Песнь шестая. Илонь

Он был искусный арбалетчик,
Носил за ухом как огонь
Перо забытой ныне птицы
С прекрасным именем Илонь.
Ходил в походы непременно
С изящной лирой в серебре,
Ту лиру он прихапал метко
На штурме крепости Амьен.
Он вырос в городе свирелей,
В семье умелых кузнецов,
И помогал отцу в артели
Ковать подковы и топор.
Но пробил час, он непременно
У львенка каждого пробьёт,
Его со властью потянули
Костры ланскнехтовых дорог!
И позади остался город
В молочной дымке на заре,
Собор у озера в дубраве,
Девчонка, чистая как снег,
Лицо отца в морщинах острых,
И твердая, как сталь, рука,
Благословившая в дорогу,
Могила матери, сестра..
На первом же бою он ловко
Подшиб венгерского стрелка,
И ветераны арбалета
Его трепали за рукав.
А на привалах, справив кашу,
Да ложкой о край постучав,
Он пел родные песни братьям,
Свирельные, простые песни
С кузнецкой искоркой в глазах.

Лицо его с отливом бронзы
И светлым ивовым пушком
Покрылось пылью придорожной,
С налетом копоти костров,
Пушок исчез под бородою,
Усы как стрелы, а в глазах
Беспечность место уступила
Холодной точности зрачка.
Сильнее стали руки, шире,
Выносливее рама плеч,
На поясе в коротких ножнах
Висит как бритва острый меч.
Беспрекословно подчиняться
Себя он быстро приучил,
И чин десятника почетный
На день рожденья получил.
Задал пирушку, пили славно,
Гуляли день и ночь стрелки,
Визжали ведьмой маркитантки,
Давно он с ними стал на ты.
Все реже пел он песни детства,
Пощады не давал врагу,
Мечтал на марше заработать
Воз серебра, дразнил судьбу.
В свои неполные семнадцать
Он сделался хитер, как волк,
За вылазку при обороне
Он получил монет мешок!

Все эти битвы и осады
Смешались в голове как снег,
Который осенью остывшей
Мешает с грязью белый свет.
Мешец монет после осады
Ушел на пляски и вино,
И хорошо, монет с десяток
Успел послать сестре домой.
“Я жив, здоров, воюю славно,
Награды сыпятся дождем:
Плечо царапнуло осколком,
Колено месяц под тряпьем,
Я постараюсь быть на Пасху!
Дороги сильно развезло.
А помнишь, как мы все встречали,
Семьею дружной, Рождество?
Я написал отцу отдельно,
Лекарства покупай сама!
Я верю, он с постели встанет,
И проживет ещё до ста!
До встречи, милая сестрёнка!
Здоровья мужу твоему!
С меня подарок вам на свадьбу,
Прости, что так давно молчу!
Спасибо тебе за молитвы!
Мне давеча приснилась мать!
И, кажется, чуть осветилась
Моя вся в копоти душа.. ”

– Моя вся в копоти душа, –
Закончил он, глаза потупив,
И в пальцах прутик теребя.
Закончил строчку умный писарь,
Рассматривая верх пера.
– Я все, спасибо. – Приподнявшись,
Он быстро пересел к стене,
Над головою с ревом ядра
Летели, хлопала картечь.
Он не заметил среди стонов
И ругани однополчан,
Как по щеке его чугунной
Скатилась крупная слеза.
– Привет, родная, мой цветочек! –
Товарищ писарю кричит,
Отставив арбалет громоздкий,
Шлем на затылок чуть стащив.
Стрелок перо в багряных волнах
Достал из-за ухо своё,
Провел концом по черным ноздрям,
Вернул на место под шелом.
Треск, подскочило все гнездо
Из касок, панцирей и рук;
В десятке метрах дым ползёт,
Из дыма мёртвые встают.
Он кинулся бегом спасать
Израненных своих друзей,
С размаху грохнулся на грудь,
От боли зарычав как вепрь.

В проломе заблестел метал,
Взъершились копья, грянул горн,
Над ухом воздух пронизал
Ядра громадный чёрный слон.
В раскатах грома и огня
Под сажей неба бой кипит.
Одни пытаются в пролом
Втащить пехотные полки,
Другие заслонить собой
Руины стен, стянувшись в строй.
Он бегло выстрелил вперед,
Десятку воинов собрал,
И, хладнокровно стиснув ус,
Им за собой лезть приказал.
Враг продвигается, горят
В стальных забралах их глаза,
Пошёл кипеть горячий лязг
Вуж, тесаков и алебард.
Вскарабкавшись на высоту,
Он приказал стрелять в толпу,
Посередине, выбивать
Лишь знатных воинов врага!
– Да ты рехнулся, командир,
Поди их в свалке разбери!
– Молчать! Прибью! Болты беречь!
Стрелять как я! Прижмись к стене!..
– Смотрите, всадники пошли!
Вон, в середине! Дай болты!!

