Мне не насмотреться на красу ветвей.
Ветер - ветерок мой, ты бодрее вей.

И взлетают листья на чужую грусть
встреченных деревьев. Где же тут корысть?

Радостны мгновенья этих ярких дней,
полыхают сени, редкость в них видней.

Золотые строчки, золотая муть,
вспять такие строчки мне не повернуть.
1999

***
Да, вот и все, осыпалась листва,
златую осень был ты не со мною,
свободны для снежинок все места,
а небо затуманилось все мглою.
И осень как-то быстро отцвела,
и пышная листва рябины красной
в заоблачные выси не звала.
А я? Я продолжаю сердца басни.
1999

***
Солнце ослепляет холодом лучей,
души прогревает свет живых свечей.
Встречу по дороге я родных людей,
блеск очей пылает в море новостей.
А очей созвездье поднимает ввысь,
прямо к небосводу. Господи, держись!
Где-то здесь вершины, где-то здесь дома.
Я люблю, вас люди! Дальше я сама.
1999

***
Тру морковку, вминаю в капусту,
а под окнами вечный роман,
и под звуки капустного хруста,
наблюдаю осенний обман.

Над землею стоит благородно
желтым облаком красочный клен,
непокорный, надменно-холодный,
он в березку заметно влюблен.

Полыхают под окнами вместе,
но встревожился ветер страстей.
Вот готовлю спокойно я тесто.
А березка средь клена ветвей.

Шепот листьев блаженно спокоен,
и порыв их уже неземной,
этим очень был ветер расстроен.
Он усилился вдруг над землей!

Скоро будет готова капуста.
Ветер с клена сметает весь фарс.
А пирог? А пирог очень вкусный.
А березка? Вздохнула как раз.
1999

***
Летает снег, не тая быстро,
лежит на крышах и камнях.
И солнце светит серебристо,
нас в холод осени маня.

А ты какой - то серебристый...
Что так прохладно на душе?
Иль жизнь твоя совсем ребриста?
Нет ребер женщинам уже?

Природа держится спокойно
перед пришествием снегов,
ты в зеркало глядишь достойно,
замерзших луж из тьмы веков.

И небо явно отдохнуло
от светских ливней в жаркий день,
озоном северным дохнуло
в совсем безлиственную сень.

И засыпает лес надменно,
и ровно дышит тишина.
Мы для любви не ищем смену...
Из ребер женщина одна.      
1999

***
Сегодня утро мне сказало,
что светит нежной синевой,
оно от солнышка визжало,
не слышно только волчий вой.
А небо плыло вековое,
над лесом с белым серебром,
и улыбалось мне в покое,
спокойствие в природе - бром.
15 января 1998

***
Пушинки вербы, как росинки
еще малы, еще светлы,
а в серых тучах - неба синька,
проталины кругом видны.
И ветер свеж и очень ласков,
он треплет нежно ветви крон.
Весна всегда немного баска,
не нанесла зима урон.
1998

***
Поймать мгновенья бытия -
задача из задач.
Свечение солнца и себя -
удары всех подач.

Сверкание снега в свете дня,
птиц песен по весне.
И даже птица возле пня,
он весь еще во сне.

Ручьи таятся до поры...
Мгновенье - потекут,
но все еще в снегу боры
свои наряды ткут.

А в городах свои права,
снегам их не дают,
в них есть шоферские права,
а снежных - не поймут.

И не поймут, или поймут,
что счастье снег весной.
Его все быстренько примнут.
Мгновенье снег со мной.
1998

***
Стерилизация земли -
трехдневный снегопад.
Бураны, вьюги отмели,
и вдруг - весна назад.

Не обошлось без похвалы
в космический наш день,
и вот сугробы как валы
бросают снега тень.

Деревья гнуться в белизне
сугробов вех мастей,
куда не глянешь и везде
безумство новостей.

Все вспоминают снегопад
и белый, снежный смог,
а воздух чист и беловат.
Три ночи белый Бог.

Был ночью страх и так светло,
был ярок небосклон.
Сугробы снега намело.
Вновь ветви шлют поклон.
14 апреля 1998

***
Прохладное лето лесной полосы,
сквозь облачность редкое солнце,
но кто-то стоит у прибрежной лозы,
ногою касается донца.

А ветер тревожно бежит по спине,
по коже с приятной прохладой.
И кто-то мешает качаться блесне,
а может быть, так все и надо.

Прохладное лето лесной полосы
вдруг стало безветренно - жарким.
И сразу на лицах краснеют носы,
и всплески воды как подарки.

Прибрежные тропки пружинят легко,
трава прилегла под ногами,
и ветер уже обдувает виски,
такая картина - веками.

А если немного глаза приподнять -
увидишь белеющий город.
Как просто века на тропинке обнять,
как ветру проникнуть нам в поры!
1998

***
Лес блаженно источал
волны свежего тумана
и в объятья заключал
шеи точно талисманы.

Две семерки. Ясный день.
Чуть прохладно, но не очень.
В ясный день уснула лень,
и тумана светит проседь.

Я печалилась о Вас,
дорогой мой современник,
был в печали некий фарс,
или мысли о замене.

То ль Вас в гости пригласить,
то ли Вас оставить вовсе,
наши чувства не гасить
о туман совместной злости.

Жить нельзя мне без стихов,
жить нельзя без зимней вишни,
малое число грехов
одиночеством и вышло.
27 июля 1998

***
Скоро леса окунутся в росу,
сбросят свою молодую красу.
Кисти рябины и клюквы не рвать,
будут они еще зимушку спать.

В городе нет ни листвы, ни весны:
камни, асфальт, лишь плакаты красны.
Шапки одели - так, значит зима,
а нет людей - не узнаешь сама,

что за погода в Москве за окном?
Мало машин? Это знак перед сном.
Вот, что такое искусственный куст,
тот, что стоит у дверей нежно - густ.

Казусы света скрывает метро,
рядом с метро открывают бистро.
Все лаконично как каменный свод,
для пешехода полоски как брод.

Можно сказать, что бывают дожди,
или снежок говорит: «Подожди».
Кто-то прочтет, скажет: "Ну, из села!"
Нет, из Москвы, где листва весела.
26 августа 1998

***
Затянуло небо, затянуло.
Разразилась жуткая гроза,
на уши подушку натянула,
чтоб не слышать грома, а глаза

открываться даже не хотели.
Что-то неестественное есть
в громовых раскатах и капели,
словно не гроза, а чья-то месть.

Да, сегодня небо затянула
серая без мыслей пелена.
На тебя нечаянно взглянула -
у тебя от страха уж слюна.

Что-то очень много было света,
ни гроза, а сцена, некий хит,
новые подарочки от лета.
А в твоих глазах таежный скит.

Может то светили ярко линзы,
как конструктор, думаю, что так,
а глаза зарылись уж в подушки,
смесь грозы и пушек - не пустяк.
1998

***
Снегирь на ветке, словно брошь
на фоне дома.
Мороз кричит: "Он так хорош!
Он в щеки тоном!"

А жизнь проста и чуть сложна,
и в ней есть юмор,
в своих мечтах ты лишь княжна,
не надо шума.

Купи кулон, златую цепь
и обесценься,
а жизнь создаст событий цепь,
на все есть цены.

Мороз и солнце в небесах,
и все чудесно.
Блеск чистоты на волосах,
для взглядов место.

Заколка цвета снегиря
простое чудо,
Мужчины в чем-то егеря
везде и всюду.
1998

***
Я редко над землею вижу звезды,
всегда тогда, когда все спят почти,
когда прохладно, ясно, очень поздно,
когда все в мире просит: "Помолчи".

В такой момент затихну восхищенно
от красоты, безбрежности небес.
В такой момент не скажешь раздраженно,
а чувство будет, словно бы воскрес.

А звезды так божественно прекрасны,
мерцает свет невидимый с тобой.
Как звезды величавы! Светят ясно.
И в свете их не видно глазом сбой.

И смотрят звезды с неба молчаливо,
и темнота их оттеняет блеск.
Возможно, происходит звездный ливень?
И млечный путь похож на Эверест?

В меня вольются звездные просторы,
сиянье благородное всех звезд,
потом рукой закрою в звезды шторы,
и вновь засну в созвездие милых грез.
1998

***
Привет, шуршащая листва!
Привет, тебе мой край любимый!
Травы увядшая ботва
шуршит, шуршит у ног Альбины.

Шур-шарики листвы шуршат,
их звук ничем неповторимый,
в тиски осенние зажат,
а осенью все звуки зримы.

Права у осени свои,
они Альбине не знакомы.
Идут осенние бои:
у листьев с ветром есть законы.

Но то Альбине невдомек,
она Шур-шарики меняет.
Я поняла листвы намек,
Альбина листья догоняет.

И шарик катится ежом,
и ветер вдаль его относит...
Мы чинно следуем пешком.
И, вдруг - догнать решаем Осень!
1998

***
Я не буду рвать для вас рябину,
эти самобытные цветы,
девочкам сказала и Альбине.
Дайте вы рябине отцвести.

Вот она как пышно расцветает
белыми кустами в вышине,
словно белым айсбергом летает,
и цветет как ветка на кашне.

Белая рябина - откровение,
белые, невзрачные цветы.
Ягоды красны как кровь из вены.
Господи, как горьковата ты!

Девочки, не трогайте рябину,
птицам вы оставьте жизни фунт,
а сорвете, бросите их в глину.
Высока рябина, нет, не рвут.

Белые соцветия рябины,
словно шар окутали листву,
повернули девочки к ней спины,
и играют, вот и повествуй.
1998

***
Пропускаю осень незаметно,
не смотрю на серый взгляд небес.
Листья опадают вниз посмертно
под ноги взрослеющих невест.

Сухостой осенних листопадов,
будто бы подрублены леса,
с них скользят листочков водопады,
с грустью провожают их глаза.

Серебрятся только листья ивы,
что-то в них надменно и хитро,
знают что-то, это ли ни диво,
вместо пива - пьют они ситро.

Осень жизни пропустить? Возможно.
Лето пусть продлится до зимы.
В сердце от прекрасных глаз - тревожно,
так недалеко и до весны.

Нет дождя, сухие листопады,
но морозов тоже еще нет.
В прошлом веке ставили лампады,
а у нас - в окошке первый снег.
1998

***
Бордово - черные цвета
из длинных веток винограда
на доме, будто бы звезда -
растянут куст. Глазам - отрада.
   
А может это просто вьюн
такой большой и многолетний?
А на балконе кто-то юн
мелькнул в одежде светло-летней.
   
Сказать подруге пару слов,
потом замолкнуть на неделю.
Пусть в жизни множество углов,
их обогнем и снова в деле.
   
Из года в год, лет двадцать шесть
таких звонков, бесед, доверья,
То нас волнует ткань, то шерсть.
И вновь звоню: " Мне маму. Вер, я."
   
О чем хотела я сказать?
Наверно что-то, то-то, то-то.
Жаль сын ее... Он мне не зять.
Не получилось это что-то.
1998

***
Желтеют. Ветер. Ветви. Листья -
суровый кризис нервных дней,
пора забросить в красках кисти
и становиться мне сильней.

Мы обойдемся друг без друга,
мне будет лучше без него.
Я разрываю обруч круга,
а без любви всегда легко.

А в небесах немного сыро,
а за окном - падение грез.
В падение листьев осень скрыла
туман невыплаканных слез.

В морозном утре свежесть, прелесть,
здоровый воздух без проблем.
Прожить на свете - часто смелость,
и не всегда нам друг - дисплей.

В морозных чувствах, отношениях
нет лишних жалоб, чувств, поэм,
возможны средние свершения,
и все без страсти и проблем.
1998

***
Не спугни удачу - птицу счастья,
лучик от надежды удержи,
прояви к другим свое участие
и мороз весною придержи.

Ласково и зримо светит солнце,
от тепла любви оно теплей.
Ничего, что дремлют наши кольца,
но любовь ты трепетно излей.

Ведь весна! Лучи с небес лихие!
Солнце, небо, море, синева.
И забудь деньки свои плохие.
Где-то тихо плещется Нева.

Где-то Волга вздрогнет и проснется,
где-то Обь чуть-чуть подтает бровь,
а на юге Дон быстрей проснется,
взбудоражит сердце и любовь.

Не была я: на Оби и Доне,
Волгу знаю чаще из окна,
из окна проездом, из вагона,
лишь Нева знакома мне одна.

Да и то все чаще по экрану,
все большие реки вдалеке,
море – это вовсе как нирвана,
кольца – миражи лишь на блесне.
1997

***
Температура близкая к нулю
удерживает жемчуг на деревьях.
А я, любимый, взгляд лишь Ваш ловлю,
удерживая Вас в сердечных звеньях.

Переболей, забудь, остановись!
И негодуй, но мысленно и томно,
ведь ты опять проходишь чувства высь,
замкнись в себе безоблачно и скромно.

Замкнись в себе, оставь мирскую суть,
мечты все усмири без промедления,
и вновь красивой, и спокойной будь,
и отойдет безумное затмение.

Забудь мечты. Реальность рядом, здесь,
тебе ее мечтами не осилить,
и заново все чувства лучше взвесь,
ты оцени потребности, и силы.

Я Вам нужна как воздух, как вода,
а без меня - все чувства Ваши сохнут.
И все же Вы довольны не всегда.
Температура выше - жемчуг мокнет.
1997

***
Как хорошо, когда свобода в мыслях!
Как хорошо, что рядом нет мужчин!
Мне хорошо! Возьму иные выси!
И для тоски не вижу я причин.

Мне надоело на тебя сердиться,
мне надоела женская тоска!
Тебе, быть может, надоело бриться.
И лучший выход - выход без броска.

Ты видишь небо светло-голубое,
тепло весны гуляет по стране,
естественно желание слепое
любить тебя не только по весне.

А ты один, и это так нелепо,
а я одна, и это чепуха,
еще мы можем обойтись без хлеба,
но без тебя - любовь совсем глуха.

В такие дни, когда весна в загуле,
когда осины почки проросли,
быть хочется от возраста в отгуле,
до старости еще не доросли!
8 апреля 1997

***
Снежная штора плывет за окном,
скоро ее не будет,
вот человек далеко, словно гном,
он о себе так не судит.

Каждый велик для себя и в себе,
шторы легки самомненья.
Важное что-то случилось в судьбе?
Это небес повеленье.

Легкий снежок на заботах моих,
грусть он едва прикрывает.
Снежные шторы легки для двоих,
занавес что-то скрывает.

Ладно, так ладно и горюшка нет,
так, холодает немного.
Вы – все равно мой заснеженный свет
в дымке небесного смога.
1997

***
По небу облако плывет
в пространстве голубом,
оно дождливым прослывет,
тараня небо лбом.

Весна. Снег тает на ветру,
тот выдувает зло.
Тихонько я слезу сотру,
и в сердце отлегло.

А облака плывут, плывут
куда-то в вышине,
кого-то слабого зовут,
кого-то бьют во сне.

Я только в след им погляжу,
ведь часто невдомек,
что счастье там наворожу,
где грустный есть итог:

где лицемерие, где ложь,
где суета - сует.
Чужие беды не тревожь,
и уходи от бед.

Смотрю на небо в облака,
не видно журавлей,
сказал бы вовремя «Пока»,
мне было бы теплей.
1997

***
Мороз. Морозная зима.
И часто иней, снег.
Живу одна. И все сама.
Таков мой день и век.

Зима сурова, холодна.
Мороз. Мороз. Мороз.
Я без тебя. Одна. Одна.
Зато без слез и гроз.

Мороз и снег. Сугробы. Лед.
Холодная зима.
И там, где есть снежинок слет,
я проживу сама.
1996

Воздух очищения

А что в лесу? Зима и снег.
Пушисты серые деревья.
Снег усмиряет женский век,
и убавляет страсть и рвение.

Иду одна. Брожу одна.
Дышу незримостью пространства.
Мир просыпается от сна,
а сны - в оттенок постоянства.

Чуть-чуть любви, чуть-чуть тепла,
и холод снега для блаженства,
чтоб вынуть все остатки зла
с души моей, для совершенства.

И жить бы так всегда, всегда
без зла, угроз, простого мщения.
Из снега кое-где вода,
но воздух, воздух очищения!

И пустота царит в душе,
она остыла от мороза,
а все забытое уже,
незримо спрятало угрозы.

Есть что-то нужное в судьбе
на перепутье с холодами,
и что-то нужное в ходьбе,
а горе все покрыто льдами.
1996

***
Еще одна красавица лесная
тряхнула гривой сказочных волос,
атлет давно, об осени все зная,
заворожено смотрит в тайны кос.

А как же быть? К чему листвы падение?
Златой ковер неубранной листвы.
Пусть будет он началом восхождения
младой звезды, а я иду на Вы.

Недолговечны тайны листопада,
недолговечна первая любовь,
не сбережешь все семьи от распада,
не сбережет безлиственная новь.

Лесная грива друга уводила
в чащобы леса, ласки и тоски,
красавица готовила удила
своих волос на совесть, на мозги.

Не знаю, чем она приворожила,
зачем тебя в чащобу увела?
Одежду, из листвы наверно сшила,
а без одежды в сказку завлекла.

Обычная красавица лесная,
взяла и увела в расцвете лет,
росой приятной утренней блистая.
За ней ушел мой друг и мой атлет.
1996

***
Пусть моросит тихонько дождь осенний,
листва прощально машет мне рукой,
мы вновь решаем из металла звенья,
а ты меня от лишних глаз - прикрой.

Я не люблю телесно, а иначе
нам не создать и доли тех вещей,
что создали для света, и тем паче
есть корпус блока, чем он не Кощей?

Тебя люблю с технической вершины,
мы создали так много в этот год,
что для любви телесной нет причины,
и это современнейший итог.

Ты одинок, но непонятен часто,
тебе нужна для дела просто я,
но подойти, сказать за жизнь опасно
и будет наша жизнь раздражена.

У нас работа отнимает силы,
мы вместе создаем сценичный мир,
у каждого своя для жизни вилла,
но мы друг другу - трепетный кумир.

Роман служебный часто неизбежный,
не значит он обычно ничего,
и смоется любой волной прибрежной,
где там песок почти из ничего.
1996

Мороз в судьбе

В природе есть свои витки
скользящие, крутые.
Мороз и нервы пусть крепки,
но все же не литые.

Зима морозная нова?
Вы с холодом знакомы.
В судьбе всегда свои права:
на жизнь, здоровье, комы.

Пусть тяжела пока судьба
из выпавшего снега,
и все идет за честь борьба,
в ней тяжело без бега.

Судьба? Судьба. Легка? Легка.
Морозный всюду иней.
Мир праведный, но лишь слегка.
Маячит вечер синий.

Мороз в судьбе, мороз в мечтах,
сугробы под ногами,
в каких бы ни были летах,
скрипят мороза гаммы.

Все почему? А потому,
что кто-то одинокий
совсем не в том живет дому,
мороз морозит склоки.
1996

***
Вновь осень золотая отцвела,
и пышная листва рябины красной
в заоблачные выси не звала.
А есть ли у земли другие краски?

А дел полно. Их просто все не счесть,
одной мне их совсем не переделать,
а от тебя молчит любая весть,
и отдыхает по ночам лишь тело.

Как хорошо деревья оголились,
и в черных платьях их стоят стволы,
они давно невидимо влюбились,
а желтые одежды им малы.

Лихая осень быстро отошла,
златая осень наших отношений,
настали почти черные цвета,
цвета одни - заоблачных лишений.

Потом пришла неведомая тишь,
когда нет ни листвы, ни снегопада,
а лишние тревоги просто: «Кыш!»
Сегодня мне любви твоей не надо...

Все выше солнце, золотистей цвет,
и что-то неземное появилось.
В голубизне других оттенков нет,
твое лишь имя в титрах засветилось.
1995

***
Первые морозы,
первый легкий снег,
все замерзли слезы,
откажусь от нег.
Чтоб здоровье было
еще много лет,
чтоб в душе остыло –
шлю тебе привет.
А любовь мужская-
отойди, постой.
Видишь у леска я,
у березы той.
Надоело, милый,
от любви стонать.
От березы – силы
буду лучше брать.
Первые морозы,
первый легкий снег,
все замерзли слезы,
откажусь от нег.
1995

***
Мороз морозит сквозь мороз,
сияя на рассвете.
Тепло исчезло в мире грез,
и жизнь в холодном свете.

У осени порядок свой
в ковре опавших листьев.
Земля, покрытая листвой,
морозцу дарит кисти.

Стареет медленно любовь
и жизнь стареет с нею.
Уходит в прошлое. Где новь?
Сугробы индевеют.

Снега лежат всегда пластом,
годами, словно айсберг.
Но все роднее отчий дом,
а дома есть свой мастер.

О, Боже мой! О, Боже твой!
Возможно?  Все едино?
Быть может, мы одной судьбой
растопим айсберг-льдину?

Но кто растопит чувства ком,
когда они замерзли?
Когда и взгляды все снежком,
когда в лед вмерзли весла.
1994

***
Крещенские морозы,
прекрасный светлый лес,
деревья в снежных позах,
голубизна небес.

Божественно и мило
блестит на солнце снег,
необъяснима сила,
морозных, жгучих век.

Стоят дома лесные
и в юбках дерева,
ветра летят сквозные,
сжигая все дрова.

Любовь в душе притихла,
и ясен небосвод,
не зеленеет пихта,
замерзли волны вод.
1994

***
Блестят снега в лучах морозных,
февраль открыл дома мирам,
на землю им смотреть не поздно:
красоты ведь сродни дарам.