Колонна медленно течет
Сквозь дым и грохот, их ведет
Отважный рослый капитан,
Кричит, пришпорив скакуна:
– Не останавливайтесь, псы!
Сто золотых в награду дам!
Тому, кто первым меч воткнет
В телеги за спиной врага!
   Вдруг руку вскинул за плечо,
Вонзивши шпору в бок коня,
Конь на дыбы взъярился вмиг,
Как рухнувшая в шторм скала.
Вокруг толпится строй солдат,
Стараясь на руки поймать
Их капитана, сверху болт
Влупил копейщику в лицо.
Конь с капитаном смял солдат,
То тут то там долбят болты,
Сбивая шлем, круша наплечник,
Ломая стройные ряды.
К колонне маршал подскакал,
Да гаркнул так, что сжался конь:
– Чего замялись?! Марш вперед!
Вы не бойцы! Трусливый сброд!!
   Колонна подалась в пролом,
И снова встала, из неё
Труп капитана тащат и
Орут, чтоб двинули стрелков.

– Милорд! Бессильны мы пройти,
Там бьют по нам стрелки врага!
Телеги сдерживают нас,
А арбалет щербит с боков!
– Ты можешь их достать? – кричит
На ухо маршал своему
Полковнику аркибузьер,
Махая плеткою в пролом.
– Нет, мой милорд, не можем мы
Попасть во вражеских стрелков,
Мешает мне стены кусок,
Пролом нам надо расширять!!
– А где я адра вам возьму?!
Последний кончился ..омплект!
А ну вперед пошли, скоты! –
Ярился маршал и хрипел,
Хлестая плетью по толпе.
– Начальство сбрендило совсем, –
Сказал негромко рундашир, –
Три раза я ходил на штурм,
Но этот.. Ад на пятачке!
   Тем временем, свой арбалет
Закинув за спину, стрелок
Полез наверх, рискуя вмиг
Стать свежим фаршем для ворон.
А пальцы в крови как кремень,
Врастают в сколы и куски,
Под каблуком блестит во мгле
Сраженье, словно муравьи
В железе лезут в дряхлый пень,
Смыкая страшные клешни.
Бегут с испугом пауки.
В войне проходит новый день.

Вот, наконец, он оседлал
Кусок обглоданной стены,
Взяв арбалет, на спину лёг,
Со стоном ворот закрутил.
Затем как кошка на живот
Метнулся, вскинул арбалет,
Стараясь ложе удержать
В гнетущей дымной пустоте.
Взял на прицел вождя врагов,
Его он сразу увидал:
Как заведенный на коне
Тот мечется в стальных рядах.
Мелькая голубым плащом
И шлемом в золоте витом.
Тяжёлой плетью тычет, бьёт,
Колонну гонит в смертный бой.
“Нет! Не могу его достать,
В руках уж силы нет совсем!
И пристреляться враг не даст,
Не подведи! Мой арбалет!!”
И с этими словами он
Чуть замер, и спустил крючок.
“Тьфу” хладнокровно тетива
Сказала, воздух режет болт,
Растет толпа солдат – болт бьёт –
Сапог мелькает над седлом.
– Проклятье! Вы куда смотрели!
Стреляют прямо со стены!
   Горят с стыда аркибузьеры,
Ряды окутывает дым.
С угрюмым сиплым воем пуля
Ударила о край, волной
Из едкой взвеси и осколков
Стрелку окутало лицо.