Сегодня чуточку красиво:
летают птицы в синеве.
Зима, морозя, ждет отлива
всех холодов. Поклон листве.
1994

***
Вокруг меня морозный, жгучий воздух,
когда все небо блещет синевой,
в такой момент заглядываться поздно,
хотя апрель мне говорит: "Я свой!"

Почувствуйте, как хорошо на свете,
какой простор для мыслей, ваших дел.
И вы всегда за все, во всем в ответе,
не нужно только видеть своих тел.

Лиричность взгляда, может быть, прекрасной,
природа необузданно сильна,
любовь приемлют милостью, негласной,
и лучше там, где ревность не вольна.

Любить, когда? Когда проходишь мимо.
Похожи чувства все на небеса.
Из поднебесья взгляды, хоть для примы,
и пусть молчат продрогшие леса.

Волшебный мир очей да в день весенний.
Пронзит прозрачный воздух ясный взор,
и ты раздета, будто ты в бассейне,
так очень точен пламенный обзор.

Вот так, друзья, возвышенные взоры,
порой сильней всех низменных страстей!
Мы все бываем изредка ретивы,
но без сорок нет в мире новостей!
1994

***
Под солнцем было все чудесно:
раскрылась верба и ольха,
среди сережек - птицам место,
они пушисты как меха.

Погода портилась немного,
пригнало тучи, серость струй.
Все стало мрачно и с тем строго,
и пропитался влагой грунт.

Весна вдыхала воздух лета,
очистив поры от снегов.
Стоят деревья как скелеты,
и это множество веков.

С огромной силой, полновесно
весенний воздух здесь и там,
и всем доподлинно известно,
что травка всходит по местам.

Всегда все так и не иначе,
плюс-минус дни или часы,
нас радость ждет или удача
в преддверие лиственной красы.

Как хочется, чтоб снег растаял,
а листья к небу поднялись,
пусть лето в воздухе витает,
пусть вновь зеленым станет лист.
25 апреля 1994

***
Прощай, зима! Весна опять в ударе.
Синеет небо, перья - облака.
Поэзия всегда с весною в паре
и будней ноша будет им легка.

Приятный май, спокойный как из брома,
листва весною нежно зелена.
Рабочий стол и кульман очень скромный,
и мне прохладно, все-таки весна.

На окнах шторы желтые спокойны,
за ними простирается массив.
Мы все немного лучшего достойны,
и каждый незабвенен и красив.

Люблю я мир, прозрачный, словно утро,
всегда спокойны люди в этот час.
Быть надо ровной и немного мудрой,
и счастье навестит, возможно, вас.

Все так красиво. Город чист и светел.
Толпа людей весной озарена,
и ты меня влюбленностью приветил,
и я тебе немножечко верна.

На кафедре сижу не первый год я,
работаю, не зная почему,
в окно смотрю, какая там погода,
и отвечаю, что, зачем, к чему….
1994

***
Прекрасный мир весны и красок!
Сверкает снег в лучах весны,
а жизнь все ждет рожденья сказок,
и дни по-божески красны.

Волшебный миг любви и тайны
из наших помыслов глухих,
давно отсчитывает таймер
избытки чувств весной лихих.

Но есть любовь, что тут попишешь,
твоя любовь - она со мной,
и голос твой - любви не финиш.
Душою, милый, тихо пой.

Весна тебе поможет в этом,
мои глаза - они не лгут.
Идешь ты, весь залитый светом,
но, Боже мой, какой ты плут!

Так и живем, живем на грани
своей любви, печали сна,
чуть-чуть залечивая раны,
идем туда, где свет, весна!

Вот грома слышатся раскаты,
дождинок в небе пелена,
и дождик моет чьи-то скаты.
Вновь я одна. Пишу одна.
1994

***
Пленительные звездочки июля,
ласкают своим видом шелест трав.
Листочки шепчут, словно целый улей,
и усмиряют чей-то гордый нрав.

Миг изумления, лира в тихой речке,
в благоуханье запаха ветвей.
И летом спят дровишки в русской печке,
и запахи духов среди людей.

И Русь, Россия с ивами повсюду,
и невозможно взглядом мир объять.
Лишь только ветер радовался чуду,
и мог слегка на жизнь людей влиять.

С годами исчезает треугольник,
фигуры из общения все сложней,
и каждый ненавязчивый поклонник
картину жизни делает сильней.

А ночь пленит телесным вдохновением,
и клеточки на теле как листки,
у каждой есть задача и решение,
и волосы смеются, завитки.

Поклонники как звезды небосклона.
Любимый – солнце, может быть один,
он обожжет без собственного клона.
Пленительный он ночью господин.
1994

***
Дождливое мрачное лето.
Дождинки, дождища, дожди.
На солнце наложено вето,
и редкое солнышко чти.

Прекрасно, почти невозможно,
что этой дождливой порой
и все отношения ложны,
и модный забыт юбок крой.

И в мыслях забытые ноты
твоих расчудесных речей,
и словно одели их в боты,
иль в стук волейбольных мячей.

Все милое где-то далеко,
и радость, как солнце, ушла,
как птичий, не знаю чей, клекот,
и только боль в сердце и жгла.

Твои разговорные трели,
объятий забытый уют,
когда-то так трепетно грели,
теперь только дождики льют.

В дожди мир становится грустным,
твой взор позабыт в облаках.
Любовь вновь становится устной,
иль вновь растворилась в веках.
1993

***
Прекрасна жизнь - в ней много совершенства.
В падение снег прекрасен только миг.
Круговорот - и в этом есть блаженство.
И кто еще свой разум не постиг?

Все просто в этом мире человечьем,
кто много брал - усох в расцвете лет,
и мы порой напрасно бисер мечем,
себе же закрывая этим свет.

Вот мир блестит в своей прекрасной неге.
Леса раздеты - ясно, что зима
и утопают ноги в белом снеге.
Тут вовремя понять, где я сама?

Самой бы от себя в снегах не скрыться,
и выйти из любой большой беды.
Снега растают, вовремя прикрыться,
и уходить от встречной суеты.

Прекрасна жизнь. Ну, что тут не понятно?
Все есть у нас, и чувства есть в крови,
и чувственность любовная занятна,
и жизнь нам не прожить без чувств любви.

Все хорошо. Прекрасна жизнь земная.
Хороший день и сердцу хорошо.
И я иду, любви не поминая,
и все прекрасно, мило все еще.
1993

***
Трепещет осина последней листвой -
зима прилетела внезапно,
победно и быстро сменила весь фон,
хотя, как всегда - поэтапно.

Спокойная совесть дороже всех благ,
она бережет от мучений,
а если она не чиста, то ты наг,
и нет на тепло обольщений.

А жизнь мою кружит беда за бедой,
пора бы прийти к победам.
И пусть возвестит о них празднично той
чудесным и вкусным обедом.

Но в жизни не так. Суета из сует
обходит, законы листая,
и вновь от несчастья я слышу: "Привет".
И снег от внезапности тает.

А я не вода, не осина, не вихрь,
я просто земная подруга
и чувствую, вижу, что ветер притих
былых передряг, и спит вьюга.

Как дорого нам обошлось забытье!
Случайной судьбы не бывает.
И все - таки совесть - то, именно, то,
в чем наше здоровье и тает.
1993

***
Погода, природа, она так проста,
что в лиственных гротах теперь чистота,
нет ягод, листвой лишь красуется мир,
стареем с тобою, и вреден нам пир.

И роскошь лесная, и роскошь в еде -
вся роскошь земная вредна в суете,
и суетность мира с годами вредна,
и вещая лира в любви не видна.

И годы белеют в твоих волосах,
и хною желтеют в моих волосах.
С годами кто толстый, а кто и худой,
а ты равномерный и только седой.
1993

***
Вот небо и земля - два разных настроения.
Сегодня и вчера, как ты и я - мгновенья.
И я уж не грущу, сегодня мир красивый,
и я тобой горжусь: красивый и ревнивый.

Смотри, как хорошо туманят мысли розы,
им не грозят сейчас докучливые грозы.
Простор голубизны и реют листья смело,
строители дома возводят так умело.

И пусть не повезло нам в счастье почему-то,
но жизнь тем хороша, что все изменит круто.
Мы: небо и земля, нас солнце освещает,
холодный бег дождей на время прекращает.
1993

***
Ясный, солнечный мороз,
небо ярко-голубое,
я бегу домашний кросс,
все дела мои в забое.

Очень быстро темнота
опускается на землю.
Лес - сплошная чернота,
а я небу тихо внемлю.

Пусть возникли холода,
и ноябрь стоит на стреме,
я сегодня молода,
и дела мои не бремя.
1993

***
Ветер очень сильный, словно пел он,
наклонил все веточки к стволам,
рассыпал семян созвездья спелых,
создавал в лесу шумящий гам.

Семена с испуга покидали
кисти отцветающих серег,
а потом все медленно летели,
собираясь в маленький снежок.
1992

***
Зелень роскошна в начале июля,
пышные кроны спустились к земле,
но наблюдают природу сквозь тюли,
те, кто постарше, кто чаще в седле.

Годы меняют здоровье и взгляды,
спорт весь ушел неизвестно куда,
чаще жилетки вплетают в наряды,
и каблуки отошли навсегда.

Зелень роскошна в начале июля,
осень прекрасна в конце сентября,
теплые ветры когда-то здесь дули,
а вот теперь, только лишь серебря.

Песни любви тоже где-то пропали,
новые песни разносит молва.
Как же опасны любовные ралли,
но вразумить тут не могут слова.

Зелень роскошна в начале июля.
Роскошь людская - здоровье и честь.
Жизнь хороша, если вы не свернули,
если еще не споткнулись о месть.
1991

***
Октябрь моросит мелко, мелко,
и все же тепло. Знаешь, друг,
одна изумрудная елка
сосну полюбила и вдруг...
 
Она поняла очень ясно,
что это колючий союз,
совместная жизнь их напрасна,
и счастье совместных их уз

не даст в мир детей, они разно
устроены. Жизненный груз
они поделить могут вместе,

но только в служебной среде,
работать им можно без мести,
работать всегда и везде.
1991

***
Осины трепещут в последнем порыве,
в безоблачном небе, блистая вдвойне,
и листья, как в хоре звучат с переливом,
осенней надеждой, до встречи в весне.

А встречи не будет, нас жизнь разбросает,
а встречи не будет уже никогда.
Я стану ходить по надеждам босая,
и буду тебя вспоминать иногда.

И трепетность чувств заиграет мечтами,
а, может быть, думами стихнет во мгле.
А взгляд мой притянут леса или дали,
зимой или осенью с трепетом дней.

А может весной, вот сейчас, когда почки
тюльпаном невинным спокойно весят,
мне все ж улыбнется заветная почта,
иль только осины мне горько польстят.
1991

***
Еще сентябрь. Листва без желтизны,
все сильные деревья зеленеют,
для них продлились лето и весна,
а люди в этом возрасте полнеют.

Еще умнеют, думают мудрей,
спокойнее на мир упрямый смотрят,
немножечко становятся старей,
и тратят меньше, в общем, и не моты.

А в сердце что? Спокойствие небес.
На остановке люди - горожане,
и ты средь них из прошлого воскрес,
но это лишь в автобусе. Дрожали

от холода с тобою на ветру,
и чувства даже мельком не возникли,
потом спокойно крем в лицо вотру,
и вид морщин - осыпавшие иглы.

Да, вот и все, все встало по местам.
Я не ищу ни встречи, ни свиданья.
В автобусе людей давно полно,
мы проезжали солнечное здание.

Все отошло. Листва лишь зелена.
Да, так и я тебе уж не подвластна.
А в сентябре и в чувствах - я вольна,
и нет и мысли: "О, я - сладострастна!"
1989

***
Водный ветер, шум фонтана,
солнца теплый водопад,
танец листьев вьет у стана,
блестки в тысячу карат.

Солнце землю охватило,
окунуло в небеса,
снегом очи ослепило,
и проснулись в миг леса.

Парк прекрасен в теплом мае,
ожил новенький каскад,
на пруду из лодок стаи,
и скамейки в ряд стоят.

Льются струи водопада
по ступенькам и шумят,
то детишки ходят рядом
и в фонтан встать норовят.

Воздух ласково и нежно
кисти веток целовал
и весну встречал. Безбрежно
шла она в девятый вал

в новом парке, где деревья
очень малой высоты,
где еще новы ступеньки
у фонтана в три струи.

А девятый вал фонтана
извергался в вышину,
опускался вниз спонтанно,
видно сразу за версту.

Я иду в порывах ветра,
очи щурю от лучей,
в парке нет и километра,
но от счастья - сто ключей.
1989

***
 Мой милый город средь лесных массивов,
окраина Москвы иль город - Соц.
По берегам прудов склонились ивы
и там, где гаражи, возникла ТЭЦ.

Столица предо мной иль город малый,
таится он под зеленью лесов,
а в поясе блестит слегка устало
чудесный пруд и мостик на засов.

Все пройдены любимые дороги,
знакомы мне леса и все дома,
автобусные возят меня дроги,
подругою - природа мне сама.

Идут года, взрослеют, вянут лица,
по небесам проходят облака,
и город в руки взял давно синицу
за тонкие и нежные бока.

Все внешне очень тихо и пристойно,
все очень чисто, благостно почти,
но тишина, спокойствие не вечны,
военные потери ты почти.

А город строится и быстро вырастает,
из Спутника растет Зеленоград,
и вскоре прошлое название растает,
останется одно - Зеленоград
1989

***
Зима ушла, растаяла бесследно,
плывут дожди по стеклам и ветвям,
еще он дома, милый мой наследник,
подверженный, как юноша страстям.

Волнения с ним идут, не прерываясь,
и армия маячит каждый миг.
Он, дождиком сегодня умываясь,
уже науку армии постиг.

Срастаются деревья над дорогой,
пути с его отцом, давно срослись,
для вечности все это так не много,
а для семьи, так это - просто жизнь.

Деревья набирают свою силу,
и люди набирают в жизни вес,
и вес труда, что строит дачу, виллу,
и вес, что исключат всех повес.

Мог в детстве незаметным быть ребенок,
и в юности студентом, как и все.
А в зрелости заметят: он был львенок,
он львом стал в молодой своей красе.

Но вот тогда, все было так тревожно,
и армия была не просто так,
и вспоминать бы надо осторожно,
и к ране не прикладывать пятак.
1989

***
Морозный иней очень тонок,
он, словно шкурка у зверька,
а снег весь мелкий и без корок,
следов хорошего денька.

Прекрасны милые мгновенья
цветущих инеем ветвей,
они души проникновение,
они подарок добрых фей.

Хороший день. Снег чист в падение.
И утро в мареве снегов,
блеск раздается, словно деньги,
морозных солнечных долгов.

Вернулся снег. Январь в расцвете
своих морозов и снегов,
на каждой ветке, как в кассете,
уложен инея покров.

Зима, зима, зима повсюду,
замерзли чувства, спит тоска,
и скоро я совсем забуду
красу зеленого листка.

Цветут узоры от мороза,
блистает иней в тишине.
Зима – стихи, а, где же проза?
Замерзла, спряталась в кашне.
1989

***
Мое окно объяли ветви взглядом,
под белым снегом виден их изгиб,
каким-то нескончаемым парадом,
уходит вдаль лесной красы прогиб.

Не упиваясь красотой лесною,
черчу свои обычные листы,
вдруг, вспоминаю, сын ведь не со мною,
он служит в армии, прости сынок, прости...

Чертить - черчу, но моему терпенью
ведь есть конец, когда приходит ночь,
тогда душа спешит к стихотворению
и прогоняет удрученность прочь.

Всю жизнь тянулась достигать высоты
и очень надоела суета,
и мир весь из условностей, полеты
одной души, нужны как никогда.

Мне писем нет, мой сын стал молчаливый.
И где он? Как он? Что-то замолчал.
Эх, сын, мой сын, любимый мой и милый,
как я хочу, чтоб голос твой звучал!
1989

***
Жил человек, взлетел слегка
над общей суетой.
Я молодой была тогда,
а, в общем-то, святой.

Я на работе день-деньской
работаю, тружусь,
вот иногда влюблюсь с тоской,
потом в любви кружусь.

Судьбу свою отдал другой.
Она ему милей,
и брови у нее дугой,
и в действиях смелей.

Он только думает: "Она".
А пред глазами - я.
Я в его мыслях, я одна,
ни кобра, ни змея.

Люблю его и не люблю.
В пургу чисты снега.
И ни о чем я не молю -
пурга в апрель легла.

Ушел в работу с головой,
там много верных дум.
Не проходите стороной,
у нас единый ум.
1989

***
Таят леса свое очарование,
и каждый день в них новая среда
под голубым иль облачным сияньем,
дни не похожи, только иногда

приятно окунуться в тишь лесную,
тепло листвы почувствовать душой.
Забыть, что где-то, задыхаясь всуе,
спешат, летят за денежкой большой.

А здесь листва колышется без пены,
приглушен зной, есть волны доброты,
забыты горести, да и любви измены
и существует таинство мечты.

Я благодарна каждый день природе,
неповторимость утренней зари
дает мне силы, силы на восходе
и говорит: "Добро сама дари".
1989

***
Теплая осень, летает листва,
небо сегодня совсем голубое,
в нашей природе есть сень естества
та, что красивая нынче собою.

Листья слетаются стаей и врозь.
Вот, наконец, листопад прекратился.
Те, что остались, похоже, всерьез,
на своем месте к зиме зацепился.
1989

***
Что человеку в жизни нужно?
Скорее то, чего и нет.
Порою то, что даже чуждо,
на это тратим уйму лет.

Напрасно ветер носит листья,
художник сам в ветрах носим.
С трудом в работе его кисти,
но мы ему все мудро льстим.

И шалой осени убранство
с трудом ложится на мольберт,
но вот выходит он из транса,
усталости в помине нет!

И на картине осень встала,
художник выложил судьбу
и переплел ее с металлом,
создав ажурную резьбу.

Так что же нужно человеку? 
Картины съели тонны масла.
Поставить в жизни кистью веху,
чтобы ожили все эти краски.
1989

***
Улыбнулось солнце ненадолго,
ласково пригрело жизнь людей,
заглушило дождевые толки
сплошь из свежевыпавших дождей.

Чудная. Прекрасная погода
оголила руки, части ног,
заменила тепловую моду,
прикоснулась там, где был сапог.

А леса, могучие от влаги,
словно все устали. И слегка
ягоды от влаги, будто в лаке,
не успели выкрасить бока.
1989

***
Сосна сегодня - верх очарования,
она бела до кончика иглы,
и ей сегодня "королева" звание.
Березы белой завистью скромны.

О, как чудесно в белой сказке леса
среди ветвей и елочных страстей,
где ветки чуть изогнуты от веса,
где снег, застыв, обвился вкруг ветвей.

Вот небеса морозны и парадны,
голубизна, сугробы облаков.
И наша жизнь проходит явно складно,
а фоном служит инея покров.

Нужна любовь или ее замена,
нужны снега и зябкая метель,
нужна мне верность, только не измена,
нужны мне руки, брюки и отель.

И в роскоши лесного наслаждения,
и в контурах белеющих берез,
и в розовом, чуть с зеленью свеченье,
мне не хватает просто алых роз.

Но кто-то посадил две новых сосенки,
они уютно скрасили пейзаж.
Зимой на них снежинки будто бусинки,
и радует их новый антураж.
28 января 1988

***
Спокойствием с небес спустился снег
и равномерной белой окантовкой,
деревьям и домам добавил свет,
и лег на воротник лихой подковкой.

И влажный снег уменьшил все шаги,
и тише, и задумчивее мысли,
вот так же утром мы с тобою шли,
твои усы под снегом мирно висли.

Прекрасные прошли любви года,
где холод и жара порой встречались.
Да и теперь, возможно, не всегда
с тобою мы смиренно улыбались.

Комфортно надо чувствовать себя
среди проблем домашнего хозяйства,
и жить спокойно, вовсе не скорбя,
и я ведь не домашняя хозяйка.

Так и живем, тревожно иногда,
а в основном, в туманной атмосфере,
и тишина зимой в душе тогда,
когда друг другу мы спокойно верим.

Но плохо то, ты шапки не любил,
но капюшон набрасывал ты лихо.
А снег летит, его с усов ты сбил.
И мы идет то быстро, а то тихо.
10 февраля 1988

***
Под ногами - тонкий лед весенний,
чуть хрустят пустоты подо льдом.
День пригожий, солнечный, елейный
ослепляет инженерный дом.

Голубой, прозрачною громадой,
он стоит спокойно над прудом.
В нем есть все, что для работы надо,
все, что достигается трудом.

Только солнце ярко и нетленно
светит там, не ведая преград,
на работу заглянуло с ленью,
освещая девушек наряд.

Кульманы рядами здесь стояли,
целый зал огромный, без конца,
а за ними люди все стояли,
чтоб не видеть ближнего лица.

Да, работы много было, время
шло еще без компов и инет.
Слов таких не знали, были темы
типа калькулятор, тоже свет.

За окном деревья не проснулись.
Лед и снег, и талые ручьи.
Мы тихонько к тайне прикоснулись
голубой. Где тайны чьи? Ничьи.
1988

Улыбки весны

Милый мой городок, потонувший в лесах,
вдоль дорог липы очень красивы,
и деревья стоят в затвердевших слезах,
только дочь улыбается мило.