Он соскользнул с стены гудящей,
Как кукла, полная тряпья,
Валиться в пропасть головою
Он начал, счастливо дыша,
Сквозь гул в ушах и хоры грома
Он слышал где-то голос волн:
– Еще немного! Подцепите!
Держу, держу, давай плечо.
   Глаза застлала пелена,
В ней морды страшные плывут
Кругами ада на воде –
Его душа – замерзший пруд –
Собор пустой и лёд горит
Лиловой дымкой в пустоту,
Он связанный один лежит,
Не нужный в мире никому.
– Мне страшно, Господи, прости!
   А лёд на озере трещал,
С той стороны его скребут
Чудовищ полчища, сейчас
Они его уволокут!
Он закричал, ему казалось,
Что снова он ребёнком был,
И вот, приснилися кошмары,
И надо взрослых звать в ночи!
– Скорее, матушка! Скорей
Зажги ночник, мне нужен свет!!
   Над ним товарищи склонились,
Он заметался на земле.
– Мы здесь, спокойно, брат! С тобою,
Глаз левый вытек у тебя,
А правый, вроде, цел, красавец,
Несите крепкого вина!
– Мне нужен свет! Мне нужен свет!
Как мало света! Дайте свет..

Руины замка. Под дождем
Колонны пешие идут.
Из развороченных ворот
Цветной, нарядною змеей.
Хозяин кнехтам повелел
Оставить замок, они шли
В доспехах, знамя развернув,
С высоко поднятой главой.
Полковник ландскнехтов в седле,
А рядом – граф, глядит в упор
На тех, кто с ним бодался в лоб
И срезал маршала болтом.
Враги немного говорят,
Друг-друга знают двадцать лет,
За ними лес из алебард
Застыл в дождливой пелене.
– Скажи, а кто же из твоих
Убил нам маршала с стены,
Как он туда вообще залез,
Видать, не рухнули мостки.
– Тебе его я покажу,
Мои отважные стрелки,
Когда я только прикажу,
Залезут хоть на край луны!
– Ну, ну, – скривился граф, потом
Провел перчаткой вдоль усов. –
Я сколько раз твердил своим,
Что ты нам нужен, пред войной!
– Мы слишком дороги, мой друг!
Вот результат, ты потерял
Пятьсот на штурме, я – лишь сто,
И от бомбежки – пятьдесят.

– Чего, чего, не фантазируй!
Ты сам пол тысячи всадил
Своею жадностью в могилу!
Что нас не выбрал?! а других!..
К тому же вы не удержали
Сей замок, рухлядь кирпичей,
Хотя, по-правде, ваш хозяин
Был прав, что гонит вас взашей!
   Полковник ландскнехтов, завидя
Телеги, полные бойцов,
Привстал на стременах, сощурясь,
И гаркнул в россыпи голов:
– Перо! Ты где?! Еще не помер?!
– Я воль! Мой славный командор, –
Из тесноты страдальцев молвил
И поднял руку в дождь стрелок.
– Вот он, удачливый бродяга,
Убил милорда у ворот.
А как залез – я сам не знаю,
Я бы, наверное, не смог!
– Послушай, ты, – поднял свой голос,
Граф, взглядом пепеля стрелка, –
Наш маршал перед смертью славной
Велел тебе, злодей, сказать:
Ты меток, зорок и умен.
Возьми и выпей, за мой счет! –
И с этими словами граф
Достал мешочек золотых,
Полковнику отдал, а тот
Стрелку подбросил от души!
– Благодарю Вас, монсеньор, –
Сказала голова в тряпье
С огромным огненным пером,
Веселой искоркой в зрачке. –
Мы все помянем его душу,
За ваше здравие хлебнем,
Чтоб не иссяк наш мир на храбрых
И благородных, как милорд!

С тех пор прошло 15 лет.
Однажды утром в городок
Пришел мужчина с костылем,
Опрятно выбрит и одет.
Согнулася его спина,
Повязка прикрывет глаз,
На черной шапке с уголка
Перо алеет, как пожар.
Глухая сетка из морщин
Плывет по бледному лицу,
Блуждает взгляд, костыль стучит,
Гуляет эхо по двору.
Не заходя домой, пошел
На кладбище, к своим родным,
Просить прощенья у отца,
За то, что жил глухонемым.
Вокруг осенняя листва
Мерцает медью и стеклом,
Пошли дожди и холода,
Тумана серого крыло
Всё покрывало, как тогда,
Когда он парус поднимал
Уплыть по жизненным морям,
Пройти по лезвию ножа.
Остались в памяти тупой
Глаза насилуемых жен,
А рядом – в крови – их мужья,
Кровавый жадный кошкодер.
Придя на берег, он присел
У мостика, где ребятней
Они ловили карасей,
Ломали камешками лед.
Он молча смотрит, как вода
Глотает хрупкую листву,
И покрывает пленкой лед –
От мелководья – глубину.

Он был искусный арбалетчик,
Носил за ухом как огонь
Перо забытой ныне птицы
С прекрасным именем Илонь.