В жизнь вступила она своей легкой ногой,
темный волос сверкает на солнце,
с баскетбольным мячом и любимой игрой,
и мелькают пред ней щиты, кольца.

И весна у нее еще в снежных речах,
и для листьев пора не настала,
но улыбка ее на прекрасных губах,
чуть взрослея, с весной расцветала.

Потеплела вода, засмеялась весна,
забурлили потоки живые,
и струится вода, по протокам чиста,
и несет свои воды речные.

На лесных великанах весна прилегла,
и повисли без снега иголки,
почернела земля от притока тепла,
но становится снег утром колкий.

Улыбнитесь поэты, зачем горевать?
К вам весна - гимн красавице едет,
и не надо стихи свои льдом покрывать -
она лед тот лучами приметит.

Где по снегу, бывало, свободно прошли -
там осталась тропа снеговая.
А весной, вы попробуйте снегом пройти -
след наполнит вода снеговая.
19 марта 1988

***
Снег растаял. Солнцем залиты равнины.
День прекрасный. Только грустно мне чуть-чуть.
Что такое, почему всегда ревниво
смотришь ты на мою ласковую грусть?

Утомление расплывается со снегом,
и восходит сила бодрая весной.
И зимою, и весною жизнь не бегом.
Я спокойна: снова ты идешь со мной.

Но бывает, вдруг завьюжит, заморозит
там, где снега и не ждешь давным-давно,
и в сердечко больно вколется заноза,
и из жизни получается кино.

Переливчато и звонко дрозды пели,
а сегодня что-то замерли леса,
и с небес как бы случайно пролетела
белым шариком застывшая слеза.
11 апреля 1988

***
По туману спустилась на землю весна.
Ты заметил и словно бы вспомнил меня.
Теплой ножкой притронулась к снегу весна.
Прикоснулся и ты, настроеньем звеня.

Улыбнулась. И рыхло ответил мне снег.
Ты смеешься, а я отвечаю в ответ.
Я тонула в сугробах их утренних нег.
И дрозды нам прислали лучший привет.
1988

***
Вот они листья младые, лихие,
только раскрыли малютки глаза,
мысли средь них замелькали такие,
что на глаза навернулась слеза.

Листья, вы листья - бутоны, как птицы,
теплое солнце вас всех развернет,
будете тихо в ветвях шевелиться,
осень придет и вас всех оторвет.

Листья мои - паруса ощущений,
странствие памяти в ваших волнах,
раньше срывала, как плод запрещения,
ныне срываю, как истый монах.

Листья, листочки, иголки, сережки,
девичьи косы и стрижки волна,
дерево жизни и юности слезки -
все вдохновляет - я детством полна.

Детство поэта - оно как лучина,
быстро сгорает и светит не всем,
детство поэта, не в нем ли причина
всех позабытых и будущих тем?

Детство поэта – не детство, а мысли,
время, когда вдруг я стала писать,
мне уже было довольно под тридцать,
чувства излишек пришлось так спасать.
10 мая 1988

***
В Подмосковье растет разнотравье,
отголосок родной стороны,
здесь они разрастаются, вправе,
привлекая прохожих умы.

Рядом с чисто - чистейшим асфальтом
в белых звездочках гнется трава,
так и хочется в вихре экс вальса
закружиться - мечта не нова.

Но подходят все ближе к нам здания
красноватого люкс кирпича,
и приносят нам мысли в сознание,
что науку не рубят с плеча.

И действительно, разные лица,
представители целой страны,
все пытаются в ней заблудиться,
озадачить задачей умы.

Вот завод замыкает аллею
голубою мечтой ЭВМ.
А леса? А они зеленеют.
Как надежда для будущих тем.

В Подмосковье Москва обитает
своим разумом мыслит всегда,
потому люди в космос летают,
ум блуждает по травам тогда.
1988

***
Леса стареют как-то незаметно,
дома ветшают несколько быстрей,
а я старею только по приметам.
Каким? Молчанию людей.

Прошел мужчина, вроде бы красивый,
а он моложе на десяток лет,
я не могу быть дружбой с ним счастливой.
А он со мной? Я старше - чувства нет.

Ровесники, вас мало, единицы,
я вас старее жизнью и детьми.
Мне не подвластны журавли, синицы,
стихи седеют - волосы мои.

Ушли или исчезли просто чувства.
Исчез и он, из вида, из забот,
прибавилось житейской, чистой грусти,
в какой-то безобразно мудрый год.

Не вижу - пары. Все мудры и тихи.
И я смиренна - не моя вина.
Деревья, травы на ветру, а стихли,
но этого не будет никогда.

И глупо в тридцать семь считаться старой,
ровесников полно и жизнь бурлит,
но для меня другие дни настали,
да это просто первый был зенит.
11 мая 1988

***
Опустилось солнце майское на землю,
распушились нежной зеленью леса,
и ко мне вернулось редкое везение,
как оставшаяся в памяти коса.

И вернулась я на место, где была я,
шила, штопала, учила сопромат.
Годы канули, но жизнь моя былая,
вторглась милая. Мне, кажется, впопад.

Вновь учусь, одолеваю грань науки,
вновь я шью, стригу, стираю и вяжу,
и стихи пишу не только ради скуки,
просто жизнью нашей доброй дорожу.

Одеваю, обуваю наших деток,
жизнь проста моя, и проще не сказать,
словно дерево я майское из веток,
в чертежах моя финансовая рать.

Вот везение, так везение, что тут скажешь?
Май, не май, а солнцу рада я всегда,
так словами сквозь грядущее помашешь,
и порадуешься счастью труда.

Юмор есть или усталость, как забвение.
Жизнь идет, и надо действовать, творить,
иль вновь писать стихотворение,
чтобы свои мысли усмирить.
18 мая 1988

***
Три недели жара,
три недели ремонт,
я сейчас ожила,
от небес нужен зонт.
Ветерок загулял
в темной зелени трав,
он в листву забежал,
проявляя свой нрав.
Ничего, не беда,
солнце в небе висит -
это только вода,
а в квартире свой вид.
Бедность вышла от нас
с ней ремонт не в ладу,
в золотистых тонах
осень в дом позову.
Дома осень живет
на картинах всегда,
а на улице лето
и с неба вода.
И ремонт там не нужен
для тихих аллей.
А поэту что нужно?
Дом его мавзолей.
8 июля 1988

***
Летний пруд. Вода бежит под лодкой.
Солнечные блики у весла
кажутся нечаянной находкой,
радость мне свобода принесла.

Целый отпуск солнечного лета,
я сидела с грустью лишь в дому,
не было мне счастья-то от света.
Почему? Я с жаром не в ладу.

А сегодня лето Подмосковья,
и сегодня – небо и вода,
и стихают нервы – будто сон – явь,
и качает жизнь мою волна.

Облака разгуливают в небе,
на фонтане светится струя,
радости и горести нелепы,
просто есть природа, солнце, я.

Солнце пригревает мою спину.
Весла шевелятся, как хотят.
Я пишу, а значит, я не сгину.
Чьи-то весла рядышком скрипят.

Пруд, мой пруд, серебряные ивы,
тишина душевного тепла,
ласточки полет, деревьев гривы,
это просто Сходня протекла.
22 июля 1988

***
Стрекотали поздние кузнечики,
и струился утренний туман,
прятались в листве людей скворечники,
скошенной травы стоял дурман.

Обещало утро денек солнечный,
обещало ласку синевы,
но душа моя была надломленной,
в ней зияли раны чистоты.

Как мне объяснить природе ласковой,
что пуста, пуста моя душа,
что прошли недели мои страстные,
что воспоминанья жизнь крушат.

Дети подросли мои и выросли,
перерос меня мой мудрый сын.
Эх, вы мои маленькие поросли,
вы стремитесь к тропочкам лесным.

Утром теплым, росным и доверчивым
сын впервые покидает дом
и уходит он с друзьями верными
жить в палатке под лесным листом.

И стрекочут ранние кузнечики,
песнь поют о юности ребят,
песнь о своей юности застенчивой,
в жизнь уходит маленький отряд.
24 августа 1988

Очередь на выставку

Вот выставка и я туда,
покрыта очередь зонтами.
Вокруг дома. В лицо вода.
И третий встал уже меж нами.

Все хорошо. Вода с зонтов.
Трава газона зеленеет,
и яркость курток и листков
вокруг меня еще желтеет.

Напрасно все. Табу - трава
среди асфальта притаилась,
упали с дождика слова.
Да, я напрасно торопилась.

Стою. Стою. Поймет ли он,
не съев со мною соли пуда?
Все уронил листочки клен,
но тополя шумят у пруда.

На Красной Пресне этот день.
И очередь стоит упрямо.
Уйти с нее? Такая лень.
А очередь - она как яма...

Рабочий день, а мы втроем
жуем и ждем людей новинки,
и вскоре мы уже войдем
туда, где не было пылинки.
1988

Забвение

Белые проказники зимы
облепили темные качели,
забирают горести у тьмы,
и стоят величественно ели.

Ну, а ты? Куда исчез совсем?
Где ты затерялся в белом мире?
С мыслями ты ходишь или с кем,
или растворился в белой лире?

Я иду по снежной целине,
раздвигая ветви серебрянок,
улыбаясь матушке - сосне
в тонком перезвоне льдинок-склянок.

Нет, я не ищу тебя давно,
ухожу в снега от ветвей быта,
вспоминаю очи из кино.
А твои? Твои, увы, забыты.

Новых впечатлений толщина
мягко притупила боль былую.
Жизнь моя совсем упрощена.
Я ценю ее теперь такую.
1988

***
Бурым медведем раскинулась осень,
дремлет спокойно, зажмурив глаза.
По небу стелется облака проседь.
Я покачнулась, как будто лоза.

Ветви деревьев вонзаются в небо,
тянутся в вечность гривастой главой.
Как мы порой поступаем нелепо,
если не можем взлететь над листвой!

Жить на земле в ощущение полета
горько и сладко, порой - все равно.
Стоит ли ждать ощущение от взлета?
Лучше лететь, как хочу я давно.

Чуть-чуть трусливо дрожало сердечко
над облаками белейших снегов.
Но самолет, будто через колечко,
вырвался к солнцу сквозь сеть облаков.

А под крылом, будто лава застыла,
горы и горы с развилками рек.
Им помахали приветливо крылья,
словно ресницы на краешке век.

Бурая осень, холодные дали,
тихий полет как привет октябрю.
Ближе с тобой мы, конечно, не стали,
но я лечу, я встречаю зарю.
1988

***
Листва легла под ноги удрученно.
Октябрь стряхнул последнюю красу,
и только вяз почти заворожено
листочками трепещет на весу.

Деньгами Север держит вас исправно,
не страшен ни мороз, ни мошкара,
привычки надвигаются коварно,
и возвращение - странная игра.

А климат наш умеренный и влажный,
с зеленым морем листьев и травы,
и осенью, желтеющей протяжно,
и с переходом с "ты" уже на "Вы".

И привыкаем, очень привыкаем
к своим местам в финансовом ряду,
потребности с природою сверяем,
и с совестью спокойней быть в ладу.

Ты мне сказал, что лучше жить, где холод,
там больше денег, к ним давно привык.
Наверно, помнишь ты из детства голод,
и север для тебя – слоновий клык.

Закат расправил медленно сполохи,
пренебрегая светом фонарей.
От северных сияний - света крохи,
но как горят, ты посмотри скорей.
1988

***
Горит огнем осенняя листва,
горят огнем мои воспоминания,
и где найти для радости слова,
когда в душе живут одни страданья?

Твой робкий взгляд и резкие слова,
несправедливость жизненной дороги
и глупая, ненужная молва
порвали наши жизненные слоги.

Прости меня, тебя мне не вернуть,
но помнить о тебе не перестану,
а смерть твоя - она мой страшный кнут,
что бьет лишь болями по стану.

Ты песни пел чужие и свои,
стихов мне не писал и был беспечен.
Года на смерти делают круги,
а я вся в мыслях, что ты - вечен.
1988

***
Наивность желтого листа
в том, что рожден и будет вечно.
Моя наивность - я проста,
и подошла к стихам беспечно.

Зарифмовав десяток строк,
я увлеклась такой игрою,
превознося любви порок,
гналась за строчкой я порою.

События добра и зла
с живой и мертвою водою,
с упрямством южного осла,
и с осенью такой златою.

Проблема выпита до дна,
поэт возрос в стране ошибок,
и в предсказаньях мудрых сна,
не родились стихи для зыбок.

Летит листва. В зеленых кущах
есть две недели желтизны.
Все хорошо и ветер лущит
семян коробочки, листы.

Моя наивность бесконечна,
пишу и правлю без конца,
и в строчках часто человечна,
на фоне листьев колеса.
1988

***
Дожди, дожди с утра до ночи,
грязь ходит, бродит по пятам
и ставит цепь нелепых точек
на всех ногах то тут, то там.

Дождливы дни. Холодный ветер.
И небо смотрится в асфальт.
На очень многих виден свитер.
На стадионе слышен гвалт.

Вот ветер, ветер тайной силой
отнес дожди к другим мирам,
природа быстро стала милой,
вернулась к осени дарам.

И заиграли желтым, красным,
сквозь ветер листья на кустах.
А футболисты быстро, классно
забили гол - крик на устах.

Сияет осень в ярких красках,
играет мяч, играет свет,
но замерзает тихо сказка.
Зима холодный шлет привет.

Мне безразличны дождь и холод,
я за окном, вид - стадион,
пусть ветер дует там до стона,
а листья яркие – пион.
1988

***
Параллельны сухие ветви,
и не гнет их лихой снегопад,
ветер ветви живые вертит,
а для мертвых он невпопад.

Вновь примолкли в сугробах ели
под тяжелыми шубами сна,
ветви их под снегами просели,
горделивой осталась сосна.

Снегопад, что ты сделал со мною?
Ты окутал меня холодком,
ощущение, что нет мне покоя,
вместе с резким, тягучим звонком.
23 февраля 1988

 ***
 Перья птиц застыли на воде,
 пенье птиц в иголках зазвучало,
 с солнышком на елях и везде
 звонко от дроздов, синичек стало.
   
 Вербы распушились по весне.
 Появились у берез сережки.
 Мне приснились птенчики во сне.
 Из гнезда слышны они немножко.
 20 апреля 1988

 ***
 Холод - холод, ветер-ветер, 
 снег.
 И за пять минут деревьев темных -
 нет.
 Неожиданно проглянул с неба
 свет,
 и увидел, что весны пропал и
 след.
 26 апреля 1988

***
Отцветает яблонька - опадает цвет,
белой недотрогою не проходишь век.
На земле, опавшие лепестки ковром,
как прощанье с юностью и ее ледком.
25 мая 1988
 
***
Крупным градом открывалось лето,
сильным ливнем, оросив леса,
дождик шумно возвещает свету,
что приходит лета полоса.

Дождь в туманы облачил природу,
на два дня завесил небосклон,
не жалея извергал он воду,
и стекали струи под уклон.

И туманной облачной погодой,
и сырой, растущею травой,
дождь легонько расправлялся с модой,
оставляя капли за собой.

Грим смывал, касался ног  и платьев,
барабанил мерно по зонтам,
презирал случайные проклятья,
говорил:  «Я там, там, там, там, там».
2 июня 1988

***
Утром солнце подарило
блестки солнечной росы,
все травинки возродило
для придания красы.

И туман поднялся к елям,
их макушки захватил,
и прислушивался к трелям,
что кузнечик возвестил.

И тепло к траве склонилось,
к каждой капельке воды,
чтоб та больше засветилась
и исчезла, как и ты.
1988

***
Осень кратковременно прекрасна,
воздухом бодрит мои виски,
изредка зальет слезой ненастной
всех деревьев разные листки.

Слабые деревья год от года
первыми уходят в желтизну,
в этом не виновна и погода,
просто потянуло листья к сну.
1988

***
Окутала лес темнота,
резвятся снежинки игриво,
зиме открывают врата
услужливо, даже ретиво.

И ждешь, и не ждешь первый снег,
а он с дуновеньем холодным
ворвется, разбросив свой мех,
и сделает мир однородным.

Похоже, спускается ночь
упрятать лесные дороги.
Толпу наблюдателей - прочь,
снежинки летят недотроги.

Желтеют огни фонарей,
белеют дневные светила.
Прекрасна зима, но быстрей
весна бы ко мне приходила.
1988

***
В густом тумане родилась зима,
и забрала в мороз деревьев ветки.
Исчезла даль. Туманов холода,
проникли в мозговые клетки.
И иней лег на мысли, провода.
И в душу залегла зима.

Да, вот беда, и дрожь идет по коже,
и мозг замерз, и застывает кровь.
Туман виновен ли в моем морозе?
Или слова людей меня морозят вновь?
Иль просто каменная поза,
уносит нас в века моложе?
1988 

***
На сугробы и дрожь всего тела
дождик лил, извергая мороз,
а душа по - весеннему пела:
ты мне радость словами принес.

Ты назвал меня с лаской "весною",
за лучистый и радужный свет,
и пусть дождик дробил снег, не скрою
доброта - это лучший привет.

Дождик льет вопреки ноябрю,
и вонзается в снег как дробинки,
может, я еще много стерплю,
но никто не увидит дубинки.
1988

Вальс на лыжне

Я вальс на лыжне танцевала,
кружился со мной белый лес.
Блестела, искрила, ласкала
вся зимняя сказка чудес.

Серебряный иней березки
от вальса светил и сверкал,
снежинок красивые слезки
на землю порой опускал.

На елочке белка кружилась,
махала пушистым хвостом,
и серая шубка струилась
красивым, летящим пушком.

Старинная ель танцевала,
не сбросив снежинок своих,
она важно так проплывала
с прической из веток хвои.

Вот сосны прекрасны как песня,
топорщат иголки в снегу,
они станут будущим лесом,
пройти мимо я не могу.

Мне зимнего танца кружение
открыло в природу глаза:
какое кругом - наваждение!
Какие в лесу чудеса!
Январь 1987

***
Розовое облако в барашках
по березам утренним бежало,
говорило облачным ромашкам,
что на небо с солнышком попало.

Солнышко из грота улыбалось,
медленно расцвечивая стены,
красками, морозцем забавлялось
на барашках, вздувшихся как вены.

Небо розовато-голубое
смотрит очень чистыми глазами,
так бывает в поле над ковбоем,
чаще над московскими лесами.
1987

Белый день

Березок белые стволы
под белым инеем милей.
Печали стали все малы,
и у берез они белей.

И небосвод морозный бел,
окутал он: поля, леса.
А впереди так много дел,
судьбы незримой полоса.

Мороз туманит белый день,
не видно солнца, но светлей.
На белом поле дремлет тень
и на душе моей белей.

На мир смотрю я из окна:
леса белы от инея,
вдали дома, вблизи - сосна
не белая, а синяя.

Да, это Родина моя
за окнами белым – бела.
И пусть одна ходила я,
но я на Родине была.
Январь 1987

***
Вот шар оранжевый восходит
в перистых, облачных лучах,
и красоту небес наводит,
на золотых, лесных плечах.

Блаженство красок очень нежных
меня окутало теплом.
Так это было, только прежде,
чем встало солнце над землей.
1987

***
На грусть тихо падает снег.
И пусть. Я спокойнее всех.
Иду, где снежинок всех бег.
Иду.
Скрипит под ногами мечта,
Грустит, что снегами полна,
Что так велика, как земля она.
Она.
Привет. Мне от сосен, берез.
От тех, что спасает от слез,
от тех, что прекраснее грез.
Грез.
19 января 1987

Клен

Зима уходит. Пред весной,
очистил свет леса от снега.
Деревьев в красоте лесной
коснулась ласковая нега.

Вот клен стоит. Он очень прост,
И ствол немного шелушится,
снега растают - будет рост,
листвой он в небо устремится.

Забытый ветром старый лист
висит на ветке, возвещая,
что был когда-то желт и чист,
да зиму провисел линяя.

На ветках нет семян - стрекоз,
они под белым снегом скрыты,
но вот проснутся семьи ос,
деревья будут вновь укрыты

зеленым кружевным листом,
в своей красе необозримой,
темнее станет он потом,
с характером, весьма строптивым.

А к осени он зацветет,
но не цветами-семенами,
он листьями в красу пойдет
бордово-желтыми тонами.
Март 1987

***
Ольха небесное создание
в роскошном снежном инее,
семян не сбросила сверкание,
стоит себя красивее.

Зима торопится к уходу,
летит как пух краса с ветвей,
от ветерка слетает в воду,
а от движенья - вид живей.

Сверкает сказка Подмосковья
оврагом, речкой и ольхой.
Природы крепкое здоровье
царит здесь, видно, не изгой.

Здесь горнолыжники летают
и стаи уток над водой,
здесь вдохновение не тает,
есть снежной заводи застой.

Холмы, овраги, перелески,
ручьи под ивами текут,
и никакой в природе лести,
в ней птицы звуки стерегут.
1987

***
Заря двойная поднималась
над лесом с примесью хвои,
а над лесами улыбалась
своим свечением роз любви.

И хвойный дождь, слетая с елей
в зеленом отблеске зари
летел к стволам больших деревьев.
Он падал в снег секунды три.

Хозяйка, белка голубая,
вгрызаясь в кончики ветвей,
хвоинки с веток колупая,
дразнила маленьких детей.

На снежный наст слетались гости:
хвоинки, мелкая труха,
играли белочки без злости,
здесь веселилась детвора.

А хвойный дождь кружил над лесом,
прощаясь с прежней высотой,
он плыл над новым, чистым местом,
своей дорогою простой.
1987

***
Мой любимый терракот
над березами искрится,
как осенних листьев свод
в марте, можно удивиться.

 Я смотрю на них с пруда,
пузырьками лед унизан,
подо мною толща льда,
трещинами он пронизан.

Ты здесь шел в рассвете дня
солнце в мантии сияло.
«Не забыл он про тебя», -
льдинка, тая, прошептала.

Как увидеться с тобой
там, где лед влечет в глубины?
Где же след твой дорогой?
Подо мной - одна пучина.

Ты с зарей, а я с закатом -
нам не встретиться на льду,
по поверхности покатой
я одна сейчас пройду.

Терракотовые страсти
все замерзли, словно пруд,
все страдания – напрасны,
тут бы бросить соли пуд.
1987

***
Играло солнце на рояле
лучами теплыми весны.
В рояле клавиши стояли
домами разной высоты.

Играло солнышко в полях,
оно волнение зарождало
в еще белеющих снегах,
и вод журчанье ожидало.

И оседал снег от капели,
и морщился от света он,
и таял от весны свирели,
и ожидал морозный звон.

Морозец прятался в тени,
таился до ухода солнца,
луной заканчивались дни,
и наступала власть морозца.

Зернистым становился снег,
и покрывались льдом сугробы,
и наслаждался снег от нег
под серебристой снежной робой.

А утром солнце поднималось
в своих малиновых лучах,
в снегах узоры оставались,
и оседал снег на полях.
1987

***
Моя первая весна
без сердечного надрыва,
я спокойна и вольна,
без запретного прорыва.

Каждый день иду к тебе
и знакомлюсь с чудом эха,
эхо то живет во мне,
отголосками привета.

Ива редкой красоты,
в желтых одуванчиках,
подарила мне цветы
в своих ветках-пальчиках.

Подарила мне сережки
добродушная ольха,
пробежала мимо кошка,
от тебя несла слова.

Вот кустарник неизвестный
мне ладошки протянул,
по весне красавец местный
лист цветочками загнул.

Старый дуб, слегка надменен,
в небо отдал всю листву,
но его с лихвой заменит -
вздох, терзающий струну.

Это ты меня встречаешь,
ты с надеждой ждешь меня,
ты в волнение замираешь.
Милый лес, я жду тебя!
1987

***
Вечер. Одна среди леса и тьмы.
Месяц мне светит с макушки ели.
Он не забыл про меня в забытьи
и заглянул в мои темные сени.

И, как хозяйка лесного дворца,
я перед месяцем низко склонилась:
Так посмотри на меня ты с венца,
с болью потери давно я смерилась.

Видишь, друзья собрались у меня:
вербы в пушистых своих одеяниях,
ласка березы в сережках звенит,
и привлекает любое внимание.

Вот посмотри: деревца молодые,
первый свой день зеленеют листом.
Нет, не подумай, они непростые,
скоро сверкнут и природным умом.

Долго кустарник одеться не может,
красные ветви красны от стыда.
Старый он стал и характером сложен.
Рядом с ним пень, он стоит чуть дыша.

Стары дубы, нет дубков молодых,
мхом поросли, да белесым грибком.
Стали беззубы и нет золотых,
Листья в прическе остались венком.

Милый мой месяц, сбежал ты от ели,
к дубу пробрался, к зеленой постели.
Что ж, я неволить тебя не могу,
мне твой покой - дорогое табу.               
1987

***
Жить всегда спешит ива павушка,
в ней доверчивость живет девушки,
к солнцу тянутся ветви милушки
раскрываются сотней солнышек.

Как у кошечки, мягок серый пух,
лаской светится серо окая.
Вот стоит она, превратившись вслух,
все ждет добрых слов - слышит строгие.

Но в ответ на них, в пухе резкий крен,
появляются иглы зелени,
с желтым острием - против всех проблем,
с жизнью их краса давно сверена.

Среди веток ив, есть всего одна,
где тюльпанчиком встали листики,
все пушки свои берегла она -
распускаются остролистники.

Опадает пух у ее подруг,
а она одна к солнцу тянется.
Мудрость верная улучшает слух,
и она с листком - не прощается.
1987

***
Невезения полоса
лежит мерзлою землею.
Первых листьев голоса
отодвину я зимою.

И погода: ноль, да ноль,
и нули сплошные в сердце,
и отчаянная боль
от весны за зимней дверцей.

Снег с дождем, рука в руке.
Так порой летают братья.
Ищет выхода к реке,
затерявшееся счастье.
21 апреля 1987

***
Обгорелая лягушка
выползает из травы,
улеглась на брюшко,
не поднимет головы.

Подожгли траву –
загубили жизнь.
Я их не пойму –
ускользает мысль.
1 мая 1987

Канал

Канал, ты так прямолинеен,
в тебе отменная краса,
вода в брегах твоих синеет,
и рядом ровные леса.

Так не бывает у природы:
блестят в граните берега,
совсем неглинистой породы,
что пробивает лишь река.

Возможно, баржам очень скучно
плыть сквозь красивый коридор,
но все доказано научно,
давно погашен всякий спор.

Нужны для жизни эти рельсы,
как сон, бегущая волна.
Ведь баржи, словно денег кейсы,
их жизнь прибрежная полна.

Обволокло теплом природу,
с каналом дружит ветерок,
он ромбами гоняет воду,
канала маленький игрок.

Иду вдоль берега канала:
хороший, ровный, милый вид.
Приятно мне - канал узнала.
Канал, однако, славный тип.
1987

***
Добрый вечер, Незнакомка!
Неприметная всегда,
вдруг красавица-креолка.
Да, сегодня ты звезда.

Я спросила: «Кто? Какая?
Кто сегодня всех милей?»
Но плечами пожимая,
не ответили о ней.

Ты ногой своей коснулась
нежной зелени травы,
с ветром нежно встрепенулась,
в светлой зелени листвы.

Распустила с ветром косы
с головы и до колен,
пролетали мимо осы,
а тебе и нет проблем.

Каждый волос совершенство,
как пушистый горностай...
Посмотреть - одно блаженство.
«Ты его в ломбард не сдай!»

Ты ж осинка молодая,
ты над берегом стоишь,
ты красивая, живая,
лишь сережками шалишь!
5 мая 1987

***
Каскад сиреневатого фонтана,
далекий правнук "Шахматной горы",
он расположен в парке не спонтанно.
Он в пруд несет прозрачные дары.

Течет вода в сиреневом граните,
летит струей в воздушной синеве.
О, струи, струи, солнечные нити!
Блестят сполохи в Сходне, не Неве.

Я засиделась на его граните,
в день солнечный и полный красоты.
О, воды, воды, душу мне встряхните,
и заберите стоны немоты.

Я оживу на каменных ступенях,
сольюсь одеждой с цветом ручейка,
чуть-чуть займу его текучей лени.
И вдруг услышу: песнь его звонка!

Любимый парк с каскадом людям данный,
таишься ты средь зелени лесов,
где три кита взрываются фонтаном,
чудесный пруд, каскада вечный зов.

Каскад, каскад, с тобою я сроднилась,
и даже в отпуск бросить не хочу.
Ну, что мне воды Ганга или Нила?
Я и в фонтане прелесть нахожу.
1987

***
В стеклах заиграл игривый зайчик,
ослеплено вспыхнула река,
поднесла невольно к глазу пальчик,
так поплыли мимо облака.

Быстро исчезает ярко-белый,
долго не сияют нам глаза,
мир, по будням, часто серо-смелый,
смешаны растения в лесах.

Быстротечны яркие мгновенья,
солнце ослепляет не всегда,
иногда гнетет повиновение,
иногда в груди горит звезда.

Быстро, очень быстро гаснут краски,
молодость зарницею прошла,
чаще на лице мы носим маски,
но до страшных масок не дошла.

Не прожить без масок в этом мире,
быть двуликим - каждому дано,
не хочу увязнуть в грязном иле,
не хочу увидеть грязи дно.
1987

***
Травы росные, небо броское
и дымок росы над землей,
слышен с дерева щебет ласковый.
Эх, пройти бы здесь всей семьей.

Но пройти тропой, не сбивая, рос,
не пугая птиц своим топотом.
Комары все спят, нет мельканья ос,
но вдруг слышу речь тихим шепотом.

Травы росные, небо броское,
а навстречу мне пара в розовом.
«Выпускной» прошел, платье ноское.
 А где белое? Оно злостное?

Эх, пройти бы вам, не сбивая рос,
не теряя честь, не срезая кос.
Вы так молоды и так загнаны,
а слова-то все вами сказаны.
27 июня 1987

***
Тучи серо-черные, зелен горизонт,
над домами мечется вездесущий гром.
Страшно всем на улице – не спасает зонт,
было бы здесь морюшко – был бы сильный шторм.

За стеклом я спряталась от стихии бед,
сердцу успокоиться я дала обет.
Закачались веточки – листьям первый дождь.
Наклонились листики – винограда гроздь.

Застучали в окна мне капли дивных роз.
На березах слышится шевеление кос.
С неба воды падают, поливают лист,
горизонт умылся и стал снова чист.
1987

***
Перебирает ветер листья,
сдувает пыль зеленых дней,
березок желтые мониста
сегодня кажутся длинней.

Мой серый плащ, я в нем согрета,
царит в нем серость облаков,
осины цветом были летом.
Деревья - зонтики веков.

Там, где живу и солнце - редкость,
порой идут за днями дни,
вращая влажность. Влаги меткость
прилежно окружает пни.

Зонты - дома, зонты - экраны,
зонты от солнца - облака,
зонты - сердца, зонты - бураны.
Откроешь зонт - вода легка.

Сквозь тучи светит яркость краски
какой-то нежно-голубой,
иду смелее, без опаски,
закрою зонт и свет со мной.          
1987

***
Наклонились ветви леса над землею,
а под солнцем славно нежатся поля,
вот кувшинки проплывают, зеленея,
полыхают белым пухом тополя.

Наслаждается природа чудесами,
самолетами шумит невольно высь,
и антенны возникают с проводами,
где торцы домов похожие на мыс.

Разноцветные уходят в небо башни,
в них орлиный перед окнами обзор,
и бывает, что видны поля и пашни,
а бывает серых домиков набор.

Ограждает облаками небо нежно
все тревоги перед летнею грозой,
а потом приходит важно и небрежно
золотая осень с яркою красой.

Голубеет над землею небо детством,
смех детей чудесней трелей соловья,
мирный ветер, словно лучшее соседство.
Лес, земля - великолепные слова.
1987

***
Дремучие посадки Подмосковья,
где падают иголки без лучей,
лишенные зеленого здоровья,
имею вид не веток, а мечей.

И среди елей, словно обгорелых,
найти масленок - незаметный труд,
их очень мало нежных, пожелтелых,
и хочется на солнце и на пруд.

Леса, леса уплотнены посадкой,
где там и тут снует лихой грибник,
здесь не пройти небрежно или шатко,
не даст воды неведомый родник.

Вот, вроде, лес спокойный и без елей,
иду быстрей среди родных берез,
но вдруг я покачнулась как от хмеля,
а подо мной болото - тихий кросс.

Я прыгаю, ищу я в травах кочки,
хватаюсь я за тонкий стан берез,
и пробегают пред глазами строчки
зеленых ягод клюквы, красных гроздь.
1987

Чистая синева
    
Приятно жить среди родных лесов,
под солнцем ярким окунуться в небо,
волшебны трели птичьих голосов,
на сердце счастье, глупости нелепы.

Летает в небе первый красный лист,
летает, ждет осенних листопадов,
а воздух так прозрачен, светел, чист,
что, кажется, быть лучше и не надо.

Душа светла и мысли все чисты,
нет злобы, память синевой умыта,
мечты и мысли от красот просты,
а грустные слова давно забыты.

Умылось небо от своих невзгод,
сияет милой, чистой синевой,
вновь у меня прошел тяжелый год,
теперь светло над чистой головою.

Любимый мой, с мечтами прилетай,
ты опускайся в сердце незаметно,
а чувства, как стихи мои листай.
Любовь - она и смертна, и бессмертна.
1987

Туманы августа

Август полонили сентября туманы,
лес собой укрыли травы без дурмана.
Рассекаю воздух гордой головою,
а душа в тумане и года со мною.

Но спокойно травы окунулись в росы
по краям дороги, где растут березы.
Томные туманы сыростью повисли,
с капельками влаги прибегают мысли.

Возникает город в дымке предрассветной
белыми громадами, стены в окнах светлы,
а над ними в небе - облака застыли,
белою струей солнце угостили.

Город приподнялся на берег пруда,
смотрит величаво: виды хоть куда.
Он хороший, светлый и людьми пригож
город на пригорке он на что-то гож.

Красная рябина от тумана в росах,
разбросала ягоды на зеленых косах.
Не по нраву было ей людей молчанье,
яростно кричала о своем венчание

с небесами летом, с птичьим песнопением,
по своим понятиям, по своим ступеням.
Гроздь мне протянула красная рябина:
«Позабудь туманы, ты еще любима».
11 августа 1987

***
Вырвался огромный дождь
из нависшего тумана,
на деревьях капель гроздь,
и стекает ливень с крана.
   
Рассекаю дождь зонтом,
он обхватывает ноги.
Дождь впивается кнутом,
и впадает вновь в потоки.
   
Я обвернута рекой,
ноги тонут в водных струях.
Из тумана льет покой,
и играет в водных струнах.

По асфальту реки льют,
убегают под уклоны.
Птицы воду в лужах пьют,
ветви делают поклоны.
 
Люди прячутся в домах,
смотрят ливень сквозь оконца.
Я иду одна сквозь страх,
не сегодня выйдет солнце.
25 сентября 1987

***
Я пью нарзан воздушных капель,
хмелею в запахе сосны,
снимаю с дум тревожных накипь,
и вижу: помыслы чисты.
Живу, дышу лесной природой,
где нет расчета и тщеты,
я не ищу любви и брода,
смотрю охранные щиты,
сливаюсь мыслями с погодой,
и ухожу от суеты.

А по краям лесных массивов
желтеют клены и кусты,
и в простоте они красивы,
и в красоте они просты.
Но рядом с ними меркнут очи -
осколки доброй синевы,
и ряд давно забытых строчек
мне говорит: они - не Вы,
а вязь моих неровных строчек
уходит в золото листвы.
1987

***
Мелкая травка газона
смотрится нынче светлей,
в воздухе запах озона,
иней на травке милей.

Холод касается кожи,
в ранней усталости рук,
как мы с тобой не похожи,
мой неожиданный друг.

Знаешь, была я березой,
где-то средь светлых озер,
но жизнь вонзилась занозой,
стала я елью - не спорь.

Так обожглась я о клены,
что среди леса красы,
славлю немые законы,
в коих газоны чисты.

Мелкая травка газона
смотрится нынче светлей,
в воздухе запах озона,
иней на травке милей.
1987

***
Осень достигла своей середины
или конца венценосной поры,
стали невзрачными наши миры,
и потемнели речные глубины.

Небо пустынно, так чье повеление
бросило оземь красот чудеса?
Я вновь спокойно смотрю в небеса,
но не встречаю красивых явлений.

Солнце и то, лишь слегка беловато,
светит, не светит, и тени мертвы,
травы засохли, как сестры листвы,
радости красок теперь маловато.

Так и в душе: ни тепло, ни морозно.
В поле засохла травинок ботва.
То ли я женщина, то ли трава,
даже заботы стучатся не грозно.
1987

***
Замкнулся год лесного наблюдения,
вновь по земле забегала листва,
исчезло и мое недоумение
по поводу, что жизнь моя горька.

А жизнь моя идет за кругом круг,
природе и надежде улыбаясь,
я счастлива, когда найдется друг,
грущу слегка, от недругов теряясь.

Летящая листва впускает солнце
в леса, где было некогда темно.
Поет в лугах задумчивое солнце -
спокойствие в нем видно зацвело.

Ступеньки облаков покрыли небо,
по ним без суеты вбегает свет,
и светит солнце на сугробах снега,
в надежде так светить миллиарды лет.
8 октября 1987

***
В шелковом вихре металась березка,
тканью нетканой касаясь небес,
с ветром умчались небесные слезки,
так быстротечны слезинки невест.

Тонкие ветви прогнулись в движенье,
листья сверкали, как злато монет.
Так продолжалось цветное кружение,
всех пешеходов  собою маня.

Нет, не устала и в гибком движенье,
радуя взор и лаская мой ум,
все продолжала цветное круженье,
с ветром танцуя, не ведая дум.
17 октября 1987

***
Через созвездие снежных елей
иду по снежной целине,
чудесно быть спокойной, смелой,
без дани праздной суете.

Встречаю ласковые взгляды,
идущих, занятых людей.
Бегут по елям снегопады.
Мой мир становится добрей.

Я растворяюсь в белом снеге,
я обнимаю взглядом мир,
тону в красотах, словно в неге,
а на душе снежинок пир.

Мои лесные похождения
под стать морозным кружевам,
снежинок легкое кружение,
подобно строчкам или швам.

Да, так бывает, только редко,
когда на свете нет врагов,
когда и злоба, даже мелко,
не оставляет нам следов.
25 ноября 1987

***
Голубовато-розовое небо,
сверкает в окнах утренний рассвет,
с минутой каждой темнота нелепа,
в хрустальных лужах отражений нет.

Легко дышать, спокойное дыханье,
и в бесконечность хочется идти,
а елей серебристое мелькание -
сверкает сказка на людском пути.

Вот кружевные, тоненькие ветви,
на них искрятся снежные меха,
еще их не коснулись жизни ветры,
они красивы, пусть издалека.

Холодный воздух несколько тревожно
вдыхает пар словесных новостей.
А под ногами лужи осторожно
хрустят, хрустят под тяжестью людей. 

Прозрачно утро первого морозца.
Жаль, розоватый меркнет горизонт,
поблекло все, не видно что-то солнце,
мороз остался и не нужен зонт.

Не сразу атрибуты отменяют,
в пальто и куртках медленно идя,
зонты из сумок нет, не вынимают -
боятся запоздалого дождя.
1986

***
Алел закат над кромкой дальней леса,
пылал прощальной яркою красой,
и облака в лучах вечерних света
светились необычной красотой.

Темнела ночь, светлели окна зданий,
вмиг растворился солнечный закат.
А лес, что сбросил ворох одеяний,
как контур стал и цветом темноват.

Осенним днем скромны былые краски,
все больше бурый, реже голубой.
Сдвигаются над прудом льдинок маски,
над памятью моей и над судьбой.

Где солнца нет, там иней днем не тает,
белесым ворсом радует трава.
Воспоминания с листьями слетают,
замерзли на любовь мои права.

Края травы седеют от мороза,
темнеет на земле опавший лист.
Летает снег, летит листве угрозой.
Холст на земле из снега просто чист.
1986

***
Холод ранней весны тихо тает,
лес встречает своей простотой,
так природа к себе привлекает,
увлекая своей красотой.

Вот он, лес, без листвы и без снега,
с пеньем птиц, с просыпаньем ветвей,
все деревья, все – в утренней неге,
не тревожит их друг – суховей.

Скоро лес весь проснется, встряхнется,
распушится листвой и травой,
нежной зеленью к нам повернется,
и уснет до зимы волчий вой.
1982

***
Весна, весна, ты вечный стимул
любви людей, цветения трав,
а кто любовь людскую кинул -
готов исправить дикий нрав.

Весна, приятно приближение
твоей красы, твоей любви,
твоих ветров прикосновение
я ощущаю вновь в крови.

"Весна" - звучит приятно, мило,
звучит как "Мать" или "Любовь".
Дает земле как солнце силы,
и начинается жизнь вновь.
1982

***
Облетели любви листья.
Не вернуть беспечный мир,
потемнели с краской кисти,
отзвучал влюбленный тон,
колоколен новгородских
позабыт белесый звон.
13 октября 1981

***
Музыка льется, сверкает,
вальсом полна голова,
снег за окном исчезает,
видно одни острова.
1981

***
Приходит время холода и слез,
но слез не тех, что женщин иссушают,
то капли с неба сквозь туманы грез,
все чаще землю нашу орошают.

Вновь осень раздала плоды земли,
морозцем ранним их не прихватила,
и листья под деревьями легли,
их ветром очень тихо шевелило.

А кое-где проглянет красный лист
и улыбнется весело на солнце:
"Оставьте, люди, ветра дикий свист,
поставьте на открытое оконце!"
1980

***
Русский мороз под ногами скрипит,
щиплет за нос и на солнце искрит.
Ели спасает, одев в серебро,
лес украшает, одев в волшебство.
Пушистые хвостики белок летят,
пушистые шубки на елях лежат.
12 декабря 1980

***
Белый снег блестит парадно,
снег под лыжами скользит,
а деревьев вид отрадный
над тропинками висит.
Ох, зима ты молодая,
не набравшаяся сил.
Лыжников на лыжах стаи,
каждый лыжник снегу мил.
Лес снежинки надевает,
лес мучительно красив,
он из дома вызывает,
спев заснеженный мотив.
1980

***
Солнце в рукавичках,
ясный небосклон,
дым столбом струится
прямо в небосвод.
Холодно, морозно
нос рукой прикрыт.
Состояние слезно.
Поднят воротник.
1980

***
Снег летает над нашей землей.
Снег над жизнью моей и мечтой.
Снег в душе на замерзших слезах
Снег на сердце моем и губах
1980